Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав

Затем «Далекоплывущий» по широкой дуге развернулся и сблизился со своим собратом и транспортником.

Начало стрельбы я банальным образом пропустил: только когда на берегу расцвело не меньше десятка разрывов палеовийских снарядов, до меня дошло – война началась. Спустя пару минут последовал ответный огонь береговых батарей: шесть бронзовых пушек выплюнули ядра с небольшим недолетом. Сорокапятки молчали. Во мне зашевелилось подозрение, но было уже поздно что-то исправить.

Следующий залп дульнозарядок, кажется, хотя бы частично лёг в цель: ядра поднимали фонтаны воды между «Далекоплывущими», мне даже показалось, что я вижу вспышки от попаданий на самих кораблях-разведчиках. Увы, даже отсюда было видно, что ущерб минимальный. Артиллеристы тюленеловов, разобравшись, откуда по ним стреляют, быстро перенесли огонь на нашу батарею. Третий залп моих орлов, по-прежнему дружный, получился впустую – палеовийцы отошли ещё на несколько «перестрелов». Дальше же началось избиение первоклассников хулиганом-пэтэушником: из десятка выстрелов с берега ни один не достал «гостей», зато противник безнаказанно утюжил проявившие себя пушечные позиции.

Впрочем, слишком долго тюленеловам развлекаться не дали: наконец-то в дело вступил Рикай Тилтак. Несмотря на то, что под командой социалиста-пораженца в три раза меньше орудий, чем на правой батарее, подарков посылали они практически столько же. Причём, в отличие от дульнозарядок, трофейные пушки отлично доставали вражеские корабли. Правда, попасть унтеру-предателю удалось только с четвёртого выстрела – после двух недолётов и одного перелёта.

Ближний к Тилтаку «Далекоплывущий», получив пару снарядов в борт, переключился на нового противника. Затем к нему присоединился второй. Увы, четыре пушки с опытными расчётами ожидаемо оказались эффективнее всего двух, при которых, к тому же только сам командир-инструктор мог похвастаться сопоставимой с соотечественниками подготовкой. К концу массовой дуэли я банально сбился со счёта, но на восточную батарею вывалили не меньше сотни снарядов, прежде чем она перестала отвечать тюленеловам. В ответ усач с помощниками сумел ещё пяток раз засадить по корпусам кораблей, в основном стараясь бить по своей первой цели, видимо рассудив, что шансов потопить сразу двоих нет никаких, а, сосредоточившись на одном, можно, при везении, пустить того на дно. Увы, боги оказались и в этот раз на стороне тех, чьи пушки чаще и дальше стреляют.

Затем палеовийцы вновь вернулись к обстрелу позиций бронзовых пушек. Здесь им опасаться абсолютно нечего. Оставалось только гадать – батарея молчала, потому что артиллеристы поняли бесполезность занятия, или же там уже некому стрелять в ответ.

Ещё немного, и тюленеловы прекратили обстрел. Транспортник, до этого державшийся поодаль, подруливает к пирсу, и по пристани растекается тёмная масса вражеской пехоты. Тут, неожиданно, даёт о себе знать западная батарея: залп из двух или трёх орудий прямо по причалу. Расстояние не позволяет рассмотреть, насколько эффективен оказался «подарок» моих артиллеристов, но, судя по поднявшему волнению и бурному шевелению кляксы-толпы на набережной, хотя бы часть снарядов нашла цели. Увы, этот «сюрприз» стал прощальным: в ответ «Далекоплывущие» принялись практически в упор утюжить вдруг проявившую себя батарею, и больше оттуда не стреляли.

Палеовийский десант, оправившись от неожиданного артиллерийского удара, и не обращая внимания на рвущиеся всего в нескольких сотнях метров снаряды, начал деловито расползаться по Новому Порту. Впрочем, скоро основная масса высадившейся пехоты несколькими плотными колоннами потянулась прочь из поля моего зрения. Куда именно – оставалось только догадываться. Тамошняя станция оптического телеграфа ожидаемо молчала.

[1] Автор знает разницу между сорок пятым калибром и калибром в 45 миллиметров. А вот герой не то не знает, не то позабыл.

Глава 3

Глава третья

В которой всё кончается не так плохо, как того ожидал герой, но он в очередной раз не разделяет всеобщего ликования.

Потянулись минуты томительного ожидания, складывающиеся в напряжённо-мучительные часы: в Новом Порту ничего не происходило, транспортник тюленеловов стоял впритык к пирсу, «Далекоплывущие» болтались на ленивых волнах рядом с ним; известий от солдат и ополченцев, занявших свои позиции на путях возможного продвижения чужеземцев, не поступало.

Внезапно пришёл сигнал по северной линии оптического телеграфа. Сидящий в паре шагов от меня парнишка-сигнальщик несколько неуверенно, робея от присутствия самого Сонаваралинги-таки, перевёл последовательность коротких и длинных вспышек зеркала: «опасность, враги, вышка шесть». «Номер шесть» у нас на линии, связывающей Цитадель с Рудничной Зоной – это пост на перекрёстке дорог с медных выработок в Новый Порт и из Мар-Хона в Уке-Поу. Оттуда полдня пути до берега Широкой Алуме.

Спустя «полстражи» примчался запыхавшийся гонец от Шатвиша, вручивший мне несколько листов бумаги с кратким(!) отчётом о ситуации, каковой она была часа три назад. Находившиеся в Новом Порту две сотни «макак», сотня «регои-макак» и цаб местных ополченцев при обстреле с моря потеряли меньше десяти человек, во время высадки палеовийской пехоты вслед за артиллерией гвардейцы дали залп из имеющихся кремневых дульнозарядок и пару очередей из выданных трофейных автоматов – и тут же отступили без потерь за склады, отделяющие портово-причальное хозяйство от жилой части посёлка, пользуясь тем, что тюленеловы сосредоточили весь огонь на оживших пушках. Нанесли ли они какой-нибудь урон своей стрельбой, тузтец не знает.

Далее подчинённые Шатвишу бойцы и неушедшее ранее мирное население довольно организованно свалили из Нового Порта: «мирняк» в массе двинулся полями и лесами в сторону ближайших деревень Кесу, комбатанты же отступили вдоль дороги к тому самому перекрёстку с «вышкой шесть». Уцелевшие артиллеристы с обеих батарей также находятся с тузтцем. Тилтак, кстати, жив, и даже невредим. И ухитрился вытащить в тыл оба крупнокалиберных пулемёта с остатками патронов.

Прикрывала отступление полусотня под командой Гоку и ещё одного заморского специалиста – Шильгора. Спустя две трети «стражи» от начала высадки палеовийцев арьергард догнал основные силы: потеряв в двух стычках четырёх человек, мои отборные головорезы ухитрились зарезать чуть ли не десяток врагов и даже захватить пленного. Того быстро взял в оборот Рикай Тилтак, как единственный знающий язык противника.

Унтер-ренегат резюмировал по итогам допроса: «Колониалы с Южной Тропы. Острова Сагой и Чинуль. Пороха из них нюхали даже не все офицеры. Два неполных батальона – всего меньше семисот стволов. Если с умом действовать, то можно отбиться». Увы, тех, у кого есть нужный в предстоящем деле «ум», в моём распоряжении и десятка не набирается.

Также «язык» сообщил, что из разговоров между офицерами получается, что наступать будут на «большую деревню, почти город, в устье реки, а оттуда на столицу этих дикарей». Исходя из этой информации, Шатвиш приказал отходить и готовить позиции вдоль дороги на Мар-Хон.

Ночь прошла спокойно: палеовийские «Далекоплывущие» медленно крейсировали вдоль берега в нескольких «перестрелах» от пирса Нового Порта, лениво обводя окрестности прожекторами; транспортник как приткнулся к причалу, так и оставался на одном месте. Шедшие в сторону столицы Вэйхона тюленеловы, согласно доставленной уже по темноте короткой депеше Шатвиша, расположились в покинутом жителями селении рядом с вышкой номер шесть. В конце же тузтец доложил о намерении под утро «пощупать» захватчиков силами бойцов регулярных частей, используя в качестве проводников ополченцев из местных.

Почти сразу после ознакомления с депешей меня и вырубило. Как ни странно, проспал я практически до самого рассвета, проснувшись уже с первыми лучами светила. Голова, несмотря на минимум семь часов сна, чугунная. Первая мысль была: «Приснилось же всякая муть». Но взгляд на поверхность Мархонского залива с медленно ползущими палеовийскими кораблями сразу же заставил вспомнить несущиеся галопом события последних дней.