Почти любовь - "Алекс Д"

– Саш, не злись на Ирину Владимировну, – догадавшись о ходе моих мыслей, приглушенным шепотом просит Майя. – Не переживай, надолго не задержусь. Поздравлю Сергея Давыдовича и уйду. Ты же знаешь свою мать, она умеет быть настойчивой. Я не могла отказать.

– Не знаю, Май. Для меня это новость, – иронизирую я, отыскав взглядом мать. Заметив прибывшую гостью, она с лучезарной улыбкой спешно направляется в нашу сторону. Бл*ь, сейчас еще и шоу устроит. В принципе именно это и происходит. Маман приветствует Майю, как родную дочь, заключая в теплые объятия и рассыпаясь в похвалах, показательно подчеркивая разницу с тем, как она встретила Олесю. Они обе щебечут, слово давние подруги, а меня мутит от этой фальшивой показухи, ориентированной на одного единственного зрителя, который меньше всего заслужил подобное отношение.

– Надо было отказать, – снова сфокусировавшись на лице Майи, сквозь зубы бросаю я и перевожу холодный взгляд на мать. – Ты жаловалась, что я редко приезжаю? Поздравляю, мам, ты дала мне повод вообще больше у вас не появляться, – высказавшись, я делаю резкий разворот и уверенной походкой иду к своей жене, усиленно делающей вид, что не заметила разгоравшейся в центре зала отвратительной сцены.

– Саша, что я такого сделала? – несется мне вслед мамин жалобный писк, но я уже не слышу. Она сделала более чем достаточно, чтобы я на долгое время потерял желание с ней общаться.

Раздраженный дуростью матери, я сажусь за столик рядом с Олесей. Ее родители тактично помалкивают, отводя глаза в сторону. Сама Веснушка встречает меня с невозмутимым лицом и спокойной улыбкой, ни взглядом, ни жестом не показывая своего истинного отношения к увиденному.

– Я не знал, что ее пригласили, – решив сразу расставить все точки над i, говорю я. В изумрудных глазах Олеси проскальзывает нечитаемое выражение, но это не упрек и не обида.

– Я знаю, – понимающе кивает она, мягко сжимая мою ладонь. – Ирина Владимировна постаралась. Надеюсь, ты не собираешься из-за этого с ней ругаться?

– Ты шутишь? – я шокировано смотрю на жену, не веря, что она говорит это искренне.

– Твоя мать хочет, как лучше. Лучше для тебя, Саш, – блаженным тоном произносит Веснушка. – Ничего ужасного не произошло. Майя, кстати, замечательно выглядит. Что у нее с рукой? Я заметила шрам на запястье. Его раньше не было.

– Олеся, ты слишком добра, – резко перебивает тесть. – Но, пожалуйста, не будь дурой.

– Игорь! – восклицает Светлана Андреевна.

– Мы уходим, – встав из-за стола, я тяну за собой Олесю, но она неожиданно упирается, смерив всех нас раздраженным взглядом.

– Успокойтесь. Саша, сядь на место, – приказным тоном бросает Веснушка. – Давайте не будем впадать в крайности. Я уже сказала, что ничего смертельного не случилось. Ирина Владимировна имеет право относиться ко мне и Майе так, как считает нужным. Разговор закрыт.

– А я тебе говорила, Лесь…, – бормочет теща, осуждающе взглянув в мою сторону. – Ты это допустил! Кто она такая, чтобы приходить на семейные праздники?

– Мама, прекрати, – грозно приструнивает ее Леся. – Давайте лучше выпьем за здоровье Сергея Давыдовича.

Как ни странно, мы все послушно выполняем требование хрупкой, но очень решительной Веснушки. Разговор с небольшой заминкой плавно перетекает в другое русло. Под воздействием алкоголя и непринужденной болтовни дочери Матвеевы постепенно расслабляются, чего нельзя сказать обо мне. Упрек тещи попал в цель и вынудил задуматься над тем, что она права в своем негодовании. Мне изначально стоило поставить родителям ультиматум, но я никак не мог подумать, что у мамы хватит мозгов позвать Майку, зная, что на празднике будет Олеся. Но в еще больший ступор меня ввела странная реакция самой Веснушки. Не так давно она устроила мне допрос с пристрастием после доноса Светланы Андреевны относительно «дружбы» моих родителей с Майей, а теперь вдруг включила полное безразличие, приняв ее присутствие, как естественное явление.

Олеся никогда не отличалась сдержанностью в проявлении эмоций, и эта новая линия в ее поведении вызывает во мне отнюдь не беспочвенные подозрения. Дело даже не в публичных демонстративных лобзаниях моей матери с Майей, а в том, что Олеся какого-то черта начала искать ей оправдания, когда даже я сам их не видел.

– Ты уверена, что не хочешь уйти? – наклонившись к Олесе, шепотом спрашиваю я, все еще склоняясь к мысли, что держит лицо ценой неимоверных моральных усилий.

– Саш, если ты продолжишь дергаться, я решу, что тебе есть что от меня скрывать, – бесстрастно заявляет Олеся, поднося к губам бокал с красным вином. – Мы должны доверять друг другу. Правда? – ее взгляд пристально изучает мое лицо. Я озадаченно киваю, с такой же дотошностью рассматривая ее расслабленные черты. – Я была уверена, что она появится, – бросает она еще одну многозначительную фразу и отворачивается к матери.

– Пойду покурю, – сообщаю я и направлюсь к выходу из зала.

Внутри ресторана есть зона для любителей никотина, но мне необходимо проветриться. Накинув пальто, я спускаюсь по ступеням. Морозный воздух приятно охлаждает разгоряченное лицо, внося в мысли необходимую трезвость. Заметив на тротуаре знакомую фигуру в длинном стильном пальто, я раздраженно чертыхаюсь про себя. И ведь не обвинишь, что она подкарауливает меня тут специально.

– Я жду такси, а не тебя, – заранее оправдывается Майя, когда, поравнявшись, я бросаю на нее выразительный взгляд. – И мне никто не сказал, что ты приедешь вместе с женой. Поверь, я тоже не горю желанием с ней встречаться.

– А со мной, значит, горишь желанием встречаться? – ухмыляюсь я, сделав из услышанного логические выводы.

– По крайней мере, ты меня не бесишь, – прямо отвечает Майя и быстро оправляется. – Она тоже, но… В общем, ты понял, – сдавшись, она пожимает плечами. Затянувшись сигаретой, я какое-то время задумчиво смотрю, как Майка нервно роется в своей сумочке, пытаясь там что-то найти. – Черт, дома забыла. Не угостишь?

Я протягиваю ей сигарету, помогаю прикурить. Мы молчим пару минут. Она постоянно проверяет свой телефон, отслеживая не спешащее по заказу такси.

– Ненавижу этот город, – вздыхает она, выпуская белое облачко дыма. – Питер мне нравился больше, а здесь я постоянно везде опаздываю.

– Езди на метро, – усмехнувшись, предлагаю я. Сразу после нашей с Олесей свадьбы Майя бросила перспективную работу и вернулась на постоянное жительство в Москву. Она никогда не говорила этого вслух, но я знаю, что ненамеренно повлиял на ее решение, и, наверное, мой сарказм сейчас совсем неуместен.

– Все шутишь, Кравцов, – в ее голосе проскальзывает печаль. – Ты думаешь, я специально общаюсь с твоими родителями?

– Есть такие подозрения, – не увиливаю я.

– Зря, – возражает она. – У меня никогда не было семьи. Ты не в счет. Тебя у меня тоже никогда не было, но они первые в этом городе проявили ко мне чуточку тепла. Разве плохо с моей стороны ответить взаимностью?

– Это нормально, Май, но мои родители преследуют определенную цель, привечая тебя в своем доме.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? – с горечью произносит Майя. – Я пытаюсь жить дальше, но ничего не клеится, Саш.

– Сожалею, – сухо отвечаю на внезапное признание.

– Неа, – нервно рассмеявшись, она отрицательно трясет головой. – Не сожалеешь, но знаешь, ты счастливым тоже не выглядишь.

– Тебя это радует?

– Нет. В отличие от тебя, я сожалею искренне, – она выжимает из себя усталую улыбку и, быстро попрощавшись, ныряет в затормозившее на обочине такси.

Проводив взглядом автомобиль и докурив сигарету, я возвращаюсь в шумный зал. За столиком Веснушки нет, ее родители смотрят на меня с плохо скрываемым осуждением.

– Где Леся? – задаю вопрос главе семейства.

– Вышла поговорить с Ириной, – с неохотой сообщает Игорь Степанович.

– Зачем вы ее отпустили? – гневно бросаю я, нервно оглядывая помещение. Ни мамы, ни Олеси среди гостей нет.

– А ты попробуй ее остановить, – устало произносит Матвеев. Его жена судорожно вздыхает, глаза подозрительно блестят.