На все руки доктор (СИ) - Марей Соня

Для меня это был словно привет из дома. А еще надежда на то, что однажды я смогу вернуться. Но не нелюбимой дочерью, а уважаемой волшебницей. Оливер проявлял заботу и участие, улыбался, иногда брал за руки и долго смотрел мне в глаза. Это меня смущало, но я все списывала на то, что он относится ко мне, как к дочери.

Вместе с тем мой дар некромантии становилось все труднее контролировать, но настоятельница пока справлялась. Я узнала, что родители умерли от эпидемии какой-то хвори, что у меня появились племянники, потом пропал Лайнель, а бабушка часто болеет и грустит. Жизнь моей семьи протекала вдали от меня.

Редкие и секретные визиты Оливера безмерно меня радовали. В один из дней он привез бумагу — доверенность от Кокордии. Управляющий сказал, что бабушка велела мне снять в банке ее сбережения и ехать учиться в столицу.

Конечно, меня немного насторожило то, что отправиться в город предстоит тайно. Но Оливер убедил, что если я расскажу обо всем матушке настоятельнице, то она меня не отпустит. Он всегда представлял ее злодейкой, которая держит меня здесь силой. Я наивно поверила словам «друга» и согласилась.

Никто бы меня хватился, ведь на целых два дня меня отправили в маленькое святилище в роще, чтобы я могла помолиться там в одиночестве. Но вместо этого мы с Оливером последовали в Ринк. Я бывала там в раннем детстве и почти не узнавала его.

Было страшно заходить в огромное здание, от которого веяло роскошью и богатством. И пусть Оливер привез мне шелковое платье, я все равно чувствовала себя замарашкой. Но служители были вежливы, меня приняли хорошо, попросили положить руку на какой-то шар, который засветился и подтвердил, что я действительно принадлежу семейству Готар.

Нам выдали целый мешок золотых и серебряных монет. Оливер забрал его и сказал, что сперва съездит в столицу, выбьет мне место в магической Академии, внесет предоплату и все подготовит, а потом вернется за мной. Но я ни в коем случае не должна никому об этом говорить.

Я думала, что в столице уж точно есть маги, которые смогут навсегда запереть мой дар некроманта, и после этого я смогу жить свободно. Оливер Гиллаус догадывался о моей проблеме, но никогда напрямую не спрашивал. Иногда я замечала страх в его глазах, когда он смотрел на меня.

Ах да, еще он говорил, что скоро я смогу выйти замуж, и что у меня есть жених, который меня ждет. Конечно, мне не слишком хотелось замуж за незнакомого мужчину, но я кивала и улыбалась. Главным для меня было вырваться из монастыря.

Но время шло, а Оливер не появлялся. Я даже мысли не допускала, что он мог меня обмануть, ведь он всегда обо мне беспокоился, был добрым и участливым. Но порой накрывало отчаяние, я даже несколько раз сбегала, но потом или возвращалась сама, или меня возвращали. Дар некромантии волновался, искал выход, это волнение передавалось и мне, туманило разум.

Пришла зима, а с холодами работы в лечебнице стало куда больше, и мне некогда стало думать об Оливере. Привозили больных из окрестных сел и деревень, я ухаживала за ними днями и ночами, но спасти всех не получалось. Некоторые были слишком ослаблены и умирали у меня на руках. Тогда мой дар радовался. Чем он становился сильнее, тем слабее делалась искра целительства.

Хорошо помню ту ночь, когда монахини принесли на носилках раненого человека, найденного на дороге. Он не был похож на крестьянина: слишком мощное телосложение и необычная одежда. А еще у него были вьющиеся темные волосы с проседью и рана в груди. Похоже, кто-то ударил его боевым заклинанием.

Я слышала, как монахини шушукались и называли его нардом. Но в монастыре Пресветлой Матери все равны, мы должны оказать помощь любому нуждающемуся.

Я ухаживала за этим человеком, и вскоре он начал приходить в себя. Сначала почти не говорил, только смотрел на меня своими цепкими темными глазами. У меня мурашки по спине бежали от его взгляда и не покидало ощущение, что нард видит меня насквозь.

Один раз, когда я меняла ему повязку, он схватил меня за руку и сказал: «Ты — одна из нас. Я хочу, чтобы ты пошла со мной».

Неужели он понял, кто я? Он тоже некромант?

Я очень испугалась, но продолжала ухаживать за ним. А он все соблазнял или запугивал: «Ты пойдешь со мной, хочешь ты того или нет».

Он был очень настойчив и даже хотел меня похитить, но тогда мое терпение лопнуло. Заклинание само сорвалось с ладоней и ударило его в грудь. Незнакомец с черными глазами упал, а после расхохотался и сказал, прежде чем исчезнуть в вихре магического тумана: «Судьба все равно приведет тебя ко мне, девушка с глазами цвета бирюзы. Вот увидишь».

И как обычно, я все держала в себе, не рассказала о моем странном общении с нардом ни настоятельнице, ни бабушке. Он исчез, как будто его и не было, только слова, показавшиеся пророческими, крутились в голове.

А с приходом весны меня снова накрыла волна отчаяния. Я поняла, что Оливер, похоже, меня бросил. Было ужасно стыдно перед бабушкой, ведь я начала видеть все коварство моего «друга», его обман. Я боялась рассказать Кокордии о том, что из-за меня пропали все ее сбережения в банке.

Я поняла, что шанс уехать учиться в столицу был ложным. Что мне никогда не избавиться от проклятого дара, что все мои недолгие дни пройдут за стенами монастыря. К тому же я стала ощущать близкое присутствие незнакомца с черными глазами, его загадочную магию.

Он хотел использовать меня в своих целях, как и Оливер. Это пугало до дрожи, хотелось бежать куда глаза глядят.

И я сбежала, да. Никому ничего не сказала, просто пробралась через брешь в стене и ушла. Наверное, хотела отправиться в Ключ, только не учла, что на улице будет слишком холодно.

Всю дорогу казалось, что меня преследуют и вот-вот поймают. Я бежала сквозь лес, сквозь туман, а под ногами хрустела корка замерзшей травы. Сил становилось все меньше, ужасно хотелось спать.

Помню, тогда думала, что оказалась слишком слаба, мне хотелось, чтобы кто-то сильный прожил эту жизнь вместо меня. Хотелось снять со своих плеч все беды и горести, никогда больше не чувствовать одиночества.

Я засыпала, мое измученное слабое сердце билось все реже. А где-то далеко, в те же минуты, от сердечного приступа умирала женщина, прожившая достойную жизнь, вырастившая сына, потерявшая мужа. Долгие годы она спасала людей, работая врачом. Ну или лекарем, как сказали бы в этом мире.

Я видела ее и успела подумать: «Было бы здорово, если бы она получила второй шанс. Она бы смогла все выдержать и прожить мою жизнь так же достойно, как свою».

Я не поняла, где закончилась жизнь Олетты и началась моя. Граница между ними сгладилась — как волна набежала на берег и схлынула обратно. Зеркало позволило мне заглянуть в глубины подсознания моей предшественницы, увидеть то, что раньше было скрыто.

Но вместе со знанием в груди, где теплилась искорка целительской силы, зажглась и вторая искра — темная, как обсидиан. Я ее не хотела, но дар не спрашивал. Наследие Олетты меня настигло и теперь потребует что-то взамен.

Если бы я только знала, стала бы рисковать и нырять в глубины зеркала?

В голове крутилась мысль: «Ну ничего себе сходила за хлебушком!»

Если раньше я могла утешать себя тем, что опасный дар некроманта спит и, может, вообще не проснется, то теперь уже поздно. Зеркальный переход его спровоцировал. Вдруг теперь меня арестуют?

Дааа, влипла, Ольга Анатольевна. Почему проблемы сами летят на меня, как мухи на мед? Ну… или как на другую субстанцию.

Р-раз!

Я словно оттолкнулась от илистого дна и вынырнула на поверхность. Сделала вдох и поняла, что оказалась в своей комнате. Следом за мной появились и гвардейцы с носилками.

За спиной ругалось зеркало:

— Это еще что за беспредел⁈ Спал, никого не трогал, а они возьми да и вломись! Хозяйка, ты что учинила, я тебя спрашиваю? То не хотела ничему учиться, а то сразу на тебе — переход целой толпой! Внутри меня не проходной двор. Это насилие!

— Не ругайся, Макеюшка, — примирительно произнесла я. — Потом все объясню. А как проводишь наших гостей обратно, отдыхай дальше.