Кощей. Перезагрузка (СИ) - Чепкасова Ксения

- Хорошо, - вздохнул я, - Загадывай свою загадку.

Едва я согласился, как лицо женщины снова стало обычным. Ну, настолько обычным, насколько может быть говорящая мертвая голова. Клыки втянулись обратно, глаза потухли. Птица раскрыла сверкающие крылья и громко произнесла:

- Слушай мою загадку, Иван! «Оно принадлежит тебе, но другими людьми оно используется больше тебя». Что это? Время пошло.

Между нами вдруг появились золотые песочные часы. Песок внутри них начал быстро сыпаться вниз. Слишком быстро.

- Еще и на время? – возмутился я, - Ты об этом ничего не сказала.

Птица-человек лишь злорадно улыбалась.

Ладно, надо думать. Думай, думай! Принадлежит мне, но другие используют больше меня. Что это может быть? Думай, Ваня… Стоп! Ваня!

Последние песчинки уже сыпались в нижний ярус часов.

- Имя! – истошно завопил я, - Это мое имя!

Последняя песчинка упала вниз. Птица молчала.

- Имя, - повторил я, - Имя принадлежит мне. Но другие чаще его используют, когда обращаются ко мне.

Я застыл, как студент, не учивший ничего, а теперь выдавший точный ответ. А вдруг ошибся? Вдруг отчислят? В смысле съедят.

Птица выдержала мучительную паузу, а затем выдала такой дикий крик, будто зажаривали чайку живьем. Я даже факел выронил и закрыл уши. На полу было столько воды, что факел тут же потух. И теперь единственным освещением служило яркое сияние от крыльев птицы.

- Ты угадал! – в ярости вопила Гамаюн, - На этот раз твоя смекалка помогла тебе, Иван. Я не трону тебя.

Она, кажется, собирается исчезнуть. Да щас прям! Мы не так договаривались.

- Э, постой! А как же мое предсказание и совет – как выбраться отсюда?

Гамаюн снова гневно взмахнула крыльями. И нехотя заговорила:

- «Слушай мое предсказание, смертный! Тот, кто владеет тремя ключами – владыка жизни и смерти. Но даются они лишь за три добродетели. Ежели сердцем правит смелость, новый владыка пройдет сквозь врата тьмы и получит власть над рождением и угасанием. Ежели мудрость направляет шаги его, новый владыка прочтет древнюю книгу и станет господином над порядком и хаосом. Ежели любовь будет пылать в его душе, и он отдаст свою жизнь в обмен на жизнь любимого человека, ему покорится само время. Но помни, ищущий власти, у всего есть цена! И тот, кто пройдет испытание тремя добродетелями и получит три ключа от меня – птицы Гамаюн – навеки будет проклят, ибо станет носить тьму всего мира внутри себя».

Я слушал, хлопая глазами. Какие еще ключи, какие добродетели? Что за бред она несет? Мне бы просто как-то выбраться отсюда. Нафига мне какая-то там власть? Я бы вообще лучше домой вернулся из этого дурдома.

Птица сложила крылья и устало опустила голову. А я неловко переминался с ноги на ногу.

- Это все замечательно, - наконец сказал я, - Но мне не нужны никакие ключи. Мне бы просто из лабиринта выйти.

Гамаюн снова подняла свою мертвую голову.

- Ты не тщеславен. И я вижу много добра в тебе. Но и много глупости и пустого порыва. Ты молод и неопытен. Тебе предстоит многому научиться, прежде чем претендовать на три ключа от всех миров.

Я уже начал терять терпение. Я что, на прием к мозгоправу пришел?

- Послушайте, дамочка, просто скажите – где здесь выход?

- Не пытайся идти вперед. Это не всегда верный путь. Иногда полезно сделать пару шагов назад и оглянуться на свой прошлый опыт. Конец порой может оказаться новым началом.

Сказав это, птица исчезла также неожиданно, как и появилась. И я снова остался один в полной темноте.

Напустила тумана и свалила. Вот и как понимать ее слова? Лучше бы табличку с надписью «Exit» прилепила.

Погоди, или она имеет в виду, что нужно просто идти назад? Ведь я действительно ломился в эти дурацкие двери и постоянно шел только вперед. Но ведь та дверь, через которую я сюда попал, больше недоступна. К ней не подобраться.

Ладно, попробую сделать так, как велела птица Гамаюн. Все равно ничего не теряю. К тому же я вспомнил, что однажды видел такой лабиринт в кино. У которого выход там же где вход. «Север-юг – самое сложное определить, где запад и где восток».

Я наощупь двинулся обратно. Через какое-то время мне показалось, что впереди та самая горка, на вершине которой была заветная дверь. Через нее меня втолкнули сюда добрые братцы.

Как я и думал, ничего это не даст. Зря только эту птичью голову слушал! Обманула гадина. Я уже развернулся, чтобы вернуться обратно в тоннель, но тут понял, что в лабиринте я снова не один.

Глава 6

В темноте копошились какие-то существа. Я не мог их рассмотреть, видел только горящие глаза. Волки что ли? У кого еще так светятся глаза в темноте. Так эти твари еще и зловеще смеялись. Скорее гиены какие-то. Но откуда им тут взяться? Ах да, лабиринт ведь волшебный. А может это монстры? Мало ли кто тут еще пасется, помимо птицы Гамаюн.

Существа явно были голодные. Они красноречиво клацали зубами прямо возле меня. И я даже почувствовал мерзкую, липкую слюну, обильно капнувшую мне на плечо. Нет уж, главным блюдом я быть не хочу!

Я выхватил меч и начал наугад им размахивать.

- Кыш-кыш!

Существа засмеялись громче. И я с отчаянием заметил, как сверкающих глаз становится все больше. Они явно окружают меня и ждут остальных сородичей. Чтобы напасть стаей. Или просто позвать соседей: приходите, у нас сегодня свежий Иван на ужин.

Когда я уже мысленно представил себя на тарелке с яблоком в зубах, рядом вдруг вырвался столб яркого света. Твари зашипели и отступили в темноту. А я зажмурил глаза, отвыкшие от света.

- Вот ты где, царевич!

Я с трудом приоткрыл глаза и увидел силуэт человека на фоне света. Кто-то открыл замаскированную дверь. Выходит, птица все-таки не обманула. И выход из лабиринта действительно спрятан там же, где вход.

- Емеля, ты что ли? – узнал я.

- Я тебя весь день ищу! Так и знал, что братья твои что-то задумали. Говорил же – нельзя их слушать.

- Ладно-ладно, без тебя уже понял.

Нашу милую светскую беседу прервали голодные монстры. Они уже были так решительно настроены на обед, что не побоялись даже света. Черные тени с горящими глазами наступали на нас, снова клацая острыми зубами.

Я принялся орудовать мечом. Попал по нескольким тварям, и те обиженно завыли. Не знаю – убил или нет, но они больше не решались бросаться на меня.

Емеля тем временем спокойно врезал одной из тварей прямо по башке – между горящих глаз. Нокаут!

- Скорей, Иван-Царевич! А то еще набегут.

Мы перепрыгнули через порог, и Емеля с грохотом захлопнул дверь. Я шумно выдохнул, согнувшись пополам и упершись в колени.

- Как ты вовремя, Емельян! Спасибо тебе! А то загрызли бы нахрен.

- Рад стараться! – улыбнулся парень, - Не забудь только меня, когда станешь царем.

Ну конечно, все не без корысти.

- И чего же ты хочешь в благодарность за спасение? – усмехнулся я.

- Да самую малость. Надоело мне в царских палатах служить. Постоянно «Емеля туда, Емеля сюда». Не мое это: работать. Мне бы вернуться в свою деревню.

- Чтобы лежать на печи?

- Как ты узнал?

- Да так, догадался.

Я только сейчас заметил, что в палатах подозрительно темно. А за окошком солнце бросало последние ярко-оранжевые лучи. Закат!

- Вот черт! – всполошился я, - Ночь наступает. Я должен быть в саду.

- Скорее беги, Иван-Царевич! – поторопил Емеля.

Мы были на втором этаже, и окно как раз выходило в сад. Времени на спуск не было. Солнце, как и положено сказочным законам, садилось слишком быстро. Да еще и, представьте, показало мне язык. Ну уж нет, я не опоздаю.

Пулей бросился к окну, перелез через него, прыгнул на козырек крыльца, а с него – на землю. Емеля выглянул следом и помахал мне рукой.

А я, вскочив на ноги, рванул в сад. Едва я зашел в зеленые дебри, как солнце село окончательно. Буквально за секунду наступила глубокая ночь. На небе вспыхнули тысячи звезд. А из терема раздался богатырский храп царя.