Дневник одержимой. Захват - "Белая Сова"

…Переход на спотыкающейся лошадке по узеньким тропам, над самым краем ущелья, окончательно выбил из меня страхи и вселил космический пофигизм. Виды с некоторых перевалов, конечно, захватывали дух. А цветные песчаники вообще фантастика. Верхний Мустанг — мертвая горная пустыня, где почти ничего не растет (кроме посаженного и поливаемого человеком), везде только пыль времен да вечные камни. Долина Кали-Гандаки — это постоянный ветер и песок, мелкий, как цемент, забивающий абсолютно все. После двух дней похода штаны можно было ставить в угол. А тяжесть подъемов для меня оказалась местами запредельной. Я помню почти мистический момент, когда погонщик уже увел уставшую лошадь, ведь осталось круто подняться каких-то сто метров до поселка! Но я, свесив язык, поняла, что уже не поднимусь, сердечко не выдержит! Затосковала, выругалась, и стала мечтать, что вот появится сейчас белая лошадь и отвезет меня наверх… Мечты, мечты…

И вдруг появляется прекрасная белая лошадь и ее тощий хозяин, который за 400 рупий довез меня наверх. Слава Высшим силам!:)

Мертвое сердце Азии — это как раз про данный район. Пейзаж оживляют снежные пики 7—8-и тысячников (кроме Аннапурны и Дхаулагири, никак не могу запомнить названия…). Река и ее притоки — мелкие и мутные, вода местами просто черная. Пить можно только из проверенных бутылок. Еда острая, а торговля мне вообще в новинку, за меня торговалась Лизка. Моя подруга с головой ушла в буддизм. А Мустанг — классическая «резервация» бон-буддизма (все, что ниже его территориально — индуизм).

Мне удалось побывать в нескольких древних буддистских храмах и молитвенных пещерах монахов. В одной из них, высеченной прямо в скале, моя грудь слабо завибрировала, когда я смотрела на фотографию одного из высших Лам… Из всей группы только мы с Лизкой и Юркой заходили во все возможные тайные двери, остальных оплоты религий не интересовали, они сидели в гестхаусах и трескали сомнительное пиво. Я ходила везде с большим интересом, но не стала ни за что цепляться, мне и так хватает… Для пробуждения не имеет значения, на какую веру или школу ты подсел. Вернее, имеет — нельзя ни на что подсаживаться…

В храмах снимать запрещено. Я, набитая электроникой, могла, конечно, незаметно снять все. Но не стала. Мы видели семисотлетних Будд, маленьких и огромных, столетиями сидящих в своих темных нишах и пещерах… Мы трогали древние, черные от времени манускрипты и мандалы, маски, статуи различных Божеств и Защитников. Заходили и в монастырь, где учатся мальчики. Экзотика, конечно, мощная… И погода стояла чудная — всегда солнце. Все, взятое на непогоду и дождь, в итоге не пригодилось.

В последний день пути погонщик Кумбы обкурился и забастовал, а я была никакая, пешком уже не могла ходить, и меня повезли до Джомсона в пыльную бурю на мотоцикле. Этого так не хватало в моем жизненном опыте: крепко обняв сзади мелкого непальца, нестись на мотоцикле вдоль ущелья гималайской реки по каменистой дороге на «Хонде»! Трясясь и молясь, чтобы мелкие камни, несущиеся мне навстречу, не выбили очки вместе с глазами! Ощущения непередаваемые…

Мустанг запомнится надолго. Буду делать грандиозный фильм.

…Индия — бедная страна пофигистов. Величественная и никакая одновременно, она оставила противоречивые чувства… В них еще предстоит разобраться.

В Агре случилась удивительная история. Мы стояли в «пробке» в микроавтобусе, по пути к величественному Тадж-Махалу, и ждали, когда пройдет неторопливое стадо буйволов от вонючей реки напротив. Только мопеды и трехколесные «тук-туки» умудрялись нас объезжать, как более мелкие и юркие. Жара ярилась за стеклом несусветная, +47.

В одном из «туков» плотной кучкой сидели женщины — видимо, ехали на работу или с работы (скорее всего, что-то незатейливое, связанное с сельским хозяйством). Они смеялись, болтали, и у всех на лбу виднелись красные точки принадлежности к вере. В общем, добрые индуистки. Они напомнили мне наших русских женщин в платочках, которых везут в кузове грузовика вечером с покоса, и тряска по разбитой сельской дороге не мешает им весело галдеть о простых вещах. Я с любопытством рассматривала их из-за стекла, которое было закрыто, так как мы ездили только со включенным кондиционером. И вдруг наши взгляды с одной женщиной встретились…

Она мне улыбнулась, совершенно искренне и просто. Просто так, от души. Я улыбнулась ей в ответ — это произошло автоматом, но тоже искренне. Вообще-то я редко улыбаюсь чужим, это даже как-то неприлично в нашем затюканном обществе.

Она улыбнулась еще шире, и я тоже.

А потом еще. И еще!..

Вот меня уже просто всю расперло, размер улыбки превысил ширину лица. И тут она помахала мне приветственно рукой. Моя рука поднялась сама и помахала ей в ответ. Ощущение непонятного счастья поднялось и нахлынуло волной в груди. «Тук-тук» стал отъезжать, а мы все еще цеплялись взглядами… я потом долго вспоминала незнакомую индийскую крестьянку, блеснувшую в этом бедном мире, словно луч Бога!

В груди разлилось странное тепло, а улыбка не сползала с моего лица, наверное, еще час. Но ее приходилось прятать.

…Это напомнило мне историю на Кольском, когда мужики послали меня за водой в ближайшую канаву, потому что морской прилив уже засолил прибрежье. Мы встали на антистапель в Варзуге, и готовились к ужину. Пока я шла, налетела гроза, и в небесах, на фоне Поморского креста, появилась яркая радуга.

— Радуга-радугаа-а-а!!! АААА!!!!!!!! Ураа-а-а-а!!! — заорала я вдруг во всю глотку, благо в тундре не слышно.

…Потом я скакала и плясала, как пьяная студентка на дискотеке, размахивая руками, словно с них вдруг содрали смирительную рубашку.

— Аа-ахааа! Радугаа-а-а! Ляляляяяя-я-яяя!!!..

Крупные капли дождя били по непокрытой голове, но я улыбалась и показывала тучам язык. Ничто не могло расстроить мою вырвавшуюся на свободу душу. Подойдя к лагерю, я замолчала, чтобы меня не сочли сумасшедшей. Все вновь стало обычным.

Но уже тогда что-то неуловимо изменилось…

26.05.13 Пока все по-прежнему. Много ковыряются в копчике, известном прибежище змеи… На фронте воздействий новинка: резкий выброс и распространение «мурашек». Иногда очень сильно. Сегодня, к примеру, я прилегла, и раз десять, через равные промежутки времени (минуты 2–3) из нижней части тела происходили резкие выбросы «мурашек», доходящих до груди! Руки при этом холоднеют, и одновременно что-то шевелится в макушке.

Мурашки. С чем их можно сравнить? Пока ни с чем, кроме мурашек от холода, или резкого выброса адреналина. После чего начинается вибрация всей груди, но сердце при этом не болит. Кто или что это делает? И, главное, зачем? Есть ли санкция моего Высшего Я? Я пытаюсь к нему обратиться, но ответов нет. Наверное, еще не умею.

В ногах появились судороги. В холодной ноге их можно объяснить сокращением мышц или сухожилий, а вот как их объяснить в теплой, спокойно лежащей ноге?… Связано это, скорее всего, с плохой пропускной способностью ножных каналов или блокировками. Я ощущаю, как энергия уходит, когда ее мысленно просишь уйти, потому что очень больно. И судорога проходит.

А теперь самое прикольное, и, наверное, важное.

Как всегда, после часа воздействий, я безуспешно пыталась уснуть, и почувствовала давление на голове, словно на череп натянули узкий чулок. Естественно, возмутилась!.. И тут же в голову из ниоткуда пришел ответ, всего три слова: «Операция <для> просветления.» ~

Клянусь, я в этот момент ни о чем не думала! Слова вспыли в мозгу сами, словно из подсознания.

Или Сознания?

Я сильно озадачилась, но продолжила прислушиваться к телу, постоянно кудахтая про себя от злости на посягательство непонятных энергий. Что-то шевелилось в теле, и опять пришли обрывки слов: «ждите… еще… повторение». ~ Повторение чего? 28-ого февраля?… ОЙ.

И как-то нехотя со мной разговаривают. Тупая, что ли?…

А ночью, в полусне, я почувствовала, как что-то опять копается в копчике. Вытянула назад руку, инстинктивно стараясь убрать нечто, свербящее там. Но тут же ощутила, как меня очень крепко и не больно, но бесцеремонно схватили за ладонь, и с силой убрали мою руку от попы обратно, где она лежала!!!