Геном хищника. Книга пятая (СИ) - Гарцевич Евгений

Я выбрал окно на другой стороне дома, подсадил шакрасика и сам забрался внутрь. По новой осмотрелся и прислушался, если здесь аура тишины, то, может, хоть изнутри что-то изменится. Но нет. В комнате на одной петле болтался кусок двери, бесшумно покачиваясь из стороны в сторону. Ни скрипа, ни треска, будто петлю только вчера старательно смазали. А по внешнему виду (даже до взрывной волны) помещения не выглядели ухоженными. Скорее всего, и до захвата «Искателями», рейтинг у этого места был ниже среднего. Так сказать, звёзд в рекомендательных сервисах он с неба не хватал.

Я нашёл лестницу на второй этаж, где вдоль обеих стен тянулись выбитые двери в номера. Разница с первым этажом была только в расположении трупов и в повсюду летающем пухе. До зачистки отрядом дело здесь не дошло, поэтому к «Искателям» смерть в основном прилетала через окна. Я нашёл парня в коридоре с пулевым ранением в плечо, явно несмертельным. Но потом что-то его добило, лицо превратилось в застывшую маску с эмоцией на грани ужаса и удивления. Из носа и из ушей у него текла кровь.

Везде в комнатах был беспорядок, серое постельное бельё порвано, а наволочки вообще полопались, как воздушные шарики, завалив всё пухом. Он был везде: кружился в воздухе, лип к стенам и ровным слоем лежал на полу. Прикрывал щепки, мусор, тела и вздымался в воздух, реагируя на каждый мой шаг. А шакрасика в принципе накрыло с головой, он фыркал и чихал, всячески показывая, что ему здесь не нравится. И не только пух с тишиной, но и ощущение, будто кто-то за нами следит.

И если мне просто щекотало затылок, то мелкий периодически подпрыгивал, вертелся и скалился на пустые проёмы. Я прошёл весь второй этаж, заглянув в каждую комнату, вернулся, зависнув над лестницей, и в очередной раз просканировал центральную часть. Хрень какая-то, и тишина, и только мёртвые с остекленевшими глазами лежат.

Я прошёл во второе крыло, но картина мало чем отличалась. Кроме одного номера, где не было мебели, а все стены были исписаны явно сектантскими слоганами. Символы, пентаграммы и повторяющиеся короткие строки на разных языках. Смог перевести: «смерть», «истина», «мёртвый геном», «очищение», «искупление», «смирение»…

Но это была лишь малая часть. Вразнобой, везде, где смог дотянуться неизвестный писарь, шли столбиками короткие тексты на неизвестном мне языке. Будто смешали арабский с символами Древнего Египта. Часть текстов была намалёвана краской (примерно на метр от пола), потом, похоже, краска закончилась и писать стали кровью. А когда и её запас иссяк, стену просто стали корябать ногтями.

Дверь хоть и вынесло невидимым взрывом, но (я специально проверил) ни замков, ни каких-то других засовов, характерных для тюремной камеры, там не было. И окно такое же — захочешь, уходи, благо хоть этаж второй, но невысоко. А, значит, здесь был не пленник, а какой-то фанатик, по доброй воле отрабатывающий своё смирение с искуплением.

Подсказок, куда он делся, он не оставил. Среди тел никого примечательного не нашлось, как, впрочем, и лысого главнюка, который хоть и выглядел стрёмно, но на психа, оставившего в стене несколько ногтей, похож не был.

Я вернулся на первый этаж, уже даже красться не пытался. Наоборот, хотелось выйти в центр и покричать что-то типа: «Ау, вы где, а то не смешно уже». Поиграли в прятки и хватит. Я поискал лестницу в возможный подвал, потопал по доскам в поисках люка и практически порядок навёл, разбирая завалы из дверей, и всё впустую. Моя команда, как в воду канула. Ни снаряги, ни отдельных луж крови или следов волочения тел.

— Есть идеи? Может, твой особый супернюх что-то учует? — спросил я шакрасика, внимательно следившего за всеми моими действиями. — Можем подождать, конечно, пока силы у шутников выдохнутся. Но, боюсь, Куперу рёбер не хватит, чтобы это пережить…

Как ни странно, идеи у шакрасика были. Он даже визуально стал напоминать маленькую охотничью собачку. Опустил морду к полу, а хвост — трубой (пусть Г-образной, но задранной кверху). Он деловито покрутился вокруг меня, а потом побежал на кухню. Запрыгнул на стол-остров, стоящий посередине комнаты, и начал кружить по нему, будто пытается догнать свой хвост. А потом ещё и скрести лапами его начал.

Стенки у стола были сплошными, по бокам были неглубокие ниши с полками под посуду (сейчас пустые), но всё остальное выглядело цельным. Гладкие панели, которые ни подцепить, ни сдвинуть. Я попробовал сдвинуть всю конструкцию, но только ботинки по полу заскользили. Прибито намертво. Тогда я простучал столешницу и все стенки, и вот тут уже что-то проклюнулось. В окружающей тишине всё звучало довольно глухо, но всё же показалось, что за центральной панелью есть пустота.

Ещё раз быстро прошёлся рукояткой кукри по углам, в поисках скрытых механизмов. Потом просто поковырялся, удивляясь плотности структуры местной древесины, а потом плюнул на всё, решив, что скорость важнее, осторожности и тишины. Хотя её и так вокруг было полно.

— Отойди-ка, — сказал я шакрасику, подхватывая его и зажимая под мышкой.

Отошёл на пару метров и достал обрез. Убедился, что внутри заряжен разрывно-зажигательный, и ещё отступил на несколько шагов. Упёрся в полку с кастрюлями и сковородками. На секунду промелькнула мысль, не надеть ли мне шлем?

Не стал. О чём пожалел уже в следующую минуту. Повернулся боком, будто у меня дуэль со столом намечается, прицелился в центр панели, выстрелил. И одновременно словил целый букет негативных эмоций! Руку чуть не вывихнуло отдачей, лопнувшая тишина воткнула в каждое ухо по барабанной палочке и ещё сверху киянкой добавила, а в лицо ударило жаром, будто я спьяну шашлыки сунулся проверять. Ещё и тряхнуло всего! На ногах я устоял. В отличие от посуды на полках, рухнувшей мне на голову.

Прижатый шакрас выдержал всё стойко, только на ощупь его шкура на миг стала жёстче. Может, на пассиве включил композитную шкуру, а, может, это мой геном подкрутил болевой порог в момент взрыва.

Жахнуло хорошо! Даже с перебором, пробило не только центральную панель, но и снесло всю верхнюю часть стола. Вместо аккуратного люка, на который я рассчитывал, стол превратился в обугленную и дымящуюся, разбитую чашу. Внутри которой зиял чёрный проход.

— Значит есть всё-таки подвал, — пробурчал я, просто чтобы услышать себя и понять, насколько всё плохо с барабанными перепонками.

Плохо, но регенерация уже вовсю заработала. Поэтому, когда зарычал шакрасик, это я услышал чётче. Он ещё попытался вырваться у меня из рук, явно намереваясь броситься навстречу тому, что полезло из темноты.

Всё-таки по голове меня тоже жахнуло. Мысли путались, не торопясь фокусироваться на том, что сейчас было главным. А именно на стрёмном сером чудовище, высунувшим морду из взорванного стола. Морда была близка к крысиной, только шея, как у жабы, будто на подбородке какой-то зоб или раздутый мешок. Лапы, которыми монстр цеплялся за обугленные края, явно были невосприимчивы к высокой температуре и тоже отсылали к крысиной базе. Тварь подтянулась, появился горб, напомнивший паучье брюшко. Такой же надутый морщинистый шар, как и спереди, только в три раза крупнее. Всё круглое и шарообразное дышало, то расширяясь, то сжимаясь. А ещё в глаза бросился стальной ошейник, торчащий из-за маленьких ушек.

Это уже даже не гибрид крысы с пауком и ещё кем-то, это конкретный мутант, выращенный на гниле (глазки такие же жёлтые и мутные, словно грязный янтарь, в котором помимо интеллекта застыла жажда крови). Интеллект, может, и заёмный. Того, кто этим управляет, но сути это не меняло.

Так и не выбравшись полностью, мутант застыл, медленно поворачивая морду и сканируя. Моя «Маскировка» ещё работала, а шакрасик… Тьфу, ты! Я-то думал, он на монстра прыгнул, а он под кастрюлю спрятался, только хвост торчит. Ладно, не те повадки ты успел приобрести, пока один по лесам скрывался… Будем думать, как воспитывать. Но не сейчас, пока что ещё был шанс, что те, кто внизу конкретно нас не пасли, а просто среагировали на взрыв.