Дилетант галактических войн - Михеев Михаил Александрович

Цыгане, оказывается, никуда не ушли, точнее, ушли, но не все. Трое по-прежнему стояли рядом и смотрели в мутную пелену — поле, сгустившись, стало непрозрачным и совсем не пропускало свет. Очевидно, эти трое ждали, когда им наконец дадут возможность вернуться домой, может, вещи взять, а может, ещё что. Увы, их ждал жестокий облом. А пока они приходили в себя, глядя на картину малого Апокалипсиса, бот уже бесшумно взмыл в небо — на сегодня было ещё много планов, а ночь уже заканчивалась.

Глава 10

Тремя часами позже Олаф и адмирал сидели на веранде дома последнего и наблюдали рассвет. Хороший, кстати, рассвет был, на удивление красивый. Перед Олафом стояла пустая тарелка — плохое настроение ничуть не помешало никогда не страдающему отсутствием аппетита гиганту отдать должное тушёному мясу и баклажанам. Ковалёв, прихлебывая свой любимый кофе, с удовольствием разглядывал расцвеченное яркими красками небо и жмурился от удовольствия, как кот, дорвавшийся до халявной сметаны.

— Зря ты так, — грустно сказал Олаф.

— И что я зря? Только не говори, что я вновь был излишне жесток. Эти люди получили то, что захотели. Превращать мою родину, пусть и малую, в новую Чечню я никому не позволю.

— Да я не про жестокость, — махнул рукой Олаф. — Я бы этих крыс и сам передавил. А ещё лучше, Ланцету бы отдал…

— Времени не было, извини, — вздохнул Ковалёв. — Так, допросили по-быстрому, и то слава богу. Так что пусть будут довольны, толстопузые, что умерли быстро и семьи не пострадали.

— Да и хрен бы с ними, хотя насчёт семей, может, и зря. Есть такое понятие — «коллективная ответственность». Как ни крути, а в чём-то Сталин был прав. Если будут знать, что не пощадят никого, сто раз подумают, прежде чем снова лезть в авантюры.

— Оно так, конечно, но дети, например, ни в чём не виноваты.

— Что вовсе не помешало им пользоваться тем, что наворовали папочки-мамочки. Хотя ладно, пускай сейчас почувствуют все прелести смены социального статуса. Но ты знаешь, меня куда больше другое волнует. Ты сам посуди, мы наследили, как рота слонов на фарфоровом заводе, и если воронка на месте цыганского табора — повод офигеть, то насильственная смерть сразу трёх республиканских министров, дюжины предпринимателей неслабого ранга и кучи тварей попроще — это уже ни в какие ворота не лезет. Тут будут КОПАТЬ!

— Это хорошо, что ты понимаешь ситуацию, — кивнул Ковалёв. — А то я боялся, что ты так и останешься лейтенантом до конца дней своих. Нет, ты всё правильно просчитал, но ты просто не в курсе всех нюансов, главный из которых — мы выходим из подполья.

— Это ещё зачем? — удивлённо поднял брови Олаф. — Нам что, своих проблем не хватает?

— Хватает, десантная твоя душа, хватает. Но придётся действовать, рамки, в которые мы сами себя поставили, стали нам уже тесны. На вот, читай.

Ковалёв вытащил из кармана газетную вырезку и протянул её Олафу. Лейтенант взял её, и по мере чтения брови его начали удивлённо подниматься.

На этом вырезка обрывалась. Олаф поднял глаза на Ковалёва. Адмирал пожал плечами:

— Дальше ничего интересного — визги и писки тех, кто ничего не решает, но лезет со своим мнением, которое никого не интересует.

— Но так вроде не планировалось…

— Иосселиани перестарался, как обычно. Что поделать, горячий горный… баран. Живо посчитал, что с теми силами, которые ему выделены, ничего громкого и красивого не совершить, план, выданный штабом, ему не понравился, вот он и нанял толпу каких-то придурков. Наёмники, конечно, оказались вполне профессиональными исполнителями, но вместо скальпеля наш грузин получил мясорубку. Хорошо хоть зиц-председателя найти догадался, но это уже делу не поможет. Он нашумел так, что нам теперь расхлёбывать и расхлёбывать. Словом, трудно сказать, что будет дальше, но ничего хорошего — это факт. Не хотелось мне шуметь, но, похоже, придётся. Я ошибся в выборе исполнителя, и теперь вместо мягкой смены власти мы получаем проблему: о ситуации знает весь мир, залезь в Интернет, интереса ради, и завтра, боюсь, нам придётся давать пинки натовцам, а я этого ну вот совершенно не хочу, потому как мы разнесём всё вдребезги. Да и перед Джимом неудобно, я ему обещал, что соотечественников его лупить мы не будем… Придётся выходить на президента, договариваться с ним… Вот через полчасика и полечу, поговорю, хотя надо будет изворачиваться со страшной силой. Блин, как неохота выглядеть просителем…

— А может, пронесёт?

— Может, и пронесёт. Так, что весь унитаз забрызгаем. Хочешь ещё новость?

— Опять плохую?

— А когда это новости были хорошими? В общем, власти стран Балтии объявили о национализации всех предприятий, которые… ну, там большой список причин. Как-то все трое очень синхронно сработали. Не догадываешься, против кого это направлено?

— Догадываюсь, — хмуро кивнул Олаф. — И что теперь?

— А что, собственно, теперь? Они замахнулись на самое святое, что у нас есть, — на наши бабки. [36] Я утрирую, конечно, но спустить это с рук мы им не можем, иначе мы покажем свою слабость, и любая чухонская сволочь решит, что нас можно гнуть через колено. Не-ет, шалишь. — Ковалёв сложил фигу и показал её воображаемому оппоненту. — Нам хватит сил, чтобы поотрывать грабки кому угодно. Думаю, в течение ближайшей недели эти страны перестанут существовать. И нам тогда всё равно придётся легализоваться, хотим мы этого или нет. Вот только насколько всё это не вовремя…

Мужчины замолчали, и каждый думал о своём. Они не боялись, нет, после того, что они прошли, им вообще было несвойственно бояться. Однако им не по себе становилось от одной мысли о том, сколько проблем дополнительно легло на их и без того перегруженные плечи.

— Ох и заклюют же нас всякие общечеловеки, — вздохнул Олаф.

— Плевать. Почему-то, если человек решил убить тигра, это зовётся спортом, а если тигр решил убить человека, это зовётся кровожадностью. Мы для них тот самый тигр, и все их вопли — это лишь страх того, что хищнику надоест, когда его дёргают за хвост. При этом бросить столь увлекательное занятие они тоже не могут — проплачено, надо отрабатывать, а то в следующий раз к кормушке не подпустят.

— Угу, мир спасёт или красота, или массовые расстрелы. Красота эстетичнее, но расстрелы как-то надёжнее.

— Ты, часом, не заболел?

— Нет, а что?

— Да заговорил уж больно красиво. Я в тебе раньше склонности к такому не замечал.

— Растём, развиваемся, самосовершенствуемся…

Собеседники посмотрели друг на друга и рассмеялись, напряжение последней ночи стремительно уходило, оставляя ощущение лёгкой расслабленности. В самом деле, они просто устали, сводя на нет угрозу крупной заварухи республиканского масштаба, о которой узнали от пленного цыгана. Устали, потому что торопились и не имели времени даже на элементарную подготовку. Конечно, они наверняка уничтожили не всех, кто-то самый мелкий или, наоборот, самый крупный затаился, но непосредственные исполнители уже покинули этот мир, и новая попытка заработать деньги на чужой крови в этих местах произойдёт нескоро, если вообще произойдёт. Но всё же они устали, а впереди был непочатый край работы.