Развод по-королевски (СИ) - Дурман Диана

Пусть дело было не в самой силе любви, но как раз таки она имела непосредственное отношение к той бреши, за которую способна ухватиться Кора. Удачное стечение обстоятельств, или воля высших сил. Что бы это ни было, именно оно стало началом конца самоуверенного и безумного короля.

***

Так потянулись дни в осаде. Правда, тяжёлыми для нас они были лишь поначалу – пока все привыкали к мысли, что за оборонительной стеной войска и наглядно убеждались: тем до нас не добраться, внутри Фирузена царило напряжение. Вот только кристальный щит нашей усадьбы лишь выглядел хрупким. На деле же его не взяла ни боевая магия, ни самые сильные Слова Разрушения, ни обычные осадные орудия. Войска Лиама очень старались пробить брешь, или хотя бы перебросить зачарованные ядра через стену, но не преуспели.

Потому хватило буквально недели, чтобы в Фирузене жизнь потекла в прежнем ритме, напоминая нам о чрезвычайном положении лишь отголосками бесполезных попыток добраться до нас, да караулом на стене. Те же охотники даже вернулись к своему ремеслу. Пускай им теперь требовалось больше времени из-за передвижения по горным тропам, а так же охранного контура из нечисти, но уже скоро они возобновили заготовки товаров для гильдии Рошель, тем самым продолжая наполнять казну усадьбы.

Станки со свежими оленьими шкурами прибавлялись, звуки жерновов, где перетирали костную муку, почти не смолкали, а воздух наполнился привычным запахом копчёного мяса, что, кажется, заставило королевские войска бросаться на стену ещё яростнее. Видимо начинали сказываться еженощные поджоги. Тем более и ветер, как издеваясь, дул только в сторону стены, донося до едва сытых людей дразнящие ароматы деликатеса.

Пока воины вели с нами битву, преимущественно одностороннюю, внутри стен усадьбы основная часть жителей вернулась к своим прежним обязанностям. Неудивительно, что меньше чем через две недели после нападения, над обрывом у границы с Росдоном, уверено воспарил наш первый, полностью завершённый, летающий корабль!

Все недочеты были устранены, механизм налажен и даже предусмотрена система безопасности. По крайней мере, как сказал Ларсэл, пока пузырь из шкуры саламандр оставался цельным хотя бы на две трети от своей площади, ладью можно посадить без жертв. И пусть сброшенная чешуя огненных ящеров невероятно крепкая, для дополнительной защиты артефактор придумал кое-что интересное.

Взяв за основу очень эластичную шелковую нить сумеречных бабочек, нечисти, родственной с арахнидами, Ларсэл укрепил внешнюю оболочку шара сетью из тонких, но очень прочных шёлковых верёвок (и это влетело нам в приличную сумму золотых), которые при повреждении кожаного пузыря… стягивали дыру. Проверив опытным путём данную задумку, мы убедились в эффективности такого дополнения. Пусть с этой поправкой конечный ценник ладьи значительно вырос, но зато теперь она стала надёжнее парусного корабля – лишь не пригодная для них шкура саламандр могла раскрыть потенциал шёлковой нити. Сброшенная кожа нечисти подходила только для наполнения горячим воздухом, из-за чего рулевые крылья летающей ладьи пришлось изготовить из иного материала.

В любом случае, результат снова превзошёл ожидания. И всё благодаря пытливому уму Ларсэла и моим знаниям нечисти – артефактор озвучивал мне принцип работы необходимой детали, а я говорила какая химера способно помочь в этом вопросе.

Когда же первый летающий корабль был готов, как раз наступило идеальное время для переговоров с нападавшими.

– Воины окончательно пали духом, – сообщил мне на третью неделю осады Даньян.

Он был доволен проделанной работой, как его подчиненных, так и моей нечисти. Действуя аккуратно, им удалось обойтись лишь ранениями, а так же несколькими жертвами среди химер. Всё же я ценила человеческую жизнь выше, потому приказала нечисти прикрывать собой отступающих людей.

Зато вторая сторона хоть и не понесла потерь по нашей вине, оказалась полностью деморализована. Весь день им приходилось биться с защитной стеной, которую не удавалось даже поцарапать, а закат встречал их ожившими тенями. При этом каждый раз мы давали противнику всё меньше времени на отдых, а с каждой новой битвой лишали королевские войска то провизии, то банального крова над головой.

Палаточный городок к концу второй недели осады представлял собой кучу мусора, где ни то, что поспать, просто находиться было невозможно – один из охотников собрал для финального штриха особое растение, чей отвар благоухал ТАК, что глаза слезились. Именно такая маленькая подлость ускорила моральный разгром нашего противника. Просто оказалось: к этой вони невозможно привыкнуть – каждый вдох, как первый.

В итоге уставшие, голодные и измотанные воины, которые после нарастающей волны из обвинений в сторону короля, перестали понимать, кому служат, опустили руки. Так ещё и новое утро всегда встречало вражеский лагерь растущим списком дезертиров и озлобленными командующими, чья честь не позволяла присоединиться к позорному бегству.

“Сжалившись” над слишком верными воинами Илруна, я предложила их генералу встретиться. Случись это раньше, он точно отмахнулся бы от переговоров, но вонь с одной стороны – а отвар на одеялах и повозках со сменной одеждой мои летающие мышки неустанно обновляли – и аромат мяса с другой, сделали с уставшими и голодными людьми своё дело. Генерал Кейгар согласился поговорить.

Когда же изможденный, но по-прежнему грозного вида мужчина завидел моё сопровождение, он даже не рискнул попытаться обезглавить гнездо предателей. Разнообразная нечисть вокруг, что ластилась ко мне, как к матери, быстро натолкнула генерала на правильные выводы. Однако сдаваться просто из страха он не стал.

Согласие сложить оружие удалось выменять на провизию, доступ к горячим источникам недалеко от гнезда саламандр и клятву, что никто из оставшихся людей не пострадает и… не понесёт наказания.

– Значит, дни нашего правителя сочтены? – задал простой вопрос генерал Кейгар, и в его глазах мелькнуло сожаление. Он клялся королевской семье, с честью нёс их знамя, но вот теперь вынужден обменять жизнь своих солдат на верность короне.

Одарив исхудавшего мужчину, чьи выбритые виски окаймляла седина, долгим взглядом, я уклончиво ответила:

– Ему недолго осталось сидеть на троне.

– Все те слухи – правда? – Звучит очередная попытка генерала Кейгара хоть как-то оправдать свою слабину.

– К сожалению, – подтвердила, при этом не ощущая ни капли сочувствия. – Так уж вышло, что дело не только в моей… обиде на Максимилиама. Если бы мы его не остановили, то вам пришлось бы сражаться до конца ваших дней. Как и вашим детям, внукам и возможно даже правнукам.

Бесполезный теперь меч генерала падает на землю, прямо к моим ногам, в то время как его хозяин горестно произносит:

– Его Величество говорил, что хочет мира. Утверждал, будто именно вы ему угрожаете.

– И не соврал. Лиам хотел заполучить весь мир, жертвуя ради этого другими, а я собираюсь ему помешать. – Мой голос звучит уверенно, ведь в этих словах не было лжи. Генерал Кейгар, как мастер Слова Жизни, несмотря на расстояние между нами, слышит ритм моего сердца, считывает дыхание и понимает, что всё правда.

– Тогда…, – скорбно произносит он, – вам следует остановить Максимилиама, леди… нет, ваше величество Адриана.

– Более это не мой титул, – напомнила я, чувствуя искреннее отторжение к такому обращению.

В ответ генерал Кейгар качает склоненной головой.

– Не имеет значения. Для меня вы всегда были самой достойной такого великого титула. – Тут он поднял усталые глаза, поймал мой взгляд и с долей благодарности признал: – Даже сейчас вы в первую очередь думали о наших жизнях, а не о желании отомстить. Моё уважение всегда останется на вашей стороне.

Выслушав уже бывшего подданного Лиама, я… не ощутила ровным счётом ничего. Ни торжества, ни чувства превосходство. Только усталость и желание поскорее со всем покончить, чтобы сосредоточиться на нашем с Даньяном будущем.