Соседская вечеринка - Дей Джейми

В груди поднимается паника, но у меня нет на это времени. Нужно сосредоточиться! Найти его! Мой взгляд мечется влево, затем вправо. Ищу… ищу. А потом – БАЦ! Вот он. Несется ко мне, как комета. Ракурс не идеален. Его следовало подбросить выше. Скорость его движения создаст проблемы, это точно. В последнюю секунду я вытягиваю руки, мои мизинцы соприкасаются, образуя чашечку.

Каким-то образом я все рассчитала безупречно. Сдвигаю руки по траектории полета яйца. Мне известно, что это замедлит его относительную скорость в точке соприкосновения. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы поймать его сбоку. Так я собираюсь его удержать.

Яйцо с глухим стуком ударяется о мои ладони, но я не слышу треска. Я жду… но ничего, никакого липкого налета на моей коже. Я опускаю взгляд на свои руки. Вот оно – невредимое, совершенно невредимое.

Я поднимаю яйцо вверх так, чтобы все видели. Радостные возгласы и аплодисменты оглашают окрестности. Папа примерно в двадцати пяти футах от меня принимается скакать, как будто «Ред Сокс» только что выиграли Мировую серию. Десятилетний малыш рядом со мной выглядит так, словно вот-вот расплачется, бедняжка. Желтая жижа стекает по его рукам.

Я подхожу к нему, дотрагиваюсь до его плеча.

– Хорошая игра. Может быть, в следующем году повезет больше.

После этого я вприпрыжку несусь к своему отцу. Мы обнимаемся так, словно это наше последнее объятие в жизни. Он сияет и, возможно, находится на грани того, чтобы заплакать? Ладно, это преувеличение, но он очень счастлив, в этом нет никаких сомнений. Несмотря на то, что мы выиграли, в этом году никаких трофеев не будет. Больше никогда не будет трофеев. Это было уделом Кена, но Кена тоже больше никогда не будет.

– Молодец, Летти, – говорит папа. – Я знал, что ты сможешь это сделать!

– Один раз бросивший яйцо всегда бросает яйцо, – отвечаю я, подмигивая. – И можешь поблагодарить уроки физики на первом курсе за эту победу. Я точно знала, как подстроиться под скорость. В следующий раз подбрось его повыше, пожалуйста.

– В UMass тебе хорошо преподают, – соглашается папа.

Я улыбаюсь. Верно. UMass, а не USC. Думаю, что мне действительно просто нужен был выбор. Диплом, полученный в этих вузах, по сути, одно и то же, по крайней мере, так однажды сказал мне один мудрый отец. Папа пообещал помочь оплатить учебу в аспирантуре из тех денег, что мы сэкономим. И мне не обязательно быть RA, так что мои «крысиные» будни закончились.

Дилан подбегает рысцой, его кожа блестит от жидкого желтка.

– Отличная работа, Летти, – хвалит меня он.

– Ты и сам не так уж плох, – улыбаюсь я. – Но вам с Логаном предстоит пройти долгий путь, если вы хотите свергнуть великую меня.

Он отвешивает мне легкий поклон:

– Думаю, это может стать хорошим материалом для короткого рассказа.

Я киваю:

– Прочитала твой последний – он потрясающий. Я и понятия не имела, что в тебе скрывается такой талант.

– Я тоже. И спасибо за комплимент. Я действительно решил специализироваться на английском языке. В Бакнелле^[44] есть отличное отделение.

– Кто мог подумать, к чему приведет один урок творческого письма? – замечаю я.

– Я могу преподавать в средней школе, быть наставником, тренировать лакросс и рестлинг, донести до всех мысль о том, что победы и поражения – это не самое важное.

– О, это поражение имело бы значение. – Я гордо поднимаю свое неразбитое яйцо.

– Да-да, – бормочет Дилан. Он мрачнеет. – Немного странное ощущение, правда?

Я оглядываюсь по сторонам. Грили. Воздушные шары. Дети. Музыка. Напитки. Еда. Игры на лужайке. Вечеринка квартала на Олтон-роуд. Такая же, как и всегда. Но все же другая. Она никогда не будет прежней. В этом году все кажутся гораздо более задумчивыми. Вокруг много радости и легкомыслия, но за всем этим скрываются довольно мрачные, болезненные воспоминания. У всех, независимо от возраста. Я вижу, как они время от времени всплывают во взглядах, в некоторой отстраненности в глазах, будто накатывают с новой силой.

В некотором смысле, полагаю, соседство никогда не было таким близким, словно нам нужна была трагедия, чтобы стать самими собой

– Да, действительно, странное ощущение, – соглашаюсь я. – Все более сдержанно, это точно.

Дилан кивает в сторону тети Эмили. Она болтает и смеется с моей мамой и нашей бабушкой.

– Может быть, мама права и вечеринка – это исцеление, – произносит он.

– Может быть, – киваю я.

Должна признать, я по большей части исцелилась, хотя все еще испытываю некоторое чувство вины и, возможно, небольшой посттравматический стресс. Я не утратила своей убежденности, что необходимо заботиться о планете, но я поняла, что не менее важно заботиться о людях.

Я наблюдаю, как бабушка и тетя Эмили направляются по подъездной дорожке к дому Уиллоу – или к тому, что когда-то было ее домом. Тетя Эмили купила его осенью, после того, как Уиллоу и Райли переехали. Этот шаг имел смысл. Моей тете было невыносимо жить в доме, где так много тяжелых воспоминаний, но вместе с тем она не хотела уезжать от моей мамы. Они с бабушкой теперь живут здесь, и Дилан тоже, когда возвращается домой из колледжа. Логан получил в Нью-Йорке серьезную работу. Хорошая новость: необходимость в пристройке отпала, так как в доме Уиллоу имеется идеальное помещение на цокольном этаже с отдельным выходом и специальной комнатой, которую бабушка использует как большой шкаф. Боже мой!

У новой семьи, переехавшей в наш уголок, трое маленьких детей, и они осведомлены о том, что произошло в кабинете на первом этаже – ну, по крайней мере, родители. Я сильно сомневаюсь, что они рассказали своим детям о двух смертях. Сейчас там все кажется нормальным, даже идиллическим, с велосипедами, мелом на тротуарах, разбрызгивателями и большим количеством смеха.

Уиллоу и Райли подошли поздравить меня с победой. Они уже не живут на Олтон-роуд – у них квартира на другом конце города, но, невзирая на это, всегда будут частью нашего квартала. На Райли футболка с надписью «U Miami». Она собирается поступать туда осенью после того, как проведет год в отпуске, путешествуя по Европе со своей мамой.

Кажется, Уиллоу получила много денег после смерти Эвана. Поскольку развод так и не состоялся, брачный контракт не имел значения, или что-то в этом роде. Подробности известны только моей маме.

Несколько минут спустя на Олтон-роуд появляется машина Джея. Он ведет медленно, сосредоточенно, потому что здесь своего рода хаос. Я нечасто вижу его с тех пор, как он вернулся в колледж. Он паркуется на подъездной дорожке к своему дому и выходит из автомобиля, держа в руках два кофе из «Старбакса».

– Присоединишься? – зовет он меня. – Я взял латте с миндальным молоком и специями – без молочных продуктов. Подумал, что ты, возможно, не откажешься.

Джей протягивает мне напиток, который я принимаю с улыбкой и благодарностью.

– Давно не виделись, – говорю я. – Не думала, что ты приедешь. Как у тебя дела?

Джей достает свой извечный вейп, словно ему нужна доза, чтобы рассказать что-нибудь о себе.

– Ты думаешь, я могу пропустить соседскую вечеринку? Кто-то должен присматривать за тобой, Летти. – Он подмигивает, одновременно улыбаясь. Эта чертова улыбка! – У меня все отлично. После возвращения сплошные «А» в первом семестре.

Мои брови поднимаются вверх.

– Не взламывая систему? – Мне стало известно, почему Джея когда-то выгнали из колледжа.

Он принял удар с достоинством.

– Да, постарался. На этот раз всё без обмана.

– А как насчет грандиозных планов захватить мир с помощью мистического приложения?

– Пока нет, но становлюсь ближе, – отвечает он. – И, думаю, ты будешь рада услышать, что мой бизнес поможет многим людям. Это не просто захват денег.

– Но это все еще секрет? – интересуюсь я, надеясь, что он наконец поделится тем, над чем работал.

Хитрое выражение его лица говорит мне, что этого не произойдет.

– Все еще секрет, но когда я буду готов объявить об этом, ты узнаешь первой. Я многим тебе обязан. Ты помогла мне измениться, стать лучше.