Одержимость Фенрира (СИ) - Снегова Анна

Ему. Моему супругу. Королю, оборотню, который внушает трепет всем и вся…

Потрясение в его глазах.

Медленно опускается на одно колено передо мной. Благоговейно кладет дрогнувшие ладони на мой живот. И я даже прикрываю глаза от удовольствия. Насколько прекрасно ощущать это тепло снова. Через тонкую ткань платья оно словно проникает в самую глубину моего существа. Всё тело охватывает удивительный покой.

- Нари… я… их слышу!

Удивлённо распахиваю ресницы.

Встречаюсь с таким же полным шока взглядом.

- Я слышу! Как бьются… два крохотных сердца.

У меня начинает кружиться голова.

- Разве так бывает? Я думала, у оборотней всегда только один… - шепчу непослушными губами.

Фенрир потрясён не меньше моего.

- Я тоже так думал. Всегда, во всех поколениях. Только один оборотень в роду. Первенец. Единственный…

Мы замолкаем оба.

Нет таких слов, которые бы сейчас выразили всё, что было для нас в этом моменте. Накрываю его ладони своими.

- Жизнь моя… - шепчет Фенрир.

И я вижу их.

Слёзы на его глазах.

Глажу его по голове.

Ты больше никогда. Никогда! Не будешь одинок.

Теперь у тебя есть мы. Твоя семья. Твоя настоящая, выстраданная и выгрызенная у судьбы зубами семья. Больше ты никогда не будешь выть на крышах в одиночестве…

…И в этот самый момент случается то, чего я не ждала.

Зло, о котором я совершенно забыла. Опьянённая нашим счастьем и нашей любовью.

Чёрная плеть хлещет с противоположного конца зала. И захлёстывает горло моего мужа.

Резко вздёргивает его вверх, на ноги.

Он вскидывает руки и цепляется в плотную, живую воду, пытается отодрать щупальце от собственного горла. Багровеет. И рычит так страшно, что у меня в жилах стынет кровь. Накатившее отчаяние и мучительный ужас так же сильны, как то оглушительное счастье, которое испытала только что.

Фенрир не может обернуться в волка. Прямо сейчас у него не получается. Хель захватила его врасплох.

- Ну здравствуй, мой верный Пёс! – с непередаваемым, нечеловеческим удовольствием скрипит отвратительный голос из чёрной глубины.

На лицо моего мужа страшно смотреть. Такая ненависть на нём отражается.

Сквозь рычание я с трудом могу разобрать, что он говорит. И не сразу получается разобраться, потому что это слишком странно и никак не укладывается в моей голове.

- С-с-сука… Даже сдохнуть нор-рмально не смогла! Я должен был… должен был догадаться…

- Ничего-ничего! – в голосе Хели слышится такая злобная ярость, что мне становится физически больно это слушать. Она ещё сильней сжимает кольцо своих щупалец, и я понимаю, что Фенриру не хватает воздуха, и он больше не может произнести ни слова. – Ты зато сейчас сдохнешь великолепно! И насовсем. Это я тебе гарантирую. Я рада, что ты меня узнал. Так я получу самое высшее удовлетворение от смерти предателя.

Мои мысли в панике мечутся в голове. Что же делать? Что делать?!

А она продолжает издевательским тоном. Пока горло моего мужа покрывается ожогами. А руки, не обращая внимания на дикую боль, пытаются сорвать ошейник, который затягивается всё туже.

- Ну что, поговорим? Мы так давно не виделись с тобой! Что же ты молчишь? Рассказывай! Как тебе сидится на моём троне.

Глава 58

Глава 58

- Ас-с-ура… - хрипит Фенрир. И я вижу, как его клыки удлиняются и превращаются в звериные. А пальцы становятся когтями.

Если бы ярость могла убивать, этот чёрный поток бы сейчас уже был распылён на мельчайшие брызги.

Но всё новые и новые грязные струи обвивают тело моего мужа. Плотный кокон кружащейся, словно в воронке, жижи бурлит… вот-вот грозит захлестнуть его с головой… не даёт обернуться Волком… и очень скоро не даст даже сделать вдох.

Меня словно в спину толкает осознание.

Я же помнила его рассказы! О бывшей хозяйке. Безумной королеве Гримгоста, которую сверг её же народ. Той, чьё место на троне асов занял Фенрир. Той, что в своих костлявых руках держала жизнь моего мужа столько лет, когда на нём был невидимый ошейник подчинения…

И вот теперь она держит его жизнь снова.

Я не понимаю, как так вышло. Он же говорил, Асура давно умерла!

Он рычит, страшно, клокочущие звуки достают меня до самого сердца. Ожоги на коже причиняют моему любимому мучительную боль. Я это знаю, я это чувствую. Хель… нет, Асура тянет его к себе.

Пока я почти теряю разум от переживаний.

Оглядываюсь растерянно.

Оказалось, что пока мы говорили, Мун пропал куда-то, его вообще здесь больше нет. Трус предпочёл вовремя ретироваться. Да уж, это не пьяного старика исподтишка прирезать.

Брунгильде все ещё плохо. Она сидит на полу и пытается откашляться. Хаг ранен и, тяжело опираясь на меч, вонзённый в каменные плиты пола, силиться подняться, пошатываясь. Но что он может против чёрной дряни?

Фенрира поймали в самой уязвимой человеческой форме. В момент, когда он полностью сбросил броню, раскрыл душу.

И вдруг я очень отчётливо, так остро, как никогда в жизни, понимаю, что кроме меня сейчас никто не поможет.

Смотрю на свои руки. Переворачиваю ладонями вверх. Вижу как будто впервые.

Дева-Жизнь…

Я думаю о том, что я – дочь двух великих магов. Дочь древних таарнских гор, напоённых магией. Я смогла возродить умершие деревья. И во мне сейчас горит огонь новой жизни.

А что еще может победить Смерть, если не Жизнь?

Эхо старых друидских песен, которые пела мне мама, когда я была маленькой, звучит в моих ушах. Шелест листвы в священных рощах Таарна. Я так хочу, чтобы Фенрир когда-нибудь побывал там вместе со мной! Чтобы мы привели туда наших детей.

Делаю шаг вперёд. Слёзы бегут по щекам, но вытирать их некогда.

Медленно иду вперёд. К источнику. Вода в котором стала черней, чем самая беззвёздная ночь. Чем душа той женщины, что пытается сейчас забрать самое дорогое, что у меня есть.

- Не… надо! – хрипит Фенрир. Смотрит на меня страшно.

Его глаза уже налились кровью. Тонкая красная струйка течёт из левой ноздри. Не могу этого видеть.

Я мягко опускаюсь на колени перед каменной чашей.

И сую обе ладони прямо в поток.

Дикий вопль прорезает тишину тронного зала. Женский вопль. Если можно так назвать эти жуткие звуки, наполненные скрежетом и визгом.

- Не-е-ет, не-е-ет! Больно! Не смей! Не смей!..

Я не стану внимать её мольбам. В её душе не было милосердия к чужой боли. Так пусть не просит теперь милосердия у меня.

Чёрный поток выплёскивается в моём направлении, но мерцающая дымка искр окружает моё тело, будто невидимый стеклянный купол. И ни единой брызги отравленной воды не может ко мне прикоснуться.

Спасибо, мальчики.

Я знала, что вы никому не дадите прикоснуться к вашей маме.

Мои ладони окутывает бледно-зелёное свечение. Вспыхивает на коже огоньками, разгоняет тьму. Все мои руки светятся. Почти до локтей. Свечение становится всё ярче и ярче. Разгоняет тьму.

Вода вокруг моих рук очищается.

А крики совсем тонут в скрежете… доносятся как свозь пелену…

- Не хочу-у-у… не пойду-у-у… только не туда… там темно… не-е-ет…

Всё тише и тише.

Пока, наконец, не наступает абсолютная тишина.

А я чувствую себя абсолютно вымотанной. Пустой. Такой уставшей, что нет сил даже пошевелить пальцем. Даже двинуться… я не могу этого сделать и тогда, когда со дна почти пустой чаши поднимается последнее щупальце, прямо на лету принимающее острую форму… метящее мне прямо в лицо…

Никогда в жизни не слышала ничего страшнее, чем утробный рык, казалось сотрясший сами основания гор.

А Фенрир, мне кажется, никогда в жизни не перевоплощался в зверя так быстро – между двумя тактами моего сердцебиения.

Гигантские клыки хватают за плечо так бережно, как волчица – новорожденного волчонка. Оттаскивают прочь.