Костоправ. Исцеляющие практики - Гнатюк Валентин Сергеевич

– Отругали за то, что стреляю неправильно, и похвалили, потому что все пули ушли точно в цель! – радостно отрапортовал собровец.

Теперь Роме вновь понадобилась помощь, но уже другая.

– С суставами коленными возникли проблемы, – рассказал Мамаев. – Медкомиссия подготовила документы на списание по состоянию здоровья на пенсию, вот Рома и приехал ко мне.

– И что теперь? – спросил я.

– Да вот поправил ему колени, теперь бегать по-новому учится.

– Как это, по-новому?

– Так, чтобы суставы впредь не травмировать, то есть не наступая на пятки, – пояснил Мамаев. – Посмотрим, что в этот раз скажут медики, думаю, рано ещё нашему Роме на пенсию.

– А как тот анастасиевец, всё ещё здесь живёт? – вспомнил я. – Чем он зимой занимается?

– Да ничем, – подключилась к нашему разговору Галя, жена Мамаева, – печку топит да книги читает.

– А знаешь, Олег, книга твоя у некоторых анастасиевцев популярностью пользуется, хотя ты и не очень лестно в ней о Мегре отзываешься.

– Хм, – лукаво заулыбался Мамаев, – я Владимиру Мегре в общем-то благодарен. Не будь его книг, так и одна из его «жертв» вряд ли ко мне попала бы…

– Кого ты имеешь в виду? Что за жертва?

– Да вот она, – кивнул Олег на свою супругу.

Я не успел расспросить, какая же связь между книгами Мегре и Галей, потому что вошёл Сабир и увёл Олега решать какие-то хозяйственные дела. Галя хлопотала тут же на кухне, поэтому я принялся расспрашивать её.

– Знаете, – начала свой рассказ Галя, – ещё со школьной поры и много лет подряд мне снился один и тот же сон, что я еду куда-то далеко, а вокруг горы и лес. Еду за рулём своего легкового автомобиля. Вообще, у меня была постоянная уверенность, что я уеду из родного города и буду жить где-то очень далеко от дома. Поэтому я с большой охотой отправлялась в любые путешествия, втайне надеясь, что найду то заветное место, которое видела во сне. Но год проходил за годом, а попасть в «то место» из сна не удавалось. Однажды мы с подружкой по горящей путёвке от профкома оказались на турбазе на берегу Чёрного моря. На этой же турбазе размещались участники семинара по восточному боевому стилю «Винь-Чунь». Среди «восточников» был и ничем не примечательный бородатый парень в камуфляже, который стал оказывать мне знаки внимания. Звали того неприметного парня Олег Мамаев. Он даже сказал, что я стану его женой. Но мне, честно говоря, он «не показался», хотя адресами так, на всякий случай, обменялись и даже потом некоторое время переписывались.

Прошло шесть лет. И вот мне в руки попали книги Владимира Мегре об Анастасии. Эти книги не просто увлекли, они буквально перевернули моё сознание. Захотелось построить своё родовое поместье, самой сажать огород и жить на природе. Жутко захотелось не куда-нибудь, а именно в тайгу.

– Где белочки носят орешки, а волки с медведями нянчат счастливых детишек, – подначил я.

– Да. Я ведь жила в городе и не представляла, как на самом деле выращиваются овощи и фрукты, как ведётся всё хозяйство. Ну вот, тут я и вспомнила об Олеге Мамаеве. Написала ему, и выяснилось, что Олег так и живёт в тайге и готов встретить меня, если я надумаю приехать. Я рассчиталась с работы. А пока собиралась – грянула инфляция, и денег теперь наскребалось на дорогу только в один конец. Но я отчаянно – как в холодную воду – шагнула за порог родительского дома. И улетела во Владивосток.

– Но жизнь в тайге оказалась совсем не розовой сказкой? – угадал я.

– Да, – вздохнула Галя, – поначалу я вовсе приходила в отчаяние, плакала, часто просто хотела всё бросить, но Олег поддерживал меня, находил, как и чем утешить. Так что к Мегре у меня теперь двойственное чувство, с одной стороны – обида за фантазии, которые он выдавал за действительность, а с другой – благодарность за то, что эти же самые фантазии соединили нас с Олегом, что родились Олеся и Ян. Теперь я люблю наш Ранадор и просто не мыслю жизни в ином месте.

– Галя, а как тот сон, что «доставал» тебя много лет? – напомнил я.

– Месяца через четыре после моего приезда к Олегу я пошла с одной из его учениц прогуляться и сфотографироваться в майском лесу, где всё цвело и благоухало. Спутница отстала, и я обернулась, чтобы подождать её. И вдруг замерла на месте. Просека в лесу, зелёные вершины сопок, протекающая чистая речка и одинокое дерево вдруг «включили» образ того самого сна, и всё тело пронзила ясная догадка, в одно мгновение похолодившая и ум, и чувства. Подошедшая спутница, озадаченно оглядев меня, оцепеневшую, удивлённо спросила:

– Что с тобой? – и тревожно оглянулась, не зверь ли какой привлёк моё внимание. Но дело было совсем не в звере. Я вдруг всем существом поняла и почувствовала, что это именно то самое место, которое так долго являлось мне во снах. Вот такая история. После этого сон больше не повторялся, ведь он исполнился… – закончила свой рассказ Галя.

Появился доктор, по его молчаливому и крайне растерянному виду можно было догадаться, что он уже пытался поговорить по своим телефонам.

Галя пригласила доктора к столу, а я, надев куртку, вышел на улицу. Олег с Мишей стояли на засыпанной снегом спортплощадке у макивары, представляющей из себя деревянный столб, вкопанный в землю, с надетыми на него автомобильными покрышками. Мамаев объяснял нашему бойцу, как нужно правильно наносить удар и как распределять при этом энергию. Я заметил, что некоторые из столбов сломаны у основания, хотя толщина их сантиметров по двадцать – тридцать. Представил себе, насколько сильным должен быть удар, чтобы заставить деформироваться до предела автомобильную шину, а после этого уже на излёте иметь такой запас энергии, который ломает деревянный столб. Явно, что техника ударов совершенно отлична, скажем, от знакомой мне техники ударов в карате.

– А как отрабатывать удары в движении на скорость и точность? – спросил Миша.

– Это можно делать так. – Мамаев пошёл к куче сосновых и берёзовых чурбаков. Мы с Мишей последовали за ним. Выставив штук шесть чурбаков на снегу, на разном расстоянии друг от друга, Олег взял колун и показал, как, быстро перемещаясь и не делая ни единого лишнего движения, наносить точные молниеносные удары, после которых чурбаки разваливались надвое. – У наших предков не было времени в спортзалы ходить, – комментировал целитель свои действия. – Многие приёмы оттачивались конкретной трудовой практикой – рубкой дров, вспашкой земли, косьбой, молотьбой, строганием, пилением, не говоря уже об «упражнениях» кузнецов и лесорубов. Пробуй, – протянул он колун Михаилу, – сначала несколько чурбаков, потом постепенно увеличивай количество «врагов» и помни, что удар можешь по каждому нанести только один, реальный бой – это не кино, второго удара тебе нанести не позволят.

Миша тут же сбросил тёплую куртку и принялся устанавливать «дровяную дорожку», как назвал это упражнение волхв. К Мише подошёл, заинтересованно глядя на его приготовления, уже позавтракавший доктор.

А мы с Олегом продолжили разговор.

– Надо бы и по боевому искусству книгу написать, – предложил я.

– Конечно, у меня есть материал, – согласился Мамаев, – туда можно будет и случаи из боевой практики включить.

– Ты говорил, что пришлось воевать в Африке? – вспомнил я.

– Мозамбик, Ангола, Юго-Восточная Азия, Афганистан, Никарагуа, – печально перечислил волхв, и было видно, что воспоминания даются ему нелегко. – Давай потом, когда к следующей книге приступим…

Я молча кивнул в ответ: действительно, сначала нужно со спиной разобраться. А это дело серьёзное. Оглянувшись, я увидел, как Миша, делая быстрые перешагивания в низкой стойке, крушит деревянные чурбаки, а док снимает это на видео. Потом и Григорьевичу захотелось попробовать молодецкую забаву. Миша выставил несколько чурбаков и подал инструмент доку. Тот, недоверчиво усмехаясь, растерянно повертел орудие в руках, разглядывая его со всех сторон, а потом возмутился:

– Это же совсем тупой топор, как им дрова рубить? Наточить сначала надо!