Волшебникам не рекомендуется - Гончарова Галина Дмитриевна

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

Мне же не требовалось расплетать клубок до конца, мне нужно было только освободить себе проход.

Да, эту клетку можно было разрушить только снаружи и только с такой силой, как у меня. Не моей силой, заемной, но разве это важно? Важно то, что я все-таки проложила для себя дорогу. И рванула, вытащила, почти выцарапала из клетки маленький угольно-черный клубочек. Он покоился в моих туманных ладонях, как новорожденный котенок, и мне ужасно хотелось погладить его пальцами. Но я сдержалась. Рон и так должен был испытывать дьявольскую боль, когда я проходила мимо запечатывающих его заклятий. Кто знает, что ощутит его сущность от моего прикосновения?

Я осторожно протянула руки к телу юноши. И черный клубок мягко опустился ему прямо на сердце, растекся по поверхности тела так, словно хотел закрыть его от посторонних взглядов. На миг так и произошло. Черное пятно обволокло распростертое на земле тело – и начало впитываться внутрь. Впиталось – и исчезло.

Я внимательно посмотрела на него. Да. Теперь сущность Рона Джетлисса обрела новое тело. Я видела последние энергетические всплески, пробегающие по нему. Волшебник устраивался в новом доме. Но это будет ненадолго, если я не сделаю кое-что еще.

Я с усилием свела руки перед собой – и развела их в характерном жесте. Крест-накрест, в стороны и вниз.

– Амэнно!

Забавной была перекличка этого слова с привычным мне «аминь». Возможно, христианство имело какое-то отношение к волшебникам, или кто-то из волшебников развлекался, насаждая новую религию в новом мире…

Я отбросила все посторонние мысли. Мне было решительно не до того. Сейчас наступал очень сложный момент. Если я прерву заклятие, мне придется начинать все сначала. Если я его не прерву – я не смогу довести до конца сложное дело оживления Рона Джетлисса. И все опять пойдет насмарку.

Можно было разделить свою проблему на два этапа, но пропускать эту гадость через себя второй раз мне просто не хотелось. Это не ромашковое поле, а сила, полученная путем пыток, боли и страданий, путем полного уничтожения души.

Отвратительно.

А что делать?

Я мягко двинула глазами.

Руками шевелить я попросту боялась. Но глаз оказалось достаточно. Телекинез мне давался не просто легко, а очень легко. Фактически сейчас я могла передвинуть на пару метров даже груженый самосвал. Что уж говорить о прочих мелочах? Чашка с живой водой, стоящая на подставке почти рядом с головой Рона Джетлисса (теперь уже Рона), опрокинулась так, что ее содержимое вылилось прямо в рот лежащему мужчине.

Он проглотил. Наверняка проглотил часть. Иначе так быстро не подействовало бы. Или просто сказалось количество? Обычно трех капель достаточно, чтобы оживить мертвеца, это я по Вышеславу знала. А я угрохала почти половину своего запаса. Этого хватило бы человек на двадцать. Но какая разница?

Чашка скатилась в траву. И я увидела, как ранее безжизненное тело окружает новая, пока еще незнакомая мне аура. И отчетливо различала в ней пятна горечи и злобы, отблеск недавнего заточения, ярость и страсть алого цвета, зеленое здоровье (кажется, это тело в жизни не страдало ни от каких болезней)… стоп!

В ауре я отчетливо видела две золотые полоски. Одна – и это я отчетливо знала – была и у меня. Она появлялась после прохождения сада Двенадцати Дев. А вторая?

Я прищурилась, не обращая внимания ни на боль, ни на силу, рвущуюся в меня. Сейчас, сейчас я ее использую, вот только посмотрю, в чем там дело…

И тихо выругалась. Правда, про себя. А то неизвестно, что могло бы получиться. Например, воронка размером с Марианскую впадину. Очень даже.

Дети, будьте очень осторожны при работе с различными формами магической энергии.

Это не было второй полосой, оставшейся в ауре после сада Двенадцати Дев. Не-ет!

Все оказалось гораздо хуже. Я наблюдала остаток личности того юноши, которого использовала. Хотя остаток личности – это слишком громко сказано. Только то, что связано с телом.

Память, возможно, навыки, возможно, аллергия на апельсины. Отпечатки особенно сильных чувств. Если этот мальчик любил кого-то, любил так, что и жизни не пожалел бы, то Рон сохранит эту любовь. Вначале. Он ощутит это, когда проснется. Но это ведь небольшая плата за свободу – остатки чужой души? Правда, небольшая. Если Рон пожелает, со временем он полностью вытравит эту полоску из своего разума и ауры.

Но думать об этом почему-то было очень горько.

А мне и не следовало думать. Прыгать надо!

И я прыгнула.

Подняла руку, направила ее точно на мерзкий алтарь и на город, лежащий за ним, и произнесла всего лишь одно слово:

– Огонь!!!

И с моей руки рванулось пламя.

Оно было невыносимо яркого алого цвета. И я даже знала почему. Кровь человека, принесенного в жертву, навеки впиталась в мою силу. Теперь и я должна буду почувствовать все то же, что и он.

Когда я освобождала Рона, я всего лишь пропускала через себя энергию. Я почти не придавала ей форму и даже почти не контролировала. Но теперь…

Боль пронзила мое тело. На руке открылись вены, и я понимала, что раны заживут очень не скоро, но какое это имело значение?

Важно было только то, что струя огня била из моей руки, мчалась по тому месту, где когда-то был алтарь некроманта, – и охватывала город.

Мертвый город.

Если бы я могла, я бы заплакала. Я часто плакала, когда читала или смотрела о человеческих жестокостях, но сейчас, сейчас, когда я вспоминала маленькую девочку, разрубленную надвое…

…и троих мужчин, которые готовы были защищать ее до последней капли крови…

…и щенка, отдавшего жизнь за свою маленькую хозяйку…

Город горел. И я горела вместе с ним.

Кажется, я кричала. И что?

Я все равно не остановилась бы. Даже если бы мое сердце не выдержало. Но я справилась. Я пропускала сквозь себя энергию, пока на месте города не осталось только одно большое черное пятно.

«Здесь еще сотню лет ничего не прорастет, – подумала я, медленно сваливаясь в обморок. – Но даже если бы платой стала моя смерть, все равно я поступила правильно. Кто бы ни были эти люди, что бы они ни совершили, они не заслуживают такого обращения. Не важно, каким обрядам отдано предпочтение здесь. Огонь уравнивает всех – и дает достойное посмертие освободившимся душам. Я поступила как человек».

И я провалилась в обморок с чувством выполненного долга и самодовольства.

Обморок был какой-то странный. Словно я вылетела из своего тела – и сейчас парила над городом. И видела, как с пепелища медленно поднимаются серые тени.

Они взлетали вверх – и растворялись в небесной синеве. Откуда-то я знала, что это освобожденные души. Они все смотрели на меня. Кажется, они были благодарны мне. Они ничего не говорили, только смотрели – и поднимали руки в знак приветствия. И лица четырех из них оказались мне хорошо знакомы.

Трое мужчин.

И девочка.

Она прижимала к себе щенка и улыбалась. А щенок норовил лизнуть ее прямо в полупрозрачную щеку.

Эти лица я никогда не забуду. Даже если проживу миллион лет. А я хотела. Если уж я стала волшебницей, я буду жить долго.

Души медленно поднимались, пока их не поглощало солнечное сияние.

На миг мне захотелось за ними. Я сделала было шаг вверх, но тени, сгустившись в пелену, отбросили меня назад.

Слова возникли в моем разуме так внезапно, что я была уверена: это – не мое. Мне просто сказали.

Обрести покой и родиться заново могут только те, за кого отомстили на этой земле.

Этого мне было достаточно. Я бросила последний взгляд на небо – и отправилась вниз. В свое тело.

Верховный волшебник пребывал в паршивом состоянии духа. Состояние тела тоже было не лучше. Не выдержав тяжести проблем, он решил уйти от них хотя бы на один вечер – и напился. Но после веселого вечера наступило грустное утро. Всей тяжестью. И на голову. Наступило и ритмично прыгало всей слоновьей массой внутри черепа. Виски просто разламывало от боли. Так уж вышло, что к исцелению у верховного вэари способностей не было. Никаких. И даже меньше, чем никаких. Он мог произнести все положенные заклинания, мог даже вылечить больного. На какое-то время. А потом обязательно наступал рецидив. И самолечение наверняка отзовется ему в будущем. Так что проще было перетерпеть. Хотя… Где-то здесь был антипохмельный эликсир. Сам у эльфов покупал по сходной цене. Эти ушастые, конечно, пытались содрать с него три шкуры, но не на того напали! Верховный волшебник обвел взглядом кабинет, припоминая, где он оставлял заветную бутылочку, – и увидел такое, что ему стало совсем плохо.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105