Высшая для Демонов. Узы Тьмы (СИ) - Максименко Анастасия

А уже будучи по ту сторону портала, услышал:

— Алистер! Вернись. Я убью тебя, Алистер!

Усмехнувшись, огляделся, довольно покивав. Отлично. Подземелье академии. Здесь Рейду будет сложнее всего меня отыскать.

А в какой комнате проходил обряд Уз, говорите?

На сколько я помнил, комната была запечатана.

Мне подходит.

Вивьесин эс Дрегомор.

— Действенное наказание, Ваше Величество, — опустошенно прошептала, закрывая глаза и внутренне смиряясь со своей участью. — Действенное. Ибо они сами себя уничтожат.

Склонившись в уважительном поклоне, покинула Императора, даже не став вызывать к себе Илу. Незачем. У меня была карта, и я прекрасно смогла сама дойти до своей комнаты. Да и не хотелось мне никого видеть. Мне надо было подумать, признать и осознать, а еще принять…

Принять то, что принимать никак не хотелось. Отчего мое сердце больно сжималось, глухо пробивая грудную клетку.

Как же хотелось, вырвать к дрархам это обливающее кровью сердце и просто забыться. Спрятаться от этих раздирающих душу эмоций и спрятаться от них.

Идя по коридорам и даже не смотря по сторонам, я думала, как пережить все это. Как забыть тех, кого то самое глупое сердце забывать совсем не хотело.

Некоторые могли бы сказать: Ну, артефакт. Ну, наложили. Не конец же света. Да и с этим адовым артефактом ты можешь преспокойненько вернуться и жить с теми демонами, которых выбрало твое бедное сердце. Что изменилось то?

Я бы ответила: Нет. Не могла. И к сожалению, изменилось многое.

Те, кто мог спросить или задать вышеупомянутые вопросы, просто до конца не понимали действие самого артефакта. Так вот, артефакт не только заблокировал мою связь с мужьями, наложив на них установку. Этот ошейник полностью заблокировал связь, оставив только одностороннюю.

Мою.

То бишь, я-то прекрасно продолжала чувствовать, что люблю их, моих демонов, чувствовать нежность и ту самую пресловутую любовь, раздирающую меня сейчас на осколки.

Но они — нет.

Мои мужчины под действием артефакта, который и убил всю эту связь, не только перестали меня чувствовать, что уже наверняка поняли, я для них сейчас просто мертва.

При встрече, они не будут воспринимать меня не то что как свою жену, но и вообще воспринимать. А если узнают, что я пришлая в их мир, то и вовсе безжалостно убьют. Узы Тьмы смогли бы сдержать такие порывы, без Уз, увы, нет.

А возвращаться на Домена и видеть в глазах тех, кого люблю призрение, гнев и жажду немедленного уничтожения…

Увольте. Мое сердце это просто не выдержит, и я сама легко уложу себя на алтарь того самого уничтожения. Без сожалений. Потому что люблю. Потому что невыносимо будет видеть их с другой демонессой.

И это самая главная причина, почему я до сих пор не перешла за Грань, дабы хоть одним глазком увидеть своих… кого? Бывших мужей? С другой. А без татуировки Темных Уз, наверняка они уже если не забыли обо мне, то с удовольствием утешались в объятиях другой прекрасной демонессы.

Рыкнув от злости, нервным движением перепрыгнула ступени на свой этаж, топая как стая оголодавших волков и добежав до покоев, со всей силы пнула по ни в чем не повинной двери, распахивая ее с ноги. А запечатав за собой двери, обессилено съехала по ней, зажав голову в руках, крепко зажмуриваясь.

Не знаю, сколько так просидела, час или может больше, а может и вовсе, несколько минут, лелея свою боль и жалея себя. Я бы и дальше так продолжала сидеть, если бы в дверь коротко не постучались два раза, оповещая, что пришел кто-то из слуг.

— Госпожа, — услышала взволнованный глухой голосок Илы, — разрешите войти.

Тяжко вздохнув, медленно поднялась и распахнула дверь, позволяя подруге пройти. Отрешенно посмотрев на ее взволнованное лицо, опустила голову, за первое время горько и протяжно заплакав.

Нора ахнула, и неожиданно сильно, для хрупкой человечки, притянула меня к себе, сжав в теплых, понимающих объятиях.

— Я больше не увижу их, Ила, — всхлипывала, размазывая слезы вперемешку с соплями по чистенькой форме служанки. — Не прикоснусь к ним. Боги, почему так больно…

Заревев сильнее, вместе с охающей норой опустилась на пол, продолжая громко и надсадно реветь, выплескивая свой страх, боль и разочарование.

Ила не оттолкнула. Более того, еще сильнее обняла и погладила по голове, пропуская мои белые с радужными кончиками волосы через пальцы, как маленького неразумного ребенка.

Она, поцеловав меня в макушку, совсем добивая, негромко сказала:

— Ну, ну, дорогая моя. Поплачь, тебе станет легче. А затем мы вкусно с тобой, хм, уже поужинаем и приведем тебя в порядок.

Сюсюканье норы, отрезвило. И, правда, виду себя как меленький ребенок, а не взрослая совершеннолетняя высшая.

Позор, Вивьесин! В конце-то концов, выход есть всегда!

Пора бы вспомнить об этом.

Приосанившись, всхлипнула в последний раз, отпрянула от норы.

— Где там твой ужин? — буркнула, совсем успокаиваясь. — Неси! Что-то я проголодалась.

Глава 87

Где-то в подпространстве мира Домена.

Айданир эс Дарен-Саттранен.

Мне не повезло с самого рождения. Ведь я «родился» неполноценным демоном. Всего лишь часть, некий осколок своего родного брата, практически развоплащенного во время рождения, при неком обряде или ритуале.

Как такое могло произойти, и кто с нами это сделал?

Доподлинно мы с братом не знали, но склонялись к мысли, что к этому приложил руку наш родной отец. По этому поводу у меня были некие мысли, которые всю сознательную жизнь держал при себе.

Но с годами я понимал, моя догадка верна. И вскоре она подтвердилась, когда я совершенно случайно нашел личный дневник отца и припер его к стенке.

Из дневника выходило, что он пытался провести над демоненком в утробе матери ритуал усиления магических сил, который позволил бы первенцу стать на одну ступень по магическому дару с Флагмерами.

Но отец просчитался в расчетах, к тому же не знал, что в утробе не один ребенок, а несколько.

И вышло, как вышло.

Отец, узнав, какую непростительную ошибку совершил, пришел с просьбой о помощи к Его Темнейшеству, и тот, несмотря ни на что, помог ему, обратившись к своей темной силе, проведя сложный ритуал в восход моарги над Алистером, разделив наши сознания. И даже не покарал за мерзкий, недостойный высшего демона поступок, только сухо сказал, что отец сам себя наказал.

Вот только был ли я сам рад подобного рода спасению?

Никем не любимый, почти забытый и обреченный существовать, воплощаясь каждые три месяца на восходе моарги и засыпая в теле и сознании своего родного обрата до следующего восхода?

Однозначно нет. И отец жестоко поплатился за свою ошибку и никому, кроме него самого, ненужную мечту. Он был уничтожен рукой своего родного сына.

Моей.

Единственное кого мне было жаль, свою мать. Она быстро иссохла после смерти отца. Но, ни в чем меня не винила, только плакала, умирая и прося прощения. И тогда я в первый раз за всю свою неправильную жизнь, сам пустил скупую слезу.

Я корил себя за такую же ошибку, но ничего уже было не вернуть. Не исправить.

Я опасался призрения своего брата, но со смирением и гордостью за него, понес бы от его руки любое наказание. Но брат спокойно выслушав мое покаяние, ничего не сказал, даже и тени призрения, и ненависти не было в его глазах. Только понимание и сочувствие.

Всю свою жизнь я считал себя ошибкой, коей не должно было случиться. Мразью и отщепенцем.

Да, я получил даже будучи тенью своего брата, хорошее образование и даже звание Магистра и все тому причитающее. Но только богу-отцу было известно, чего мне это стоило. Да, я знал и имел много женской ласки в свое время, но она не затрагивала мое каменное сердце.

Я считал себя никем. Пустым, без капли эмоций и жалости.

До встречи с ней…

И только она заставила кусок камня в моей груди трепыхаться и биться только при одном ее теплом взгляде. И даже настороженность и капля страха не отвернули меня от нее.