Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Пойми, что вся настоящая жизнь есть ночь, а день будет тогда, когда придет Господь на землю и с Его пришествием начнется жизнь очищающая.
Когда ты молишься, то надобно, чтобы слова молитвы твоей, как звуки барабана, отзывались у тебя внутри — в сердце. Как бы в барабане, а не улетали только в воздух. Помни, что Господь Иисус Христос слушает тебя в молитве и как Бог, и как человек. Если ты представишь Его Божество и вместе — свою человеческую греховность и не будешь надеяться на свою молитву как на грешную, то вспомни о Его Человечестве: Он, как и человек, снисходителен к нашим молитвам и требует от них не больше, как чего потребовал бы и человек от человека, — искренней любви, простосердечной доверенности к Богу и надежды на Его отеческую милость.
Потопления бывают в разных местах, пожары также: бедствия многочисленны. Люди! Это вразумление для вас, воззвание к помышлению о вечности и вашем ничтожестве при ваших замыслах и предприятиях. Вы говорите: ужели будет Страшный Суд? Вот вам образчик этого суда. Вы сомневаетесь в этом и не думаете — эти несчастные также не думали, но погибли. [150]
Что мне и делать, как не молиться? Поэтому во время молитвы я совершенно должен быть спокоен, зная, что молитва — мое главное дело, и отнюдь не торопиться.
Во всем своем поведении и особенно в молитве старайся сделаться совершенно искренним, добрым и простосердечным сыном в отношении к Богу. Смотри на Него всегда с доверчивостию и живою верою, как бы Он всегда был пред тобою. Малейшее лукавство сердца или притворство гони прочь от себя. Ни одно слово в молитве да не вылетает из уст твоих без твоего ведома или без ясного сознания. Сыновняя любовь и искренность в молитве и во всей жизни есть величайшая, благоприятнейшая жертва человека Богу. Этого и хочет от нас вера Христова, к этому все и направлено в ней. Отчего Господь требует от нас живой веры в Бога и отчего удивляется Он такой вере в людях? — Оттого, что она была редкостию в людях, между тем как ее–тο Он и искал. Человек пал, между прочим, лукавою недоверчивостию к Богу; восстановление поэтому должно быть чрез веру или искреннюю доверчивость.
Отчего это сомнение о предметах веры так ядовито, едко действует на душу? Отчего эта душевная скорбь? Напротив, отчего спокойствие и мир в душе, когда я смиренно верю и имею твердую опору для веры, и отчего при помыслах неверия я стараюсь всеми силами избавиться от них как от мучительного для меня состояния и стараюсь возвратиться на путь сердечной веры как состояния самого успокоительного? Оттого, что неверие для меня неестественно, а вера — естественна; оттого, что первое — состояние души болезненное, а последняя — здоровое состояние души – Скорбь души, колеблющейся сомнением в вере, есть голос ее о своей болезни и требование целительных средств, а мир души, смиренно верующей, есть чувство ее благосостояния.
Мы живем вместе с птицами и животными в среде, и рыбы также — в среде. Только одна тоньше и прозрачнее, а другая — далеко не так.
Всегда остерегайся, чтобы молитва твоя не была одним пустым многоглаголанием. В молитве нужны вздох, слезы, сокрушение о грехах и смирение пред Богом, с живою верою в Него.
Как много истребляется животных, рыб и птиц и между тем как несравненно больше того остается их в живых!
Оплакивай чаще всего свою неверность Богу: неверие, неблагодарность, неискренность.
Как расширяются и радостно трепещут мои внутренности, когда молитва моя упорядочена, произносится с верою, смирением, без поспешности. Не Дух ли Божий осеняет тогда нашу душу? То же бывает после достойного принятия святых Таин. Чтобы молитва была для нас животворна, нужна только детская искренность в молитве и детское смирение с простотою. Человек — дитя пред Богом, ничего не имеет своего по природе. Что имаши, его же неси приял (1 Кор. 4, 7). Все от Бога, и Бог готов всегда даровать нам Свои блага, только с нашей стороны должно быть условие: искреннее желание небесного блага, детская, или искренняя и простая, любовь и доверчивость к Богу, то есть Господь Бог ничего больше не требует от нас в молитве, как чего потребовал бы и земной царь от своего подданного, прибегающего к нему с просьбою, или господин добрый и благонамеренный — от своего раба, просящего какой–либо от него милости; или отец — от своего сына. Но кто не замечает, что этих–то необходимых условий мы и не выполняем, а оттого лишаем себя, как лукавые и ленивые дети, милостей Божиих? — Но отчего бывает эта чума <в> молитве или и не во время молитвы — мертвящая нашу душу, то есть сомнение? Отчего колеблется иногда здание нашей веры и хоть на минуту нужно иногда возводить здание ее снова, начиная с основания? Опять начинать с азбуки? — От ядовитого прилога диавольского.
Если люди не воспевают Господа, то воспевают Его все дела Его — на небе и на земле. Поэтому Церковь часто, как бы за недостатком достойных певцов славы Божией на земле, взывает к делам Божиим: все дела Господня, Господа, пойте и превозносите Его во вся веки (Дан. 3, 57).
День моего Ангела. Итак, меня не было за 28 лет пред сим. Из ничего я призван к жизни и ее радостям и надеждам временным и вечным, и к наслаждению делами рук Божиих! О как вожделенно бытие и как ужасно ничтожество, несуществование! Слава Тебе, Благодетелю Боже, благоволивший даровать мне жизнь единственно по благости Своей. Научи меня никогда не забываться в моей жизни и всегда помнить, кто я. (Я с пренебрежением смотрю на какие–нибудь детские игрушки, например куклы, кораблики и другие безделицы, делаемые мастерами–торговцами. Но для Тебя, Боже мой, то же значило, да и несравненно легче, сделать меня, дать мне бытие, как игрушечнику — игрушку.) [151] — Благодарю Тебя от всего существа моего, Создателю мой. Особенно благодарю Тебя за то, что Ты почтил меня саном священства и приблизил к престолу Своему.
Веди себя так, чтобы тебе не раскаиваться завтра в том, что ты сделал сегодня. Не делай в этом отношении труда Богу и себе: Богу — прощать тебе ежедневно одни и те же грехи или другие, себе — тужить и скорбеть о них. Пусть для тебя будет о другом чем поскорбеть каждый день, то есть переменяй предмет скорби, а у человека есть много о чем поскорбеть.
Когда я верую в животворящие Тайны и с живою верою причащаюсь им, тогда у меня чрезвычайно хорошо бывает на душе; я живу тогда в свете лица Божия, в мире и радости, и слезы радости и умиления струятся из глаз моих, я тогда удивительно изменяюсь к лучшему, но когда вера моя колеблется, когда при борьбе помыслов неверия я ослабеваю и разум не может разом отразить их, омраченный злым духом, — тогда у меня на душе бывает нехорошо. Я скорблю о моем неверии. Уже из этого одного следует заключить, что вера есть надлежащее состояние моей души, не говоря о том, что веры от нас в это Таинство требует Сам Неложный Бог, а неверие — неправильное, греховное состояние. Самые плоды того и другого состояния показывают, которое из них хорошо и которое нехорошо. Совесть обыкновенно одобряет хорошее, а худое — осуждает.
Заставить чтеца читать с сердечным вниманием, громко, раздельно при каждом Богослужении, особенно на утрени — стихи канона и преимущественно на утренях в праздники Господские и Богородичные, читать по четыре или, по крайней мере, по три стиха до запева, — устроить хор, хотя из трех или четырех голосистых человек, и показать им пример, как петь.
Боль в боку, жар в спине, слабость в ногах и во всем теле бывают у тебя от золотухи — при нагноении ее; когда она совсем нагноится и сосредоточится в одном месте, тогда боль и слабость прекращаются. Осиплость голоса бывает также от нее.
Говорят, мысль театральных зрелищ (идея) хорошая, и в театры можно с пользою для души ходить. Положим, что мысль хороша. Но кто же из сидящих в театре думает о ней? — Два, три человека разве, не больше. Кто, смотря даже на мир — этот великолепнейший театр, видит в нем Самого Творца, хотя Он очевиден из каждой былинки? Очень немногие. От привычки мы вовсе не проникаем в глубь предмета, в его внутреннее значение, в его мысль, а ограничиваемся наружностию. Так, дети–ученики, не понимая мысли книги или статьи, которую они учат, ограничиваются только затверживанием буквы.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
