О. Платонов
СВЯТИТЕЛЬ, архиерей; это именование также применяется к иерарху, просиявшему в лике святых.
СВЯТКИ, время от Рождества (25 декабря/7 января) до Крещения (6/19 января). Оно выделялось в русской жизни духовным подъемом в делах церковных, праздничностью - в мирских. Особенно весело отмечались эти дни молодежью на селе. Каждый вечер устраивались "игрища" и посиделки молодежи в избах.
Примечательными чертами этого цикла были славление и колядование: ходили группами от двора ко двору, исполняли песнопения, посвященные Рождеству Христову, величания хозяину, хозяйке и их детям. Начинали обычно с церковного песнопения: "Христос рождается, славите" (отсюда и название "славление"). Хозяева давали славильщикам (колядовщикам) угощенье.
Повсеместно распространенный обычай этот выглядел в разных районах России по-своему. Местами славление с его серьезным духовным репертуаром четко отделялось - и по времени хождения, и по составу участников - от исполнения колядок, в которых допускалось и озорство. Особенно четким было разделение, если славить ходил причт во главе со священником - с крестом и иконами. Это было как бы продолжением службы в храме; в домах оно превращалось в общесемейный рождественский праздник - участвовали и те, кто не смог пойти на службу в церковь. В иных же селениях миряне-славильщики выступали и как колядовщики.
Крестьянки д. Братская Орловского у. в 1890-х так рассказывали о новогоднем колядовании: "У нашей деревни, у Степной, и у селе Троицком под Новый год собираются бабы, девки и молодые ребята, берут два мешка, заходят с конца деревни кликать Таусеньку. Останавливаются под окном крайнего дома и спрашивают хозяина: "Кликать ли Таусеньку?" Хозяин дозволяет: "Кличьте!" Тады усе карагодом затягивают песню". Корреспондент Тенишевского бюро, записавший рассказ крестьянок, привел и текст песни - величального характера. После исполнения хозяин выносил хлеб и мясо. Компания молодежи двигалась к следующему дому и так проходила всю деревню. После обхода дворов участники собирались в одном доме, высыпали из мешков еду и закусывали. Затем начиналось гаданье под подблюдные песни.
Здесь мы видим смешанный состав участников, посещение всех дворов подряд и завершение развлечения посиделками с гаданьем. Эти черты не были обязательны для всех колядований. Участники могли разделиться по полу или возрасту.
Посещение дворов или домов могло быть выборочным. В селе Шиморском (Владимирская губ., Меленковский у., имение Шепелевых - на правом берегу Оки) в "таусниках" - так называли здесь новогоднее колядование - участвовали только девушки. Готовиться к таусникам начинали за 2-3 дня, а иногда и за неделю. Девушки готовили затейливые костюмы, а некоторые и маски. Готовились и в тех домах, где были женихи: там хозяйки 31 декабря с раннего утра до позднего обеда пекли лепешки (у зажиточных - пшеничные, у бедных - ржаные) собенники. Вечером ряженые девушки толпами появлялись на улицах и пели под окнами каждого дома, где был жених. В песне называли имя той невесты, которая предназначалась ему по мнению, сложившемуся среди молодежи.
Постоянные, устойчивые пары в хороводе и особенно на посиделках были явлением распространенным. Выражению коллективного мнения на "таусниках", надо полагать, предшествовал период открытого ухаживания парня. В любом случае эта форма новогоднего обхода дворов давала возможность девушкам выразить свое отношение к предполагаемым брачным парам и оказать определенное давление на позицию старших - родителей. Разумеется, сочетание имен женихов и невест, прозвучавшее во время колядования, становилось потом предметом обсуждения в деревне.
Когда песня заканчивалась, хозяйка дома спешила к девушкам на улицу с решетом, доверху наполненным собенниками. Она одаривала их "за то, что назначали сыну ее невесту по сердцу". Девичий хор переходил к другому дому под громкие удары в железное ведро или "замирающие звуки гармони, или пронзительный писк трехструнной балалайки". К полуночи песни затихали. "Девки, тайком угостивши женихов собранными лепешками и горячими поцелуями, тихомолком расходились по домам".
В Пронском у. (Рязанская губ.) под Новый год собирались "артели" из женщин и девушек "кликать Овсень": под окнами каждого дома исполняли величальную песню хозяину и членам его семьи, получали угощенье. "Артель" имела "известный свой участок села".
Фольклорист В.И. Чичеров, обобщая сведения о колядовании, опубликованные в 1830-40-х, писал: они "рисуют его как обряд, для проведения которого жители селения объединялись в однородные по возрасту и полу группы (иногда характер их нарушался соединением в одну группу девушек и парней). Колядующие определяли, кому быть мехоношей, то есть носить мешок с полученными подношениями. В отдельных случаях среди колядующих выделялся главарь, руководящий обходом домов". Мехоношей и вожаком могло быть и одно и то же лицо. Деление для колядования на возрастные или половозрастные группы отмечалось и во многих описаниях 2-й пол. XIX в.
Особенно многообразные группы славильщиков описаны Г.И. Куликовским по Обонежью. В первый день Рождества, до обедни, там "ходили славить Христа" только нищие. Им подавали "коровашки" - хлебцы, приготовленные из ржаной муки пополам с ячменной. "После обеда славят Христа мальчики и девочки, собирая в свои "зобенки" (ручные корзинки) пряники, сухари и крендели". Следующая группа - "бабы и мужики": семейные взрослые люди здесь тоже ходили по дворам славить. И только вечером, когда кончался зимний хоровод на улице, шла славить молодежь, парни и девушки раздельно. Они собирались двумя большими толпами, пели праздничные стихири, переходя от дома к дому. Получали за это калачи и крендели. Наконец, девушки ходили еще сверх того петь так называемое "виноградье" (от слов припева песни: "Виноградье красно-зелено") к домам богатых крестьян или служащих: к учительнице, волостному писарю, старшине, фельдшеру, телеграфисту, начальнику военной команды - к тем, кто мог вынести исполнительницам деньги. Все "наславленное", как и деньги, полученные за исполнение "виноградья", передавалось хозяину избы, в которой в эту зиму проводились беседы молодежи. Это была плата за наем помещения.
