В Иродовой Бездне (книга 4) - Грачев Юрий Сергеевич

Лишь только тот, кто бывал на собрании, где действует Дух Божий, где все просто, ничем не ограничено, в полной духовной свободе, — только тот поймет ту атмосферу любви, необыкновенно чистой радости и тишины, которая наполняет сердца…

На следующий день, провожаемый горячими молитвами и добрыми пожеланиями, Лева сел в попутную машину и отправился в Пестравку. В самой Пестравке, как слышно, верующих не было. Но кто знает, для чего и как ведет Господь туда?

Все поля покрыты снегом. Дорога еще не рухнула, но в воздухе, в самом сиянии солнца чувствовалось: вот-вот должна настать весна.

Приехав, Лева пришел к зав. райздравотделом и вручил ему направление из облздрава.

— Какими путями вы к нам, в Пестравку? — спросил тот Леву.

Можно было бы быть очень кратким и не рассказывать им о своих приключениях, но внутренний голос говорил Леве, что нужно быть откровенным. Он просто и кратко рассказал, что он из заключения, что он верующий, баптист, и вблизи большого города и около железной дороги его прописывать не хотят и вот направили к ним.

— Хорошо, — сказал зав. райздравом. — Вы сами никуда не ходите, давайте ваши документы и паспорт и идите отдыхать. Я сам схожу в милицию и куда следует, — конечно, постараюсь вас устроить, так как нам работники нужны.

На следующий день Лева был в райздравотделе. Когда он зашел к заведующему, по лицу того трудно было определить, положительный или отрицательный будет для Левы ответ.

— Садитесь, — сказал он. — Я не хочу огорчать вас. Ну, по всем инстанциям советовались в отношении вас, и я должен вам сказать, что я со своей стороны настаивал, чтобы вас оставить работать в Пестравской больнице, но бесполезно. Одним словом, в Пестравке вы работать не сможете. Но, знаете ли, нам нужно открыть фельдшерский пункт в одном селе. Село глухое, там только два колхоза. Так вот, если вы не возражаете, то поедете туда. Я уже говорил с главным врачом больницы, он сам поедет с вами. Найдете квартиру, откроете медпункт, будете работать. Согласны?

Лева не раздумывал. Выбирать, в сущности, не было никакой возможности. Беспокоиться тоже не о чем было. Ведь у руля его жизни Сам Господь. И как поется: «Не даст Он, Всесильный, погибнуть нам…» ч

– Да, я вполне согласен, — сказал он.

– Да, только знаете… но, в общем, вы понимаете, вы не маленький: вам сейчас нужно пойти на беседу к районному начальнику НКВД. Ну, а потом еще в военкомат, чтобы встать на учет.

Начальник НКВД оказался очень внимательным человеком. Он подробно и умело расспросил всю биографию Левы, все его приключения. А потом покачал головой и сказал:

– Ну, видно, крепко верующий вы человек, перевоспитывать вас не приходится. Запретить молиться вам мы не можем. У нас полная свобода вероисповедания. Только смотрите, никакой антисоветчиной не занимайтесь. Поймите, вы будете жить у нас, как на ладони. Каждое ваше слово, движение будут оцениваться.

– Я все понимаю, — ответил Лева. — И никакой антисоветчиной я не интересуюсь. Для меня только Евангелие и Христос — самое дорогое.

Военком тоже с ним побеседовал и в присутствии других, лиц сказал:

— Ну, желаю вам хорошей работы, только знайте: вы едете в очень темное село, очень темное.

Почему он назвал село «темным» и даже очень «темным» объяснено не было. Но Лева и без слов все понял. Его направили в село Тяглое Озеро, это селение, которое, начиная с XVIII столетия занимало в Самарской губернии особое положение, в котором народ спасался от гонений и притеснений из центральных губерний России и среди далеких степей, мирно трудясь, старались жить по Библии. Как описывает история, Тяглое Озеро и окружающая природа были исключительно богаты. Сюда явились в 1792 году молокане из Балашовского уезда нынешней Саратовской губернии и образовали особое молоканское поселение под именем сначала деревни, а ныне села Тяглое Озеро.

Это село, как описывается, по справедливости издавна считается своеобразным «Иерусалимом молоканства». Многие исторически известные далеко незаурядные события в деле духовного пробуждения народа связаны с этим селом. В этих местностях, а также по реке Иргизу в различных деревнях жили молокане, которые вдали от правительства и от духовенства стремились жить по-Божьи. Как описывает Ф. Ливанов, «в широких и необозримых степях, удаляясь от остальных людей, делаясь сынами природы, молокане не хотят знать ничего, кроме Библии, и предлагаются мысли о духовном и мирском царстве христиан на земле…». (Ф. Ливанов. Раскольники и острожники, т. 2, с. 417.)

Много лет с тех пор, как в этих местностях процветало молоканство. Там было большое духовное и евангельское пробуждение. Были и другие различные христианские течения.

И вот, Леве предстояло работать и жить в этом историческом селе, без упоминания о котором не обходится ни одно серьезное исследование по русской истории.

Помимо всего прочего, Лева знал, что его предки тоже пришли в Самару из этого села.

Когда-то в Тамбовской губернии крепостной одного помещика Семен Чекмарев, человек весьма религиозный, помогавший в службе священнику, стал читать славянскую Библию и, как следствие этого, отступил от православия. Разгневанный помещик отдал его в рекруты, и он, по условиям того времени, пробыл 25 лет военной службы. На службе Семена ценили как очень честного человека, и фельдфебель порекомендовал генералу взять его в денщики.

Несмотря на то что Семен крепко держался своей веры, генерал очень его уважал, посылал в город с ценными бумагами, доверял крупные суммы денег. Семен во всем был безукоризненно честен. Когда он уезжал домой, генерал наградил его. Вернувшись к себе, в Тамбовскую губернию, Семен не нашел там никого из родных. Многих своих крестьян, в том числе и семью Семена, помещик отправил на свои земли в Самарскую губернию, и нашел Семен свою семью в далеком Тяглом Озере. Там, в типично молоканской среде, его родные имели благословения как духовные, так и телесные. Со своим сыном Семеном Семеновичем Семен Чекмарев переехал в Самару, где на деньги, подаренные ему генералом, купил домик. Здесь его семья влилась в общину самарских молокан — духовных христиан.

У Семена Семеновича был сын Иван Семенович, родной дедушка Левы по матери.

Вот в какие края забросило Леву то, что люди называют судьбой. Лева понимал: это не была бессмысленная судьба. Это был перст Божий, имеющий особое значение. И село, которое местный военком охарактеризовал, как «очень и очень темное», на самом деле было издавна просвещено светом Христова учения. Попечение Божие он видел на каждом шагу и надеялся продолжать видеть его и в этом новом месте работы.

Именно поэтому на душе Левы было светло и спокойно.

Глава 14. К ним все желание мое

«К святым, которые на земле, к дивным Твоим — к ним все желание мое».

Псал. 15, 3.

Вместе с главврачом больницы, который дал необходимые советы в отношении работы на селе, Лева погрузил оборудование медпункта на подводу, и они поехали в Тяглое Озеро.

Не доезжая до этого села километра три, они проехали селом, которое, как объяснил главврач, называется Садовка. Это была, в сущности, одна улица.

— Здесь когда-то было много садов, — объяснил врач, — жили люди зажиточные, занимались скотоводством, хлебопашеством, жили сытно. Ну, а теперь, как видишь, от садов ничего не осталось. Вон кой-где на окраине вишня растет…

Лева видел, что не только от садов, но и от многих домов тоже ничего не осталось. Местами были мазанки, даже не выбеленные, а просто вымазанные желтой глиной.

— Это вот тоже здесь один колхоз, который вы тоже будете обслуживать. Но сельсовет находится в Тяглом.

В селе Тяглое Озеро они подъехали к сельскому Совету. Председатель сельсовета принял их очень любезно и со вниманием отнесся к предложению доктора организовать фельдшерский пункт.