Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

— Никак нет, — спокойно ответил Кеммер.

— Вот и прекрасно. Лардону Эмлажу за покончившую с собой жену — пятьдесят тысяч.

— Я не возьму, — тихо, но решительно сказал серый от горя Эмлаж.

Правитель на секунду запнулся, потому что не привык, чтобы ему возражали, но хорошенько рассмотрев собеседника, гневаться не стал:

— Тогда на благотворительность от её имени. В Канцелярии разберутся. На этом все свободны. А за тобой, Бреур, я буду отдельно присматривать. Ты давеча распинался, как бесчестно со стороны Моэры ненавидеть всех Болларов. Я, право, ожидаю, что ты сам будешь придерживаться этих взглядов и не станешь ненавидеть всех Блайнеров без разбора. Начать примирение можешь с зятя. Получи на это государево благословение и будь свободен!

У правителя на Бреура Боллара были свои виды и планы, но тот пока не выглядел достаточно отчаявшимся, чтобы на них согласиться.

А значит, Пеннар Первый подождёт.

В чём ему точно нет равных, так это в умении срежиссировать идеальный момент. Сына он всё равно хотел пристроить именно в часть к Блайнеру, но тот мог заартачиться. Никому не хочется нести ответственность за шального младшего отпрыска императорской семьи, даже, если быть откровенным, самому императору.

Характером и взбалмошностью Треза́н пошёл в мать, и государь с наслаждением подумал, что уж Кеммер-то сумеет сбить с него лишнюю спесь.

А что до Бреура — так рано или поздно он сломается. И вот тогда начнётся самое интересное.

Выйдя из тронного зала, командор остановился и подождал Бреура.

— Ноблард Боллар, можно вас на два слова?

Тот не посмел отказать. Не во дворце, не после того, как император столь открыто выразил свою волю и обозначил симпатии.

Секретарь проводил их троих в небольшую приёмную для разговора, и в обычной ситуации Кеммер не стал бы ни с кем беседовать во дворце — тут, как известно, даже у этажерок есть уши и глаза. Однако он рассудил, что лучше уж так, чем ехать и встречаться с шурином специально. Неприкрытую ядовитую ненависть во взгляде сложно игнорировать, и хотя командор намеревался сдержать слово и попытаться наладить контакт, всё же сначала требовалось дать Бреуру остыть.

— Это вексель на двадцать пять тысяч арчантов, — протянул командор заранее подготовленную банковскую бумагу. — Обещаю, что буду заботиться о вашей сестре со всем тщанием.

Бреур взял вексель и процедил:

— Надеюсь, у вас хватит порядочности отправить Адель в имение.

— Брен, перестань, — вмешалась Адель. — Я пока прекрасно себя чувствую и сама не хочу уезжать из части. Её перестроили, и там стало безопасно. А твари теперь могут и до Кербенна добраться, в части хотя бы есть маголёты и воины, способные перебить чудовищ. И потом, я — целительница, моё место там, где во мне сильнее всего нуждаются. Брен, пожалуйста, не сердись… Я понимаю, насколько тебе тяжело, но уж так сложилось…

— Нет. Ты сама всё решила. У тебя был другой вариант. Ты показала, что ты больше не с нами. Не с семьёй.

— Это неправда, — мягко возразила Адель.

— Да? Тогда подпиши отречение от Гвендолины. Давай, покажи, что ты всё ещё Боллар.

Адель широко распахнула глаза и неверяще уставилась на брата.

— Брен, ну зачем ты так с Гвендолиной?..

— Я так решил! — припечатал он.

— Подписывай, — вдруг вмешался Кеммер и успокаивающе погладил Адель по спине. — Подписывай. Так действительно будет лучше.

Бреур посмотрел на шурина с удивлением, но всё же достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный листок с шестью подписями.

С тяжёлым сердцем Адель поставила седьмую, навсегда отрекаясь от сестры.

Как ни странно, Бреура это успокоило. Он не пожал протянутую Кеммером руку, но кивнул сестре. Когда он ушёл, а она повернулась к мужу и спросила:

— Но почему?

— Потому что Гвен действительно больше не Боллар. А ещё я всё ей объясню, и она поймёт. Обещаю, что она поймёт. Знаешь, что меня обескураживает сильнее всего?

— Что?

— Твой брат мог получить всё то же самое, но без скандала и привлечения императора. Я не понимаю, почему он упорно выбирает именно такой путь, когда есть иные.

— Он просто злится… Пожалуйста, дай ему время.

— Хорошо. Ради тебя я готов дать ему столько времени, сколько потребуется. Пойдём, у нас много дел в части.

Сев в экипаж, Кеммер притянул к себе жену и задумался. Каверз со стороны Бреура он больше не боялся. За попытку устроить выкидыш чужой беременной жене Боллар отправится в тюрьму, а он не дурак. Главное — не оставлять их с Аделью наедине, чтобы Брен не попытался на неё воздействовать. А в остальном — Кеммер остался в плюсе по всем фронтам.

Если не считать скорого приезда в часть младшего принца, конечно. Но это проблема другого дня.

— Ким, а можно сёстры будут работать у нас в части? — тихо спросила жена, поглаживая его по больной руке и вливая в неё силу. — После случая с Фолем никто не посмеет их обидеть, а мы с тобой присмотрим. Они очень хорошие…

Командор не знал, злиться ему или смеяться. Военная часть стремительно превращалась в какой-то драматический театр, где он скоро никому ни в чём не сможет отказать. Ни любимой жене, ни старому Валентайну с его клёцками, ни привилегированному младшему принцу…

Ну уж нет, это его часть! И устроить из неё цирк он не позволит. Валентайну организует отдельное питание, закажет из города всяких мягких детских консервов и кашек. Новых целительниц возьмёт, но спуску им не даст. А младшему принцу и племяннику, который тоже хочет получить направление в его часть после окончания третьего курса, покажет, что такое военная дисциплина. Если не понравится — пусть катятся обратно к родителям. В конце концов, что ему император сделает? С должности снимет? Да пожалуйста! Полковник Корональ вон ходит в заместителях и в ус не дует, только посмеивается, когда Кеммер едет на очередное совещание или корпит над восьмым по счёту бесполезным отчётом.

Самое главное для Кеммера — Адель, семья и маголёт. Хотя маголёт можно и новый купить. Без всего остального он как-нибудь проживёт. И вообще — от жизни нужно получать удовольствие!

Именно с таким настроением командор вернулся в часть.

Подчинённые, не привыкшие видеть на лице Блайнера загадочную — а по иной версии кровожадную! — улыбку, дружно напряглись и сначала дописали все рапорты, затем сами устроили внеплановую уборку территории, а после принялись перекрашивать сразу три маголёта.

В последний раз командор так довольно улыбался Фолю, и выводы сделали все. Да, в пилоты набирали не по уму, а по силе, но совсем уж дураков в части не было.

Старик Валентайн, воспользовавшись общей суматохой, заставил курсантов отмыть плиты и колонны храма Гесты под открытым небом, а затем — набрать грибов в соседнем лесу и высадить их рядом с частью.

Видя, что командор никак не пресекает подобные вольности, эскадрилья мыла камни, сажала грибы и волновалась ещё сильнее.

Кеммер на происходящее смотрел философски, чем ещё больше пугал подчинённых, а когда волнения достигли пика и правая рука командора окончательно выздоровела, устроил в части учения-мучения, после которых все вздохнули с облегчением. Всё же муштрующий и грозящий карцером командор был милее и понятнее сердцу, чем улыбающийся, так что всё вернулось на круги своя.

А Адель была абсолютно, неприлично счастлива.

Она отдала полученные от Фоля-старшего деньги Брену, а затем несколько раз возила сестёр за покупками. Они объедались в кафе на центральной площади Кербенна самыми дорогими пирожными и прощали друг другу слабости.

Да, Лира любит неприлично яркие цвета платьев и не убирает за собой тарелки; Уна расставляет кружки в шкафу ручками в одну сторону и ругается, если кто-то нарушает задуманный ею порядок; Лида притащила домой ядовитую змею и носится с ней, как с ребёнком; Эва устроила на работе тотализатор и осталась в серьёзном плюсе, но получила взыскание от начальника части; Кайра снова нарвалась на выговор от ректора, и он прислал семье гневное письмо на трёх листах о её неподобающем поведении; а Адель — теперь вообще Блайнер.