Начальница босса - Фокс Лайза

На столике лежала карточка сезонного меню. На ней смешная клубничка сидела на горе пушистых сливок. Она обмахивалась веером из дольки лимона. Интересная шутка. И в этот момент у меня в голове щёлкнуло.

– Ариадна, то, что я сейчас буду говорить – шутка. Мы хотим разыграть друга. Поэтому, прошу не воспринимать звонок всерьёз, ну и не рассказывайте, пожалуйста о нём никому.

– Можете быть уверенны в моей благонадёжности.

– Клянётесь? – шутливо наклонил голову я.

– Чесслово! – прижала ладошку к груди она. И мы оба рассмеялись.

А она с чувством юмора. Не робот служащий инструкциям. Живой человек, работающий в рамках корпорации, но интересная. Разговор с директором фабрики по производству фурнитуры вышел коротким и лёгким. Я сказал, что приеду через месяц, выберу нужные образцы. Спросил, как дела на производстве и как поживает его семья.

На всё получил искренние и радостные ответы и отключился. Повернулся к Ариадне и встретился с лукавой улыбкой.

– Знаете, Константин, пожалуй, я тоже сделаю шутливый звонок. Только вы тоже пообещайте не принимать всерьёз и никому не рассказывать. Клянётесь?

– Чесслово!

Дальше я только и успевал удивляться. Моя новая начальница говорила на прекрасном английском. И звонила она не куда-нибудь, а в лучший американский ВУЗ.

Многие думают, что самый высокий рейтинг у Стенфордского или Гарвардского университетов. И именно они – предал мечтаний студентов и преподавателей. Но максимальный балл по академической репутации и трудоустраиваемости студентов как раз не у них. Возглавляет рейтинг лучших университетов США MIT: Массачусетский технологический институт. И она не только о нём знала, но и нашла повод туда позвонить.

Ариадна представилась учёным в области математики. Сказала, что имеет успешный опыт преподавания в университетах Европы и Америки. Уточнила, набирают ли иностранных преподавателей. Сказала, что вышлет необходимые документы, чтобы приступить с начала учебного года.

Потом уточнила, на самом ли деле преподавательский состав уже утверждён, и она сможет претендовать на место только в следующем учебном году. Восхитилась наличию списков нового состава учителей на сайте MIT. Поблагодарила. Сказала, что обязательно вышлет полный комплект документов, чтобы успеть пройти необходимый конкурс и получить требуемые разрешения для работы уже в следующем году. Жаль, конечно, что в этом уже всё решено.

Всё это радостно, с энтузиазмом и задором. А положив трубку что-то полистала в телефоне и замолчала. Тихо ела, односложно отвечая на мои реплики. Я пытался как-то её расшевелить. Но потом забросил эти напрасные старания.

Пока Ариадна разговаривала с сотрудником MIT, она была такой энергичной, что я вспомнил все эпитеты, которыми её характеризовал Моторин и понял о чём он говорил. Она была яркой, кипучей живой, под этой серой хламидой. Умной, энергичной и целеустремлённой. Быстро реагировала на информацию. Уточняла и сыпала идеями.

Но после звонка как-то сникла. Словно перестала излучать свою энергию наружу. Погасла, как светлячок в ночи. Механически переместила еду с тарелки в рот. Всё это с таким видом, словно не чувствовала вкуса. Прожевала опилки и пошла работать. Так же молча.

Стало её безумно жалко. Неужели правда хочет преподавать в MIT? Она умная, должна понимать, что за один звонок такие вопросы не решаются. Тем более, с ТОП-1 университетом Америки. Тогда почему так сильно расстроилась? Загадка.

Роно в 18 часов нас выставили из кабинетов. Артёмова позвонила Моторину. Но вопрос решён не был. Нас настоятельно выдворили на улицу. Артёмова пожала плечами и распустила всех до завтрашнего дня.

Полная боевая неготовность. Ари

Остаться на переработку нам не позволили и это было удивительно. Обычно нас чуть ли не принуждают круглосуточно трудиться при колоссально сжатых сроках. А тут – категорически нет. Даже Моторин ничего не смог сделать, и нам пришлось смириться.

Вечером мы собирались увидеться тем же квартетом, что и накануне. Вчера мы крупно поругались. Выяснилось, что Лёха знал о том, что мой жених остаётся в США на новый учебный год. Но они оба от меня это скрывали. Информация была непроверенной, поэтому я взяла тайм-аут. Сегодня я хотела расставить все точки над i. Если Фёдор остаётся преподавать в MIT, об этом просто надо было сказать. Мы могли договориться, найти компромиссное решение. Но Фёдор поставил условие – мой уход во внутренний аудит, отсутствие командировок, чтобы мы могли жить вместе. По сути, он заставил меня поменять работу. А сам при этом возвращаться не собирался.

Я снова и снова прокручивала в голове как бы я себя чувствовала, если бы ушла от Моторина в «Rizzo S.P.A.», а Фёдор остался бы в Америке. Это было бы жестоко и ужасно обидно. Почему он так со мной поступил? Когда собирался сказать, что остаётся в США, не взирая на моё место работы? Почему он решил не возвращаться? Не знаю, как бы я выбиралась из ситуации, но тайное стало явным.

Эти мысли кружили в моей голове, не находя аэродрома для посадки. И пока перед глазами мелькали колонки цифр финансовой отчётности, я держала себя в руках. Но до встречи в ночном клубе точно не смогла бы продержаться без истерики. Значит, себя надо было чем-то занять. До встречи со студенческими друзьями у меня не было никаких планов, но выручил любимый блокнотик. В нём на такие случаи ждал своего часа список дел, которые я давно откладывала, надеясь на чудо.

Первым в списке было здоровье. Я позвонила в ближайшую медицинскую клинику, хотя и не ждала, что у офтальмолога будет окошко. А оно было. У врача освободилось время прямо перед закрытием.

Это была настоящая удача. Уже полгода пыталась пробиться к доктору с жалобами на ощущение песка в глазах. Ни разу наши графики не совпали. Даже записавшись на приём, или я, или доктор его отменяли. А тут – пожалуйста, с первого звонка. Хоть что-то хорошее.

Для диагностики мне закапали в глаза капли. Страшного ничего не нашли. Выписали витамины, капли со смешным названием «искусственная слеза». Это для актёров, которые не умеют плакать в кадре? Ужасно забавно. А ещё врач посоветовал меньше сидеть за компьютером, больше отдыхать. Серьёзно? А кто будет работать вместо меня? Пушкин? Так себе совет.

После обследования я почти ничего не видела. Предметы и люди вокруг расплывались. Я пыталась сориентироваться, но мир состоял из множества разноцветных пятен, как лоскутное одеяло. Ничего конкретного рассмотреть не получалось: ни лица людей, ни очертания ступенек.

Из клиники я торопилась к друзьям. Игорь, как всегда, пришёл на помощь слепому котёнку. Заехал за мной на такси, помог спуститься по ступеням и бережно вывел у входа в ночной клуб. Мне уже всё было понятно. Я своими глазами видела приказы и списки преподавателей, но… продолжала надеяться на чудо! Да и не хотела отменять встречу.

С Игорем под ручку я и вошла в ночной клуб, переодевшись в просторном санузле медицинской клиники. Какие бы новости я сегодня не узнала, я хочу встретить их во всеоружии. Макияж я умею наносить, хоть с закрытыми глазами. Глаза подвела жирными стрелками, растушевала. Густо накрасила ресницы. На губы нанесла влагостойкую розовую помаду.

Волосы собрала в высокий хвост. Надела серебристое невесомое платье, из-за небольшой длины похожее на греческую тунику. Оно было очень коротким, и моя стеснительность не позволила надеть его без тонких серебристых шортиков. Я искренне надеялась на их помощь в непредвиденной ситуации.

На ноги водрузила тончайшие босоножки. Несколько кожаных ремешков похожих на шнуры были черными, остальные серебристыми. Они прекрасно удерживали обувь на ноге. В этих босоножках ступня выглядела верхом изящества.

Из украшений выбрала серебристые кольца серёжек. Огромных, но удивительно мне подходящих. А ещё, цепочку. С сегодняшним глубоким вырезом её было прекрасно видно. И кольцо на нём из белого золота с бриллиантом. В самой глубине декольте. Подарок Фёдора на помолвку.