Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 43 - Степанова Наталья Ивановна

«Моя мама обидела человека, который хорошо знает магию. Маму она угробила, теперь наступила моя очередь – именно так эта ведьма мне и сказала. Ни днем ни ночью мне нет от нее покоя. Кто меня лечит, тот заболевает и отказывается от меня. Помогите мне, дайте мне верный совет, как отвязаться от ее колдовства».

«В нашей семье произошла страшная история. Внезапно заболел мой дедушка, которому не было даже семидесяти лет. Был он человеком спортивным, крепким, никогда даже не простужался, бегал лыжные кроссы, увлекался зимней рыбалкой и даже купался в проруби. Врачи говорили, что у него здоровье как у космонавта. И вдруг – слег. Сначала – аритмия, потом – инфаркт, потом – микроинсульт, потом – проблемы с давлением, и вот моложавый бодрый мужчина в считаные месяцы превратился в пахнущего лекарствами и соседством с Вечностью старика. В итоге совсем слег – даже с кровати не поднимался. Пришлось нанять ему сиделку. Мы столько денег на врачей потратили – все бесполезно. Однажды утром вошли к деду в комнату – а он мертвый лежит.

Похоронили мы дедушку, начали его вещи разбирать. Кто-то из соседок сказал, что подушку, на которой умер человек, принято распороть и сжечь, чтобы не привлечь в дом новую смерть. Мы так и сделали. Каково же было наше удивление, когда внутри дедовой подушки, помимо гусиного пуха, мы обнаружили довольно большой черный венок! Кто-то сплел его из вороньих перьев! Это было страшно, как в фильме ужасов. Мы сразу поняли, что внезапная болезнь деда – это не случайность. Но самое ужасное – на каждом перышке было иглою нацарапано имя. Мы бы и не заметили, да вот только мать моя всю жизнь проработала на ювелирном заводе, у нее профессиональная деформация – сразу замечает гравировку и мелкие надписи. Несколько имен – и бабушкино, и мамино, и папино, и мое, и моего младшего брата. И такая тоска на меня навалилась, даже выдохнуть не могла. Как будто бы жабу болотную проглотила. «Это порча!» – сказала я. Но вся семья подняла меня на смех. Никто из наших в колдовство не верил. Ну да, была у нас домработница, совершенно сумасшедшая женщина, которая явно питала к деду нежные чувства. Бабушку она терпеть не могла, а вокруг деда вилась как мартовская кошка. Наверное, она и зашила в подушку венок. Только вот разве в состоянии она порчу такой силы наслать! Наверное, будь эта женщина великим темным магом, она бы не зарабатывала на жизнь мытьем полов.

Подушку и венок мы сожгли и на какое-то время забыли о произошедшем.

Только вот спустя месяц мой отец вдруг упал на улице – сознание потерял. Никогда раньше с ним подобного не случалось. И повторился мрачный дедов сценарий – аритмия, инфаркт, скачки давления, микроинсульт. Дед еще долго держался, очень уж крепким был. А папа за два месяца сгорел. На поминках я тихонечко спросила маму: «Ты и сейчас не веришь в магию черного венка?» Но она отмахнулась. Как же я ругаю себя за то, что не начала действовать еще тогда! Как вы уже, возможно, догадались, та же участь настигла и маму. И вот теперь я так боюсь за собственную жизнь и за жизнь младшего брата, которому всего двенадцать лет. Мне совершенно ясно, что мы имеем дело с какой-то темной магической программой. Помогите нам, пожалуйста, освободиться от этого проклятья».

«Дорогая Наталья Ивановна! Письмо вам – жест отчаяния и мой последний шанс.

За последний год я потеряла все. А ведь у меня была такая прекрасная налаженная жизнь.

Расскажу все по порядку. По образованию я актриса. Всю жизнь мечтала о сцене – нет, не слава меня манила, а возможность проживать чужие жизни, испытывать на себе чужие состояния, плакать чужими слезами. В этом было что-то завораживающее, особенная магия.

После окончания института карьера моя начала складываться весьма удачно. Сначала я снялась в клипе популярного певца, затем получила роль в довольно известном сериале, потом было несколько ролей второго плана в кино.

И вдруг мне предлагают такую роль, которая должна была стать судьбоносной. Очень сложная роль, очень сложный необычный фильм. Когда я прочитала сценарий, у меня руки от возбуждения задрожали.

Это был философский детектив, о маньяке, который убивал женщин в стремлении к наивысшей чистоте. Под чистотой он понимал полное отсутствие негативных эмоций. Он считал, что женщина – проводник чистого божественного счастья, поэтому женский гнев – один из наивысших грехов. Грех невыполнения предназначения. Он разыскивал гневливых женщин, какое-то время изучал их, а потом убивал, причем до этого несколько суток держал в специально арендованном подвале и заставлял часами смеяться и радоваться. Женщины верили, что если радость будет искренняя, то их отпустят. Но они ошибались – добившись искреннего чистого смеха, мужчина говорил: «Это искупление!» – и убивал их точным ударом ножа в сердце.

И вот мне досталась роль одной из его жертв. Красавица-истеричка, вспыльчивость которой отравляет жизнь окружающим. И которая в каморке маньяка, за несколько минут до своей гибели, вдруг впервые в жизни познала радость чистого счастья. Бывает такое – имитация порождает состояние. Ты начинаешь смеяться, смеешься через силу, а потом словно шлюз открывается внутри, и радость становится искренней.

Сложная роль – мечта любой актрисы.

Но была одна проблема – дело в том, что сюжет этого фильма был взят из реальной жизни. Сценарист лишь немного поработал над характерами героев, события же практически остались неизменными. И вот матери одной из погибших от руки маньяка женщин (которую я как раз и собиралась сыграть) не понравилась сценарная интерпретация. Ей показалось, что ее мертвую дочь выставили эгоисткой и глупой истеричкой. И что сценарист имел в виду, что дочке повезло с тем, что она вот так встретила смерть.

Почему-то злость этой женщины была направлена главным образом на меня. Женщина откуда-то узнала мой домашней адрес, вычислила мои маршруты и все время за мною таскалась. С одной стороны, мне было ее жаль – все-таки она потеряла дочь. С другой – было неприятно и страшно, я уже сама чувствовала себя жертвой маньяка.

Женщина уговаривала меня отказаться от роли. Я объясняла, что это невозможно.

И вот однажды она бросилась ко мне возле проходной киностудии, схватила за рукав пальто и быстро-быстро сказала: «Если ты не хочешь по-хорошему перестать порочить имя моей дочки, я все равно заставлю тебя это сделать! Все равно съемки не состоятся, фильм этот в свет не выйдет!» И бросила мне в лицо пригоршню какой-то едкой пыли. Пока я откашливалась и вытирала лицо, ее и след простыл.

С того дня и начались мои неприятности. Мне постоянно снилась эта мертвая девушка, ее дочь. Во сне она смотрела на меня пустыми глазницами и хохотала. Это был страшный смех, тусклый, мертвый. Я почти потеряла сон и все время ходила вялая. Играла плохо, на меня начал жаловаться режиссер. Я пыталась объяснить, что со мной происходит, но никто мне не верил. Я всегда была человеком уравновешенным, но тут начала срываться на людей. Как пес цепной на всех бросалась. Как будто бы моя героиня проросла в мое сознание. Потом я начала сильно болеть. Врачи никак не могли поставить мне диагноз. Случались дни, когда я вообще не могла подняться с кровати. С роли меня, конечно, сняли. Но и до сих пор я не могу прийти в себя и вернуться к привычной жизни. Я стала мрачная, очень постарела, мне все время снятся кошмары. Понимаю, что та женщина, мать погибшей, провела какой-то обряд. Помогите мне, пожалуйста, снять эту порчу…»