Преодоление духовного материализма - Трунгпа Чогъям Ринпоче
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Я думаю, что очень важно рассмотреть основу нашего пути — это и наше смятение, до того, как мы станем говорить об освобождении и свободе. Если бы я говорил только о переживании освобождения, это было бы очень опасно. Вот почему мы начинаем с рассмотрения развития эго. Это своеобразный психологический портрет наших душевных состояний. Боюсь, что беседа не была особенно приятной; но нам нужно смотреть фактам в лицо. Кажется, это и есть процесс работы на пути.
Вопрос:Не можете ли вы сказать еще что-нибудь о том, что вы имеете в виду, говоря о помрачении?
Ответ:Здесь ничего особенно глубокого, просто все дело в том, что на уровне первой скандхи мы усердно трудимся, стараемся уплотнить пространство. Мы трудились с такими усилиями и с такой скоростью, что наш разум внезапно потерял силу. Можно было бы назвать это состояние особой противоположностью сатори (просветление — прим. ред.), противоположностью переживания просветления, переживанием неведения. Вы вдруг погружаетесь в какой-то транс, потому что трудились так напряженно. Это нечто такое, чего вы действительно добились, особый шедевр — вся эта плотность. И полностью добившись ее, вы внезапно оказываетесь как бы подавлены ею. Здесь — своеобразная медитация, вид анти-самадхи.
Вопрос:Думаете ли вы, что людям надо осознать смерть, чтобы в действительности быть живыми?
Ответ:Не думаю, что вам как-то по-особенному надо осознать смерть. Едва ли нужно как-то познавать ее. Вы просто должны видеть то, что вы есть. Зачастую мы склонны искать противоположную сторону, красоту духовности, — и игнорировать самих себя каковы мы есть. Это величайшая опасность. Если мы заняты самоанализом, наша духовная практика будет старанием найти какой-то высший анализ, наивысший самоообман. Ум эго невероятно талантлив; он способен исказить все что угодно, Если мы хватаемся за идеи духовности, самоанализа или трансцендентности «я», эго немедленно завладевает этими идеями и превращает их в самообман.
Вопрос:Когда обезьяна начинает галлюцинировать, будет ли ее переживание чем-то таким, что она знала раньше? Откуда вообще появляются галлюцинации?
Ответ:Это своеобразный инстинкт, вторичный инстинкт, инстинкт подражания, который имеется у всех нас. Если существует боль, тогда мы по контрасту создаем иллюзию удовольствия. Это стремление к самозащите, к удержанию собственной территории.
Вопрос:Мы располагаем только внешним уровнем сознания; так суждено ли нам продолжать безнадежную борьбу на этом уровне, если мы не в состоянии вернуться в то пространство, которое вы описываете?
Ответ:Конечно, мы будем бороться все время; борьбе нет конца. Мы могли бы говорить до бесконечности о сменяющих друг друга видах борьбы, которые нам придется выдержать. Нет другого ответа кроме того, который вы только что сами дали, сказав о стараниях вновь найти первоначальное пространство. Иначе мы останемся привязанными к такому психологическому подходу, где «это» противопоставляется «тому», что оказывается препятствием. Мы всегда сражаемся с каким-то противником. Нет ни одного мгновения, когда мы прекратили бы борьбу. Проблема как раз заключается в двойственности, в существовании войны, когда налицо «я» и мой противник.
Совершенно другой способ работы — это практика медитации. Необходимо изменить весь подход в целом, весь образ жизни, гак сказать, всю свою стратегию. А это может быть очень болезненным. Нам внезапно приходит в голову мысль. «Если я не стану бороться, как же мне быть с врагами? Для меня не сражаться — это прекрасно, но как они? Ведь они все еще будут существовать…» Это интересный пункт.
Вопрос:Видеть стену, признать факт, что вы здесь, не идти дальше — такое положение кажется очень опасным.
Ответ:Как раз в этом все и дело — оно не опасно. Оно может быть болезненным в тот момент, когда мы понимаем, что стена прочна, что мы заключены внутри; но это очень интересное положение.
Вопрос:А разве вы не говорили только что о существовании инстинктивного желания вернуться у другому состоянию, к открытому пространству?
Ответ:Конечно, обезьяна не дает себе покоя, не оставляет все таким как оно есть. Она или постоянно сражается, или поглощена галлюцинациями. Она никогда не останавливается, не дает себе возможности по-настоящему прочувствовать что-либо как следует. Вот почему просто остановиться, просто допустить перерыв — первый шаг к практике медитации.
Вопрос:Допустим, у нас имеется какая-то преграда, какая-то помеха, и вы остро ее осознаете. Должна ли эта помеха сразу исчезнуть благодаря практике простого осознания?
Ответ:Все дело в том, что нам нельзя стараться точно высчитать, как ускользнуть от этой дилеммы; а в настоящее время нам необходимо думать обо всех этих вызывающих клаустрофобию помещениях, в которых мы находимся. Это первый шаг к учению. Мы должны по-настоящему понять себя, по-настоящему себя почувствовать. Это даст нам вдохновение для дальнейшего изучения. Вот поэтому нам лучше пока не говорить об освобождении.
Вопрос:Следовательно, вы утверждаете, что все эти вызывающие клаустрофобию помещения суть творения нашего интеллекта?
Ответ:Интенсивность первоначального разума все время приводит нас: в действие. Поэтому нельзя считать все эти действия обезьяны чем-то таким, от чего нам нужно избавиться; их необходимо рассматривать как некоторый продукт первоначального разума. Чем больше мы будем стараться вести борьбу, тем сильнее будем убеждаться, что стены действительно прочны. Чем больше энергии мы будем вкладывать в борьбу, тем больше этим будем укреплять стены, потому что стены, чтобы остаться прочными, нуждаются в нашем внимании. Всякий раз, когда мы обращаем на них больше внимания, мы начинаем чувствовать, что попытки спасения остаются безнадежными.
Вопрос:Что же видит обезьяна, выглядывая из пяти окон дома?
Ответ:Ну, она видит восток, север, запад и юг.
Вопрос:Чем они ей представляются?
Ответ:Каким-то прямоугольным миром.
Вопрос:А как насчет того, что находится за пределами дома?
Ответ:Просто прямоугольный мир: ведь она смотрит сквозь окна.
Вопрос:А видит ли она что-нибудь вдали?
Ответ:Может быть; но это также прямоугольная картина, все равно что картина на стене, не так ли?
Вопрос:А что происходит с обезьяной, если она примет немного ЛСД или пейотля?
Ответ: Она уже приняла его.
Глава 10. Шесть сфер
Когда мы расстались с обезьяной, она находилась в сфере ада и всеми силами старалась пробиться сквозь стены своей тюрьмы, прибегая к помощи когтей и зубов. Ее переживания в сфере ада оказываются весьма устрашающими и отвратительными. Ей представляется, что она шагает по гигантским полям докрасна раскаленного железа, или что она закована в цепи и испещрена черными линиями, разрезана на куски, жарится на раскаленных железных сковородах или кипит в огромных котлах. Эти и другие галлюцинации ада порождены воздействием клаустрофобии и агрессивности. Налицо чувство задавленности узким пространством, где нет ни глотка воздуха, ни пяди Свободного места для движения. Будучи таким образом закрыта в тюрьме, обезьяна не только пытается разрушить стены своего вызывающего клаустрофобию помещения, — она даже пробует убить себя, чтобы избавиться от постоянной и мучительной боли. Однако в действительности она не в состоянии убить себя, и попытки самоубийства лишь усиливают ее мучения. Чем больше обезьяна старается разрушить стены или как-то подействовать на них, тем более прочными и подавляющими они становятся; но вот наконец в каком-то пункте агрессивность обезьяны несколько стихает, и вместо того, чтобы биться о стены, она перестает общаться с ними, прекращает взаимоотношения; она становится как бы парализованной, как бы замерзшей; она окутана болью, не прилагая усилий к тому, чтобы избавиться от нее. Здесь она испытывает разнообразные мучения, в числе которых замерзание и пребывание в суровых, бесплодных, пустынных местах. Однако в конце концов в результате своей адской борьбы обезьяня начинает терять силы. Напряженность адской сферы в свою очередь начинает уменьшаться, а обезьяна понемногу успокаивается; и внезапно она видит возможность более открытого, просторного способа существования. Она жаждет этого нового состояния; и тут перед нами опять возникает обитель голодных духов, или прета лока; это чувство нищеты, жажда облегчения. В сфере ада она была чересчур занята борьбой, чтобы иметь даже немного свободного времени и подумать, можно ли облегчить свое положение. Сейчас она испытывает сильнейшее желание жить в более приятных условиях, на просторе — и при помощи фантазии создает бесчисленные способы удовлетворения своих желаний. Она может вообразить, что видит какое-то открытое пространство; но, приблизившись к нему, она обнаруживает огромную странную пустыню. Или ей видится дерево с плодами; но подходя к нему, она обнаруживает, что на нем ничего нет, или что его кто-то охраняет. Или обезьяна как будто прилетает в какую-то обильную и роскошную долину, — но только для того, чтобы найти там огромное количество ядовитых насекомых и отвратительную вонь гниющих растений. В каждом из своих фантастических образов она усматривает возможности удовлетворения, бросается в ту сторону, но быстро разочаровывается. Всякий раз она как будто добивается удовольствия, однако потом оказывается грубо пробуждена от своего идиллического сна. Но голод ее настолько велик, что она не бывает обескуражена — и все время продолжает без перерыва пережевывать свои фантазии, связанные с будущими удовлетворениями. Болезненное разочарование вовлекает обезьяну в особые взаимоотношения любви и ненависти со своими сновидениями. Она очарована ими; но вместе с тем они отталкивают ее, поскольку разочарование оказывается очень болезненным.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Похожие книги на "Преодоление духовного материализма", Трунгпа Чогъям Ринпоче
Трунгпа Чогъям Ринпоче читать все книги автора по порядку
Трунгпа Чогъям Ринпоче - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.