Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа

Эста медленно поднялась и тихо ушла, не прощаясь. А я осторожно развернула плотную ткань.

В темноте блеснула драгоценным арджуном массивная шпилька, сделанная для того, чтобы удерживать т’атши в традиционной причёске дроу. С тупого края заколки тусклый блик уличных фонарей дрожал непролитой кровью за гранями крупного камня. Сардис — вспомнила я его название.

Глава 13

Чуда не случилось. Ни на следующий день, ни утром, когда я проснулась от тихих шагов у себя в изголовье.

— Это принесли от главы, — Тоола расправляла складки воздушного светлого платья, украшенного по подолу изысканной вышивкой.

— Зачем? — я оторвала голову от подушки, смаргивая остатки сна.

— Для сегодняшней церемонии. Ритуальный наряд и украшения, — она отошла к столу и, любуясь, провела рукой по разложенным на нём длинным нитям крупного жемчуга, скреплённым между собой в нескольких местах. — Помогу тебе подготовиться. Заплету волосы.

— Хатал и Шат, они..?

На повисший в воздухе вопрос дроу качнула головой. В глазах мелькнуло сочувствие.

— Дорога к хижине ведьмы безопасна, и попытаться стоило. Но они могут не успеть, потому что путь к та’йташ у каждого свой: для кого короче, для кого длиннее. Пора собираться, Салисс. Если решила остаться, — продолжила женщина видя моё бездействие, — замужества не избежать.

Я хмыкнула, прикрыла рукой глаза. Бред…

— Какой замуж? Я не собираюсь…

— Тогда вставай! — тихо и зло зашипела Тоола, метнулась ко мне, нависла, сощурив глаза. — Знаю, что будешь надеяться. Упрямо и глупо. До последнего. Так не провоцируй Себо! Оставь для себя возможность уйти!

— Я не могу его бросить, понимаешь?

— Эффэйр не дитя! Выберешься — найдёшь способ вернуть свою собственность, — цепкие пальцы впились в мою левую кисть, переворачивая её вверх меткой. — У тебя достаточно для этого сил и власти. Сейчас здесь нет конвоя лишь потому, что глава не хочет видеть ноамат в числе жителей деревни. Будь он в тебе заинтересован…

— Что? Поволок бы на церемонию насильно?

— И сделает это, если почувствует подвох! Думаешь, все пары в Ишттах шаи живут в их хвалёной эфемерной любви? — злой блеск во взгляде моей собеседницы погас, её лицо снова лишилось эмоций. — Мы все сюда приходим добровольно, но только новички думают, что могут покинуть туманный полог, когда захотят. Лишь по незнанию многие считают это место спасением.

— Тоола, милая, — раздался из-за двери голос хозяина дома, — тебе нужна помощь с нашей гостьей?

— Скоро будем готовы, — поспешила ответить дроу, заступив дорогу заглянувшему в комнату мужу. — Последние приготовления, — мило улыбнулась она, загораживая меня собой.

Больше мы не разговаривали. Пару раз я порывалась что-то узнать, но заметив предупреждающий взгляд и приставленный к сомкнутым губам палец, замолкала. Вот тебе и земля обетованная для ищущих счастья влюблённых!

Хоть сборы были поспешными, новобрачную вылепили из меня оперативно и качественно. Наряд из струящейся ткани выгодно подчёркивал все достоинства фигуры. При ходьбе невесомое полотно обрисовывало бёдра и ноги так откровенно, что простора воображению не оставалось. Потрясающей красоты сложноплетёную объёмную косу украсил жемчуг. Если б не обстоятельства, своим отражением я любовалась часами.

— Снимается просто, — наклонилась к моему уху Тоола, заправляя в причёску последние бусины. — Потянешь здесь, — завела она мою руку за спину и помогла нащупать нужное место на стыке тяжёлых нитей. — Этот жемчуг уникален. Возьми с собой. На первое время хватит.

На выходе из дома дроу молча указала мне взглядом на мои компактно сложенные походные вещи и оружие. А улучив момент по дороге к излучине реки, когда её благоверный отвлёкся на кого-то из знакомых, украдкой отвела чуть в сторону и скороговоркой прошептала:

— В дом больше не возвращайся, — она была уверена, что я сбегу. — Всё своё найдёшь у горбатого к`йэркуса на границе завесы. Мимо него пройти невозможно.

— Что я буду тебе должна? — о бескорыстии дроу мечтать не приходилось.

— Обещай, если моя дочь когда-нибудь придёт к тебе за помощью, ты ей не откажешь.

Я согласно кивнула.

Место брачной церемонии благоухало запахами цветов и луговых трав, звучало нежными трелями птиц и тихим плеском ленивых волн. Под солнечными лучами речной песок полностью высох и ласкал голые ступни как тонкий шёлк. А лес, что ночью вызывал неясный страх, ажурной малахитовой вязью обнимал изящный поворот русла и тихо ждал заветных клятв счастливых влюблённых.

Женихи и невесты шли порознь, в окружении своих семьей или друзей. Светились искренними улыбками. Девушки — в жемчужных украшениях, подобных моему. Мужчины, свободно распустив волосы, в венках чуть увядших цветов аиньена.

Принаряженные к празднику селяне возбуждённо переговаривались, предвкушая зрелище, шутили, смеялись. Кто-то изредка косил в мою сторону и тут же принимался горячо спорить со своими спутниками, перейдя на едва различимый шёпот. Мне было всё равно. Глазами я безуспешно искала того, кто давно забрался в мои мысли, нахально отхватил себе место в сердце. Заставил его, глупое, то замирать, то нестись галопом как у юной влюблённой дурочки. Мрай. Его нигде не было.

Ниа сверкала белозубой улыбкой, вышагивая под руку с отцом. Себо и Эста за руку с сыном степенно принимали поздравления, сдержанно улыбались. Эльф лениво мазнул по мне взглядом, остановился ни миг, удовлетворённо кивнул и указал подбородком куда-то в толпу. Я равнодушно отвернулась.

— Он выбрал для тебя Айима, — зашептала Тоола. — Это плохо, очень плохо. Смотри, вон он, — потянула она меня за руку.

— Мне безразлично, — я и не думала никого разглядывать.

— А зря.

Себо поднял руку. Толпа всколыхнулась и замолчала.

Глава вышел к кромке берега, держа в ладони связку пёстрых лент. Развернулся лицом к жителям деревни и заговорил.

Я больше ничего не слышала и не видела, кроме неторопливо идущей к месту церемонии троицы: подручные Себо, а между ними бледный и немного осунувшийся Мрай.

Я перестала дышать, когда толпа расступилась, пропуская жениха к взволнованной невесте.

Он прошёл совсем рядом, едва не задев меня рукой. Не повернул головы, чтобы встретиться взглядом. Безразличный, холодный, чужой.

— Стой, ненормальная! — зарычала сквозь зубы Тоола, вцепившись ногтями в моё плечо, чтобы удержать на месте.

Не узнал… Не заметил…

Я застыла, не сделала и шагу, зная, что его одурманили, опоили. Что он сейчас сам не свой.

Пожалуйста, обернись! Захотелось кричать что есть мочи, когда предательская влага превратила всё вокруг в размытые цветные пятна, кроме гордо развёрнутых плеч, укрытых плащом серебристо-белых волос.

Пальцы свело судорогой: они помнили, каковы на ощупь эти длинные локоны. Как нежны руки, что сейчас послушно сжимают ладони другой, чужой избалованной девчонки, которая вознамерилась навсегда отобрать мой личный выстраданный рай в этом дурном, адовом мире.

Больно. Как же больно. Я обхватила себя руками, пытаясь стянуть края фантомной раны в том месте, где билась в агонии моя душа, и умирала надежда.

— Их до сих пор нет. Они не успели, — прозвучало тихим приговором. И вдруг в меня вцепились клыки старой, давно забытой, но не менее страшной утраты, когда я так же смотрела в мужскую спину и хоронила себя заживо.

«Никто не придёт и никто не поможет», — выстудила голову горькая мысль. Я потеряю себя и его. Мы никогда отсюда не выберемся, если я останусь. Я должна попытаться. Должна.

Предупреждающе сжав руку Тоолы, я заступила за её плечо. Пока все были поглощены обрядом, медленно выбралась из толпы и бросилась в сторону леса.

Хвала жестоким богам этого мира, но меня не заметили. Лишь в спину прилетел смутный гул голосов, торжествующий или возмущённый, уже не разобрать. Я помнила, что граница полога совсем рядом, поэтому надеялась успеть, пока меня не хватились.