Воплощение Похоти 6 (СИ) - Некрасов Игорь

— Понятно, — сделал я серьёзное лицо. — А теперь о важном. Сколько у вас орков? Троллей? Магов?

Гоблины переглянулись. Казалось, в их глазах плескалась пустота.

— Орки… много! — уверенно заявил тот же упитанный.

— Много — это сколько? Десять? Сто? Тысяча?

— М-м-м… — его лицо исказилось в гримасе предельного напряжения. — Больше чем… пальцы! — он торжествующе показал на свои грязные лапы.

— Больше десяти, ясно, — вздохнул я. — А тролли? Огры?

— Тролли… тоже есть! Большие! Один… два… — он начал загибать пальцы, но быстро запутался. — Много!

Было ощущение, что эти оболтусы совершенно ничего не знают и не участвуют ни в каких делах подземелья. Они были пешками, пушечным мясом в чистом виде.

Ну, в целом, если сравнить их с моими скелетами, те тоже нигде особо не участвуют, кроме как в роли статистов в виде охраны и того же пушечного мяса. Но скелеты… скелеты молчат и беспрекословно выполняют приказы, а эти… тупят и бесят.

Терпение лопнуло. Я кивнул Балии.

— Убеди их говорить чётче.

Лицо суккубы озарилось блаженной улыбкой. Она щёлкнула пальцами, и вскоре в её руке появилась плеть с отполированными до блеска шипами.

— С удовольствием, господин.

Первый удар, шипящий, как змея, опустился на спину упитанного гоблина. Тот взвыл не столько от боли, сколько от унижения.

— Говори, мразь! — голос Балии был сладок, как мёд, но в тоже время остр, как лезвие. — Числа! Цифры!

Под аккомпанемент щелчков хлыста и визгов гоблинов нам всё-таки удалось выжать из них какую-то информацию. Орков — около сотни. Троллей и огров — штук десять. Магов, помимо самого Халтоса, ещё около пятидесяти. И это всё еще не считая полутысячи гоблинов. А также я выяснил, что у Халтоса остались уцелевшие из числа вассалов. как оказалось, часть из них всегда находились при нём. В целом все цифры были приблизительными, но уже давали общее представление — вражеская армия была серьёзной.

Далее я покинул тюрьму и хисаны, которых я допросил повторно, подтвердили услышанное и добавили несколько ценных деталей. А сопоставив их слова с тем, что мне ранее рассказывал Костя о своей жизни под началом Халтоса, и тем, что я успел увидеть через экраны древа, у меня в голове сложилась более-менее целостная картина.

Враг был силён, многочислен и сидел в крепкой, хорошо защищённой норе. Штурм в лоб был бы самоубийством.

Отправив хисанов обратно к их обязанностям — обучать молниноску и по возможности каждый день отлавливать новых шаурмуков для пополнения рядов наших разведчиков, — я решил, что если я хочу победить его, то лучше будет выманить. Но пока он ослаблен, у меня есть время разобраться с паладинами, а также придумать, что делать с королевой пауков.

Я решил, что сидеть в тронном зале, за экраном древа или другим занятием без дела — верный путь к тому, чтобы сойти с ума от предвкушения будущих битв.

Нужно было размяться, пройтись, подумать. И вот, идя по пустынному каменному коридору, освещённому лишь тусклым свечением факелов, я заметил у стены какой-то блестящий предмет.

Это была небольшая металлическая сфера, испещрённая мелкими аккуратными рунами. Она лежала так, словно её кто-то обронил, и маняще блестела.

Любопытство заставило меня наклониться и поднять её, и в ту же секунду в мою голову ударила волна мыслей и эмоций. Это был тихий, навязчивый шёпот, который заполнял сознание, не неся в себе множества слов, выделялось лишь одно чистое, неопровержимое побуждение:

Вот он, твой меч. Острый. Надёжный. Приставь к горлу. Одного движения будет достаточно. Освобождение. Покой…

Рука сама потянулась к эфесу моего клинка. Это был не страх, не ужас, а странное, почти желанное ощущение неизбежности. Но где-то на дне разума, в самой глубине моей сущности, вспыхнула ярость.

Освобождение? Покой? Какого хуя? Самовыпил? Это для слабых!

С рыком, больше похожим на звериный, я швырнул сферу об стену. Та отскочила с металлическим лязгом и покатилась по полу. Шёпот в голове постепенно в течение нескольких секунд стих, оставив после себя лишь неприятный осадок и учащённое сердцебиение.

— Ого! Господин! Вы справились!

Голос прозвучал прямо из стены. Я отпрыгнул, выхватывая меч, и увидел, как каменная кладка позади меня зашевелилась. От стены отделилась и приняла привычные очертания фигура Зразора. Его кожа и одежда медленно теряли идеальную маскировку под текстуру камня, возвращаясь к обычному виду.

— Ты⁈ — удивился я его неожиданному появлению. — Что это, чёрт возьми, было⁈ — прошипел я, всё ещё чувствуя эхо того жуткого побуждения.

— Гипно-мина! — с радостным видом объяснил изобретатель, его три глаза сияли от восторга. — Новое изобретение! Как и просили! Тот, кто её поднимет, испытает непреодолимое желание свести счёты с жизнью! Гениально, не правда ли? Прямое воздействие на инстинкт самосохранения через инверсию!

Я смотрел на него, не веря своим ушам. Моё удивление медленно, но верно начало перерастать в ярость.

— Погоди… — я нервно усмехнулся. — Ты решил… испытать эту хуйню… НА МНЕ⁈

— Э-э-э… — восторг на лице Зразора сменился настороженностью. — Ну-у, нужно же было проверить на сильной воле… для чистоты эксперимента… И я не знал, что именно вы тут будете проходить, и…

— ТЫ, БЛЯТЬ, СПЯТИЛ! — мой рёв оглушительно грохнул по коридору. — Я ИЛИ КТО-ТО ДРУГОЙ МОГЛИ УБИТЬ СЕБЯ ИЗ-ЗА ТВОЕГО ДЕБИЛЬНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА!

— Но не убил же… — попытался оправдаться Зразор, отступая на шаг. — А продемонстрировал выдающуюся силу воли! Данные бесценны! И… и я глубоко сожалею о непредвиденных рисках…

Я смотрел на него и тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. По спине пробежала волна адского жара — ярость требовала немедленной разрядки, кровавой и безотлагательной.

Убить бы его сейчас! — пронеслось в голове. Но холодный, прагматичный остаток моего разума, тот самый, что помогал выживать в этом аду, настойчиво шептал:

Расточительство. Гениальный, хоть и безбашенный, инженер, и его артефакты, пусть и с сюрпризами, могут ещё ни раз мне пригодиться.

Но и оставлять без последствий… нельзя, — ответил я сам себе. — Он должен понять границы. Ладно… потом придумаю, как его наказать.

Ярость понемногу начала отступать, сменяясь ледяным, расчётливым спокойствием. Я перевёл взгляд на Зразора, который всё ещё смотрел на меня с робкой надеждой и научным интересом.

— Эта… маскировка, — начал я, и мой голос всё ещё звучал низко и опасно. — Слияние со стеной. Это что, ещё один твой «побочный эффект»?

Зразор встрепенулся, счастливый возможности перевести тему.

— О, да! Это же часть моего нового проекта! — он оживился, его три глаза загорелись. — Я пытаюсь стабилизировать артефакт для поддержания человеческого облика! Знаете, чтобы я мог оставаться в форме без неприятных… э-э-э… обратных превращений. Так вот, один из промежуточных компонентов дал такой неожиданный эффект — временное слияние с текстурой окружающей среды! Правда, пока только с неорганическими материалами, да и двигаться в таком состоянии невозможно, но для наблюдения — просто идеально!

Я смотрел на него, и последние остатки гнева таяли, вытесняемые странным чувством — смесью ужаса, уважения и желания всё-таки немного его придушить. Этот безумец был непредсказуем, как стихийное бедствие, но его «бедствия» иногда оказывались на вес золота.

Бля… гипно-мины! — пронеслось в голове. — Как прикольно! И этот его камуфляж… если снабдить им моих разведчиков…

Уф, будет прям идеально.

— Хорошо, — наконец проскрежетал я, уже почти остыв. — Ладно, твоя гипно-мина… эта штуковина… видимо, работает. Жутко, противно, но работает. Теперь давай проверим её в настоящих боевых условиях. На тех, кого не жалко.

— О! — обрадовался Зразор. — Полевые испытания! Превосходно!

— Идём, — я резко развернулся и затопал по каменному полу, Зразор поспешил за мной.

По дороге в тюремный блок я отдал приказ Балии, и затем мы заняли позицию за поворотом коридора, прямо у входа в тюремный блок. Зразор, стараясь быть незаметным, подкатил гипно-мину к самой двери тюрьмы.