Бремя страстей - Джексон Лайза

—       Почему вам так важно, чтобы Мар­шалл Болдуин оказался Бригом? — устало спросил Чейз.

—       А вы считаете эту версию такой уж нелепой? Ваш брат исчезает из города после одного из страшных пожаров, а затем снова появляется в Просперити спустя семнадцать лет на пожаре, который так похож на первый. Между прочим, экспертиза установила, что и тогда и сейчас были использованы сходные зажигательные устройства. Дьявольское совпа­дение…

Чейз взял здоровой рукой рисунок и при­близил его к своему глазу. — Нет, я узнал бы Брига.

—      Скажите, а вам приходилось общаться с Болдуином до встречи на лесопилке.

—      Только по телефону.

—      Каким образом он вышел на вас?

—      Он заинтересовался нашей лесопилкой, позвонил и спросил меня.

—      А почему он обратился именно к вам, а не к Рексу Бьюкенену, который является пре­зидентом компании?

—        Видимо, Болдуин услышал, что именно я управляю лесопилкой. Рекс давно отошел от дел, а Деррик всего лишь подставная фигура.

—        Даже несмотря на то, что он является сыном Бьюкенена? — Т. Джон взглянул на ча­сы и поднялся с кресла. — Итак, вы считаете, что человек на этом рисунке не похож на ва­шего брата?

— Нисколько.

Т. Джон собрал фотографии со стола, потом, язвительно улыбнувшись Кэссиди, произнес:

— Вот… Можете оставить себе одну из них. На всякий случай.— Он передал ей фото­графию Маршалла Болдуина, на которой тот был изображен стоящим на скале, прищурив­шим глаза от солнца. — Я понимаю, что уто­мил вас. Прошу прощения. Если вдруг сможе­те рассказать что-нибудь еще о Маршалле Бол­дуине, я буду вам за это весьма признателен.

Чейз с трудом поднялся.

— А я в свою очередь попрошу вас про­должить поиски моей матери. Если вдруг что-то услышите о ней, не забудьте сообщить мне…

Уилсон прищелкнул языком.

— Как странно, вам не кажется? Она как будто растворилась в воздухе. Неужели вы даже и не предполагаете, где ее искать? Впро­чем, сделаю все возможное.

Глава 19

— Чейз, а действительно, что тебе извест­но о Болдуине? — спросила Кэссиди, когда ее муж на следующее утро приковылял на кухню. Прошлым вечером он не стал разговаривать с ней, а сразу же после ухода Уилсона напра­вился в свою комнату. Сейчас она не собира­лась позволить ему снова уйти от беседы. Све­жий номер «Тайме» с фотографией Маршалла Болдуина, сопровождаемой колонкой Билла Ласло, лежал на столе.

— Ты же присутствовала при нашем раз­говоре! Ты слышала, что я говорил.— Чейз взглянул на газету и поморщился.— Итак, хищные птицы начинают слетаться.

—       Билл просто выполняет задание редак­ции. Это его работа!

—       Конечно. Не самый приличный способ зарабатывать на жизнь.

— Тот же самый способ, что и у меня. Он проигнорировал ее слова и, опираясь на костыль, стал наливать себе кофе.

— Да, я слышала, что ты говорил помощ­нику шерифа. А теперь я хочу знать правду.

— Ты думаешь, я лгу? Господи, Кэсс, сколько можно!

— И не только я. Уилсон тоже так думает. Мы можем считать его бесцеремонным и бестакт­ным типом, но он тоже выполняет свою работу. И он довольно въедлив и проницателен. Говорят, он метит на место Флойда Доддса в качестве окружного шерифа. Все что ему нужно — придать этому делу как можно более широкую огласку. И он не остановится ни перед чем!

—       Что ж, я не собираюсь способствовать его карьере! — Отодвинув от себя чашку кофе, он поплелся к выходу из кухни, но Кэссиди метнулась к двери и перегородила ему доро­гу. — Подвинься, Кэсс, — прорычал он.

—       Чейз, дорогой, послушай меня! Не ухо­ди. Неужели ты не понимаешь, что если мы собираемся начать сначала, нам нужно гово­рить друг другу правду.—А раньше ты так не считала?

— Я всегда пыталась…

—      Прекрати, Кэссиди! — Он попытался протиснуться в дверь, но она не отступала. Он часто задышал от ярости и бессилия. — И не забывай, что это ты хочешь начать все сначала, но не я. Я лишь согласился «попытаться сно­ва» в надежде, что ты оставишь меня в покое. Никаких обещаний. Никаких взаимных уз!

—      Я лишь хочу, чтобы ты был честен со мной.

—      А ты! Сама-то ты честна и откровенна со мной?

— О чем ты?..

— Я знаю, что ты проводила свое соб­ственное расследование. Украдкой от меня со­бирала информацию семнадцатилетней дав­ности о пожаре на старой мельнице своего отца. О смерти Энджи. О внезапном исчез­новении Брига. Вот к чему сводились твои поиски. К Бригу! — Ноздри Чейза раздувались от гнева.— Не считай меня наивным прос­тачком, Кэсс! Я понял наконец, зачем ты хо­чешь раскрыть эту проклятую тайну: тебе нуж­на сенсация! Хочешь переплюнуть этого по­донка Ласло!

Она почувствовала, будто он ударил ее. — Я никогда…

—      Я видел твою папку, Кэссиди. Читал твои заметки на компьютере. И я начинаю задаваться вопросом: уж не для того ли я пона­добился тебе сейчас, чтобы выколачивать из меня информацию, а потом строчить гнусные статейки вместе с Биллом Ласло?!

—      Ты сошел с ума, Чейз! Я не работаю ни над какой статьей. Ласло поручено заниматься этим пожаром. О Господи, неужели ты всерьез думаешь, что я копаюсь в этом деле ради своей карьеры! — Чувствуя, что слезы обиды вот-вот готовы брызнуть из ее глаз, она прошепта­ла: — Значит, ты и вправду считаешь, что я хо­чу остаться с тобой из каких-то корыстных интересов? Да, Чейз?

— Для чего же еще?

— Для того…— Она замолчала, едва не высказав опасные слова, которые вертелись у нее на языке.— Для того чтобы…

Для того чтобы в очередной раз попытать­ся понять и полюбить тебя, хотелось ей бро­сить ему в лицо. Впрочем, она давно сомнева­лась, что когда-нибудь сможет полюбить его. Стена взаимного недоверия выросла между ни­ми не сегодня и даже не вчера. И разрушить ее она не в силах. Но все же…

— Между прочим, твой друг уже звонил.

— Какой друг? Когда?

— Ласло. Полчаса назад, когда ты пла­вала в бассейне. Вроде бы он отчаянно хочет переговорить со мной. Я не поднял трубку. Дал ему вдоволь поболтать в автоответчик… Он просил тебя перезвонить ему.

— При чем здесь я? Я уже не раз просила его оставить меня в покое! Если ему нужна информация, пусть звонит лично тебе.

— Великолепно! — Чейз уже не пытался пройти в дверь, а просто стоял и пристально смотрел на нее. Он стоял так близко от нее, что его дыхание щекотало ее лицо. — Ну, что еще ты хочешь обсудить? Мы так и будем стоять здесь весь день?

Кэссиди задала ему вопрос, который вер­телся в голове со дня пожара:

— Чего ты боишься, Чейз?

Он вздрогнул и надолго замолчал.

—       Тебя,— наконец прошептал он. — Я бо­юсь тебя, Кэссиди.

—       Меня? Почему?

—       Не хочу снова становиться слишком близким тебе,— признался он,— это отнюдь не безопасно.— Она с испугом смотрела ему в лицо, сердце ее бешено колотилось.— Будь все проклято, Кэсс! — не выдержал он.

—       Ты хочешь уехать? — спросила она с грустью.

Легкая тень сожаления промелькнула на его лице.

— У меня нет выбора, Кэсс. А теперь по­зволь мне пройти. Не делай из меня заклю­ченного.

— Чейз…

— Что, Чейз! Перестань обманывать и се­бя, и меня! Я согласился жить с тобой под одной крышей. Мы можем даже притвориться, что счастливы. Ради твоих родителей. Ради всех жителей этого проклятого города, если ты хочешь. Но когда рядом с нами никого нет, я прошу оставить меня в покое!

Реакция ее была мгновенной. Она инстинк­тивно сжала руку в кулак и занесла над ним. Как бы ей хотелось ударить его, хоть как-то пробиться сквозь эту стену недоверия и непонимания.

Чейз угрюмо усмехнулся, и она медленно опустила руку.

— Ну что, не можешь ударить калеку, Кэсс? Пожалела?

—       Негодяй!

—       Ну хоть какая-то естественная реакция!

— Не знаю, что случилось с нами, — чуть не плача прошептала она, отказываясь отсту­пить,— но мы должны, должны попытаться все исправить!..