В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123

Встал он утром молодцом.

Пережив все эти беды,

Через день после обеда

Понеслись в аэропорт,

Где вскарабкались на борт.

Вспоминая чудеса,

Мы уселись на места,

Улеглася суета,

Через час – Алма-Ата.

Розовеют снегом горы,

А под нами чудный город,

Бесконечные сады,

В их объятиях – дворцы.

Провернув с утра работу,

Деловую сняв заботу,

Мы в автобус забрались,

На Медео едем ввысь!

Сей каток высокогорный

Также знаменит уборной,

Горный воздух, вонь и грязи

Там живут в преступной связи.

Утомясь от впечатлений,

Мы без всяких угрызений

Сели утром в самолет,

Где и сделан сей отчет!

Звездный час – квартира на троих

В Москве меня ждал долгожданный сюрприз. В срочном порядке подлежал отселению дом на Каляевской. Всем жильцам предлагали смотровые ордера в отдаленном районе Коровино, на окраине города. Тех, кто находился в предпенсионном или пенсионном возрасте, это устраивало. Для нас с женой это было неприемлемо. Я подсчитал, что дорога в оба конца ежедневно будет отнимать три-четыре часа нашей быстротечной жизни. Попытка убедить в этом чиновников, ведающих распределением жилья, оказалась безрезультатной. Только благодаря ходатайству министра Ломако и правления Союза архитекторов, с большими проволочками нам предоставили двухкомнатную квартиру в новостройке в начале Тимирязевской улицы.

Вслед за скромным новосельем последовало неожиданное приглашение. В Архитектурном институте существовала практика привлечения на преподавательскую работу по совместительству специалистов из крупных проектных организаций. Но приглашения удостаивались только самые опытные. То, что я оказался в их числе, очень меня обрадовало. Более двух десятилетий мне удавалось совмещать основную деятельность с преподаванием на кафедре архитектуры промышленных сооружений. Ее возглавлял известный ученый, профессор Анатолий Фисенко^[112]. Общение с ним и его окружением значительно расширило мои познания в архитектурно-строительной науке. С годами расширились границы совместительства – в том числе на кафедре архитектуры заочного Политехнического института. Под влиянием ее заведующего, академика Эрнста Дешко^[113], мой интерес к науке еще более возрос.

Джезказган и Алмалык

Несколько предельно напряженных лет были посвящены проектированию медеплавильного комбината в молодом городе Джезказгане и надшахтных строений рудников вокруг него. Находился он недалеко от Байконура. Довольно часто оттуда доносился приглушенный грохот взлетающих в космос ракет. Небо на горизонте прочерчивали траектории их движения. Нам выдали временные пропуска в Байконур. Иногда мы туда ездили, чтобы полюбоваться фантастическим зрелищем гигантских взлетных строений с отдаленных точек, а также закупить более дешевые продукты и напитки.

Параллельно выполнялось проектирование медеплавильного и свинцово-цинкового комбинатов в молодом городе Алмалыке под Ташкентом. Возглавлял комплексное проектирование старейший сотрудник института с необычно звучащей фамилией – Треста. Известно было, что его предки были выходцами из Югославии. Заместитель Тресты носил фамилию Школьников. Их называли «Пат и Паташон»^[114]. Однажды, полетев с ними в Алмалык, я стал свидетелем неправдоподобно курьезного случая.

В Ташкенте нас встречали представители горисполкома городских властей и дирекция комбината. После обычных приветствий был задан вопрос:

– А где же остальные?

Треста своим хриплым голосом удивленно спросил:

– Вас что, не устраивает наша группа из семи человек?

Лица встречающих выражали беспокойство и недоумение. Тресте вручили правительственную телеграмму за подписью министра Ломако. Она звучала так: «Встречайте группу триста школьников». Дальше последовала немая сцена – как в гоголевском «Ревизоре». Нам пояснили:

– Мы-то думали, что приедет молодежь на ударную стройку. Поэтому телеграмму приняли за чистую монету.

В стороне на площади перед терминалом застыли автобусы. Их было не меньше десяти. Безнадежная тоска прозвучала в следующей реплике:

– Мы с большим трудом закупили три сотни коек и постельных принадлежностей. Превратили несколько зданий во временные гостиницы.

Треста громко ободрил всех:

– Что приуныли? Дело поправимое. Широко мыслите, товарищи! Так держать! Школьников не будет, им учиться нужно. А вот комсомольцы-добровольцы, обещаю, прибудут в самое ближайшее время! Запомните, Треста слов на ветер не бросает!

Мы бодро уселись в самый первый автобус. Остальные шли пустыми с весело трепещущими на ветру флажками… Но Треста сдержал свое слово. Вскоре в Алмалык стала съезжаться молодежь из разных городов Советского Союза. В те годы энтузиазм и коллективный задор великих строек еще не угас. Впоследствии объекты цветной металлургии в Джезказгане и Алмалыке были удостоены высоких премий Совета министров СССР.

Пятилетний период работы в Гипроцветмете напоминал бурлящий и стремительный поток трудовых будней. Правда, он неоднократно прерывался выездами в ухоженную Европу. Каждая из стран, которую мне посчастливилось посетить, представлялась неповторимым музеем под открытым небом. Особенно неизгладимое впечатление произвела Англия. О ней так много интересного написано, что добавить, пожалуй, нечего. Однако отдельные подробности врезались в память…

Солнечная улыбка Туманного Альбиона

Группа архитекторов, впервые прилетевших в Туманный Альбион, была встречена мелким дождиком. Нас это не удивило. Знали, куда пожаловали. Сразу бросалось в глаза, насколько пестрые толпы людей приспособлены к капризам погоды. Не зря здесь появилась поговорка: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда». Сопровождающие нас доложили, что переменчивый лондонский климат – важнейшая тема разговора для англичан. Любая беседа обязательно начинается с фразы: «Ненастный день, не так ли?» или «Отменный день, не правда ли?». В унисон, как правило, следует реакция собеседника: «О да, увы» или «О да, прекрасный!». Мелкий дождик все время чередовался с солнцем. Поэтому улицы города казались вымытыми и чистыми.

Наш визит в июне совпал с празднованием дня рождения королевы Елизаветы^[115]. Как бы попали с корабля на бал. Забавная традиция – день рождения монарха британцы всегда отмечают в начале июня, вне зависимости от реальной даты рождения королевской особы. Мы смешались с оживленной толпой у Букингемского дворца и стали свидетелями великолепного спектакля. Прошла королевская гвардия в красных мундирах и громадных медвежьих шапках. Они ловко, как в цирке, проделывали старинные военные пируэты. За ними проследовала конная гвардия в киверах и с обнаженными тесаками. Затем появился шотландский сводный оркестр с волынками, в коротких клетчатых юбках и пледах через плечо. Завершил спектакль-церемонию конный оркестр с барабанами. Кульминацией был выезд королевы в позолоченной карете. Она медленно, под восторженные вопли толпы, проследовала в сторону Уайт-холла – комплекса правительственных учреждений.

Неделя в Лондоне – капля в море, которой недостаточно, чтобы познать этот, пожалуй, самый необычный город Европы. Его средневековая нерегулярная градостроительная планировка чем-то напоминает лоскутное одеяло. Многие селения, которые город поглощал в безудержном развитии, сохранили свой неповторимый колорит. Причудливая смесь старого и нового находится в гармоничном единении с пестрым конгломератом людей со всех континентов. Все перемешалось – настоящий космополитический коктейль!

В Англии очень бережно относятся к наследию прошлого. Даже от эпохи римлян, когда появились первые упоминания о Лондоне, сохранились археологические остатки амфитеатров, бань, вилл и мозаик. О Средневековье напоминают бережно отреставрированные Вестминстерское аббатство, Тауэр, бесчисленные замки по всей стране. В Лондоне и других городах Англии можно с помощью удивительной каменной летописи совершить экскурсию в эпохи Тюдоров, Стюартов, Революции и Реставрации, Георгианскую, Викторианскую… Неповторимы по своей красоте и ухоженности парки. Их в городе около сотни. Самый крупный – знаменитый Гайд-парк. Мы проживали в гостинице «Эмбасси» («Посольская») прямо напротив него. Поэтому имели возможность наблюдать эпизоды из жизни горожан. Всадники с гордой осанкой гарцевали по аллеям парка на лошадях. Стар и млад прогуливались с собаками всех мастей и пород. Безудержная любовь к ним – одна из характерных особенностей англичан. Похвала четвероногому другу – самый верный путь к сдержанному сердцу ее хозяина. Собачьи кладбища, напоминающие людские захоронения в миниатюре, разбросаны по всему городу.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123