«Был жестокий бой» - Зарипов Альберт Маратович

— Мы после этого блок-поста проехались дальше. — докладывал он комбату. — То есть через танковое кладбище. До асфальтовой дороги. Чтобы проверить маршрут. Но там начался обстрел и мы возвратились окольной дорогой.

— Это через город что ли? — свирепо вопрошал Тарасов. — Через Грозный?

— Так точно! Через Грозный! — отвечал командир роты безо всякой тени смущения. — А как же ещё? Вот мы через Грозный сюда и приехали!

А ведь ротный излагал сейчас самую настоящую правду. Ведь мы действительно приехали сюда из самого города Грозного!.. О других уточняющих моментах речь в данную минуту просто не заходила. Так что…

— Ну, хватит тут лясы точить! — командир отряда решил сменить тему разговора. — Давайте-ка побыстрей! Имущество загружайте, людей проверяйте, оружие и связь… Вперёд-вперёд!

А ведь командиры первой-второй разведгрупп именно этим сейчас и занимались. Это капитан Пуданов вместе со своими архаровцами сейчас преспокойненько сидели в своём третьем грузовике Урал. Тогда как наши солдаты сновали с имуществом туда-сюда-обратно. То есть если негабаритный груз не пролезал в дыру в решётчатом заборе, то его бегом тащили до ворот с надписью «Стигл» и уже оттуда взмыленные «автопогрузчики» спешили к Уралам.

В самый разгар всей этой кутерьмы ко мне прибежал командир роты минирования Олег Киселёв и сразу же выяснилась очень интересная ситуация. Товарищ капитан Батолин решил сделать благороднейший жест, поделившись кое-каким трофейным имуществом с только что прибывшими новичками. То есть, несколькими духовскими радиостанциями… Стало быть, теми самыми мобильными радиопередающими и радиопринимающими устройствами, которые были честно добыты в нынешних боевых условиях моей славной разведгруппой.

— Ну, чтобы мы их потом как свой результат выдали!

Я от подобной наглости конечно же слегка ошалел… Но очень быстро пришёл в своё обычное состояние.

— Нет! — сказал я твёрдо и безапелляционно. — Не дам!

— Да это твой ротный разрешил! — настаивал командир минёрской роты.

Но я артачиться и даже продолжал упрямиться:

— Вот он разрешил — у него и бери радиостанции сколько хочешь! Можешь даже космическую связь попросить!

Но, как оказалось, станцию космической связи «Граффиг» ротный Батолин уже передал своему коллеге ротному Киселёву. Причём, вместе с тем солдатом-бедолагой… То есть с космонавтом-срочником. Вот именно этого здоровяка я и пожалел, поскольку его оставляли здесь в Грозном на неопределённо какой срок. А вот передача станции «Граффиг» в чужие руки минёрской роты — это было мне абсолютно по барабану… Ведь я за него не нёс никакой ответственности: ни моральной, ни тем паче материальной.

Но более всего мне стало жалко свои трофейные радиостанции, которые достались мне в самом настоящем поиске, да ещё и на враждебно настроенной территории.

— Не дам! — повторил я уже самому капитану Батолину. — Вон!.. Грозный большой! Найдут себе результат! Если на одном месте сидеть не будут!

— Тебе что, жалко? — стал сердиться ротный Серёга.

— Да! Жалко! — признался я со всей своей честностью и даже «жадностью». — Потому что я собой и людьми рисковал, когда прочёсывал эти чёртовы дачи! А вы тут сидели! Чаи гоняли! Ладно, что я свой АГС отдал Денисову! Хрен с ним, что оба ружья записали в результат Пудановской группы… Которая вообще тут просидела! Так мне ещё и эти несчастные радиостанции отдавать минёрам?!.. Ты чего, Серёг? Совсем что ли?

Тут я уже не стал указывать на стыд и совесть… Которые кто-то уже успел здесь прошляпить… Я этого не сказал. Хотя имел полное на это право. Да и никто нам не мешал. Наш разгоревшийся спор сейчас проходил на некотором удалении от личного состава, так что мы могли говорить друг с другом совершенно начистоту.

— Ну, ладно! — произнёс Батолин неожиданно миролюбивым тоном. — Дай им хотя бы две… Ну, из этих… Импортного производства.

Тут я сразу же остыл. Потому что командир роты заговорил совершенно по иному… То есть по-человечьи миролюбиво. Что в общем не было на него похоже. А также вследствие того, что эти две импортные радиостанции представляли собой что-то непонятное… И явно недоукомплектованное.

Я молча прошёлся до своего Урала и двое бойцов подтащили к заднему борту тяжеленный мешок с трофейными радиостанциями. «Эти самые» лежали как раз сверху. Я словно сердцем чуял, когда укладывал радиотрофеи в мешок перед отъездом.

— Вот! — сказал я и со вздохом отдал Киселю две чудо-штуки заграничного производства.

Командир конкурирующей фирмы тире роты молча повертел в руках две красивенькие и ладные трубки с иностранными надписями… Затем он же потыкал пальцами во всякие кнопочки на радиобазах… Потом капитан Киселёв попытался отыскать подходящие гнёзда или штекера для подключения радиоантенн и электропитания… После чего возвратил мне эти «радиостанции» обратно.

— Спасибо! — произнёс командир роты минирования, чьё лицо практически просветлело. — Но нам это не нужно!.. Мы уж как-нибудь сами…

— Вот и отлично! — прокомментировал я мудрое решение товарища капитана. — Это уже по-мужски! Тут и на вас работы хватит! Так что… Без результата не останетесь!

А вот товарищ капитан Батолин не отреагировал никак. Он просто развернулся и пошёл в гостиницу за своими вещами. Тогда как я продолжил заниматься делами своей разлюбезной разведгруппы № 811.

Через полчаса было объявлено всеобщее построение. Пока личный состав собирался погруппно в две шеренги, занимая свои места согласно штатно-должностному расписанию… Пока товарищи сержанты и их друзья-бойцы-разведчики в окончательный раз готовились предстать перед строгими взорами своих отцов тире командиров во всей своей армейской красе, стальной мощи и боевом вооружении… Пока опоздавшие и где-то замешкавшиеся «лемуры» и «сонные мухи» торопились как можно скорее оказаться в бравом солдатском строю… Пока шли все эти последние-распоследние приготовления к предстоящему построению и уже неминуемо-неизбежному отъезду… Комбат Тарасов решил в личном порядке проверить грузовые Уралы на предмет наличия или же отсутствия в них какой-нибудь незаконной контрабанды.

«Блин! — подумалось мне в последние секунды. — У меня ж там!.. Эти два «Рекорда»!.. Вот бля-а!»

А подполковник Тарасов уже озвучивал свой сакраментально-обязательный вопрос:

— В твоём Урале нету ничего такого незаконного?

— Никак нет, товарищ подполковник! — отвечал я, стараясь говорить как можно бодрее и честнее.

В эту минуту мы стояли около заднего борта моего грузового Урала… И, скорей всего, командир нашего отряда всё же учуял в моём голосе какую-то неуверенность.

— Точно? — переспросил он.

Задавая этот уточняюще-проверяющий вопрос, комбат Тарасов посмотрел пристально и пытливо прямо в мои глазки.

— Так точно, товарищ подполковник! — доложил я уже по всей форме. — Ну, эти два ружья… Мы их в одеяло завернули и под имуществом группы схоронили. На всякий случай!

— Ну, смотри у меня!.. — Тарасов даже погрозил мне своим указательно-комбатовским пальцем. — Чтобы кроме этих ружей в группе ничего незаконного не было! Там нас шерстить будут по полной программе!

— Да я это знаю. — сказал я.

— А раз знаешь… — произнёс напоследок Тарасов, направляясь уже к денисовскому грузовику. — То проверь ещё раз! Всё проверь!

— Есть, товарищ подполковник! — пообещал ему я и даже подошёл к своему заднему борту.

«Уф-ф!.. Вроде бы пронесло… — промелькнула мысль. — А что было бы, если б он влез во-внутрь?»

Мои пальцы привычно ухватились за борт и я, подтянувшись, быстро заглянул в кузов. Как и следовало того ожидать… Ничего крамольного, то есть незаконно добытого в зоне боевых действий… Стало быть, намародёренного у врага барахла. Ничего этого не было… То есть, во всяком случае, ничего этого не было видно. Причём, всякому невооружённому и крайне неопытному глазу. Однако мой уже намётанный взгляд сразу же уловил какую-то несуразицу в правом дальнем углу, в котором военного имущества было навалено как-то слишком уж многовато. И эта неестественно громоздкая куча могла привлечь бдительное внимание любого, скажем так, опытного проверяющего.