Фаворит императора (СИ) - Гримм Никита

- Вряд ли это простое совпадение, моя дорогая. - Улыбнулся огню мужчина, переведя взгляд на костёр, - Приведи вначале девушек. Сперва я пообщаюсь с ними, а после уже встречусь с нашим молодым графом. Расставим все точки над «й», как говорят русские...

* * * * *

Примерно в то же время...

Боль ушла только перед самым рассветом...

Первые четыре часа я орал внутри земляного укрытия, потому что жидкий огонь, который расползался по всей кровеносной системе моего организма, буквально сжигал все внутренние органы, не просто не давая сосредоточиться, а стремясь уничтожить само сознание в гекатомбах боли, которые сводили все тело. И спрятаться даже где-то внутри себя я не мог. Если я пытался сконцентрироваться на какой-то мысли или воспоминании, начинал ярче всего пылать на костре этой боли мой мозг. Если я пытался сжимать и разжимать пальцы на кистях рук, то сводило суставы, связки и мышцы. Если я пытался сконцентрироваться и подняться на ноги - мне сразу казалось, что стою я на раскалённых углях, которые уже сожгли кожу и прямо сейчас жарят мясо на стопах...

Лишь с шаманской мантрой, которую Закаменский произносил каждое утро перед тем, как помолиться и отправить угощение в виде чая с молоком, водки и молока своим предкам и Небесным Покровителям, я начал приходить в себя.

- Ом мани падмэ хум... Ом мани падмэ хум... Ом мани падмэ хум...

Я повторял мантру снова и снова, словно это и была вся молитва.

Ну, как повторял... Вначале я её просто проорал раз сто, сорвал голос и продолжил хрипеть её снова и снова...

После тысячи раз я понял, что моё состояние постепенно начинает улучшаться, хотя я сознательно не касался ядра светлого источника, потому что уже "обжёгся" на этом сегодня... А молитва смогла это исправить. Всего лишь несколько микрогранн яда Оники покинули моё тело, но и этого стало достаточно, чтобы мне полегчало... И я продолжил шептать молитву в одну строку, сам не понимая её смысла, ведь бурятского языка я не знал...

Хотя, правильнее говорить - мантру...

Правда, когда ушла боль, и яд метаморфа покинул моё тело, пришла боль от свежеполученного обморожения и температура - я всю оставшуюся ночь в поту провалялся на промёрзлой земле...

В итоге, мне потребовался ещё почти что полный час, чтобы привезти себя в условный порядок...

Я уже был уверен, что солнце поднялось над горами и, честно говоря, гадал, почему мы до сих пор не двинулись дальше.

Только долго гадать мне не пришлось. Примерно спустя час заблокировавшая вход каменная стенка снова ушла вниз, впуская солнечный свет и свежий морозный воздух.

- Если ты ещё жив и в сознании, граф, советую тебе вылезти наружу, чтобы позавтракать. - Снаружи раздался насмешливый голос Оники, - Впрочем, можешь оставаться внутри и сидеть на диете, пока мы не закончим!

Отсиживаться в условном укрытии я не собирался, так что вышел наружу. Какой смысл, если она и так знает, на что способен Одарённый Жизнью?..

Так что я спокойно вышел наружу, застегивая испачканную парку. И удивился. В нашем скромном коллективе резко прибавилось общее количество участников.

Быстро пробежавшись глазами по головам, я понял, что сейчас в лагере появилось, как минимум, тридцать новых лиц.

Люди в удлинённых парках в бело-черной расцветке цифрового камуфляжа, который так любили в британской империи ходили по нашему лагерю.

Часть "новичков" расположилась у нескольких свежих костров, готовясь к завтраку (а может и к обеду), часть двигалась в патрульных парах, парочку я заметил на ближайших высоких соснах, которые явно выполняли роли наблюдателей.

Наверняка, тут ещё и наземные секреты теперь по периметру всего лагеря разместились...

- Эй, граф, я тут! Не стесняйся ты так, не получилось, с кем не бывает, я не обиделась, честно! Следующей ночью снова попробуем! - Оника продолжила издеваться.

Я повернулся налево и отправился к новому костру, у которого сидела Оника, Екатерина, Елизавета и автор всех моих последних бед и невзгод - Верховный Магистр Союза Зерна и Стали, он же Магистр Ордена (как я теперь уже был уверен), Анри де Сент — Дьюри.

Пусть до этого момента я видел его всего один раз, но и тогда, и сейчас он производил очень приятное внешнее впечатление.

Господин Магистр изволил сменить костюм, пошитый на заказ, на такую же камуфлированную парку и штаны, заправленные в зимние утеплённые ботинки с высоким берцем и гамашами, закрывающими всю длину голени.

- Доброе утро, господин Волков. - Кивнул Магистр с лёгкой улыбкой, в которой не было ни грамма намёка на издёвку.

- Доброе утро, господин де Сент-Дьюри. - Кивнул я в ответ, усаживаясь на бревно перед магистром.

- Я прошу прощения за поведение своей помощницы, она иногда бывает довольно резкой, однако, я не могу не выразить вам своей радости от того, что вы здесь. Я с нашей первой встречи понял, что вы связаны с Богами этого мира.

Простые слова подействовали на меня как ушат ледяной воды. Лишь одному старому бурятскому шаману я открыто признавался, что говорил со своими Небесными Покровителями. Только Закаменский слышал это от меня. Больше никто и никогда. Да, эту мысль озвучивали другие передо мной, а я просто молчал в ответ, и меня это устраивало - я не опровергал, но и не подтверждал...

- Оника, оставь нас с графом наедине. - Не отводя от меня взгляда, попросил — приказал де Сент-Дьюри.

Чернокожая девушка поднялась и без всяких шуток и едких комментариев поклонилась практически в пояс Магистру:

- Будет исполнено, господин.

Люди Оники быстро подняли великую княжну Екатерину, глаза которой были распахнуты как два чайных блюдца от услышанного, и Елизавету, которая по-прежнему ничего не понимала, и увели к другому костру под руководством метаморфа. Геомант снова возвел вокруг меня с Магистром Ордена стены, но на этот раз без крыши, а аэромант запечатал звук. Мы условно остались наедине.

К тому же, мне кажется, вряд ли бы кто-то из фанатиков де Сент - Дьюри решился бы подслушивать своего господина...

- Что такое? Ты так удивился, когда я сказал о богах? Я бы даже сказал, что на твоём лице появился испуг. - Усмехнулся Магистр, скрещивая руки на груди.

- Откуда вы..

- Ой, брось, не уже ли ты думал, что ты первый перерождённый? Такой весь уникальный и неповторимый? - На лице Магистра была такая усмешка, что мне стало стыдно, как школьнику, который пытается придумать новую отмазку, почему у меня не готово домашнее задание.

При этом у учителя тридцать лет стажа, и все мои отмазки он уже слышал не одну сотню раз...

Хотя почему? Я же действительно так и думал - что я - единственный перерождённый с памятью о жизни прошлого мира. Иначе бы любой человек из моего мира уже бы начала зарабатывать миллионы на своих знаниях...

- Вы... Ты тоже? Ты - человек, который сохранил свою память?

- Я родился в одна тысяча восемьсот девяносто седьмом году в пригороде Бирмингема. В одна тысяча девятьсот восемнадцатом я был в составе королевских военно-воздушных сил — я воевал против Германии, Турции, Болгарского царства и Австро-Венгрии в войне, которую позже начнут называть Первой Мировой Войной.

- Но зачем вы пошли против Богов, зная, что они - реальны? Вам дали новый шанс прожить целую жизнь, а вы пошли против всего мира? Ты - псих мирового масштаба, Анри! - Скривился я.

Де Сент-Дьюри перевел взгляд на пламя костра, сцепив руки в замок. Костяшки кулаков побелели от усилия, с которым мужчина сжал их, и мне показалось, что я услышал, как хрустнули кости Магистра.

- Я служил своей стране и короне, Матвей, я верил в Господа Бога, я женился и у меня родились прекрасные дети - сын и дочка, мы жили в Лондоне, я уже служил в штабе королевских военно-воздушных сил, занимал руководящую должность... Я был на службе, заступил старшим дежурным офицером по штабу седьмого сентября одна тысяча девятьсот сорокового года. И в эту ночь немцы совершили первый налёт. Это назвали "Лондонским Блицем". Немцы бомбили нашу страну вплоть до мая одна тысяча девятьсот сорок первого года. Ночь была жуткая... Я носился по всему городу и пригороду, люди были в полнейшей панике, никто из военного руководства ничего не понимал, не готов был взять на себя ответственность, а я старался помочь всем... Кроме своей семьи.