"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

Бренги повернулся к сородичам, странно пошевелил пальцами, и хески, спустившись со спины ящера и выбравшись из травяных дебрей, окружили раненого Алгана.

- Скажи ему, чтобы не дрался, - велел Бренги, снимая с шипа Двухвостки моток верёвки. – Поедем в город, будем лечить.

…С верёвками, подстилками и тюками возились долго, и к концу работы на спине Двухвостки стало очень тесно. Странный механизм с раструбами гордо возвышался посреди панциря, с одной стороны от него к шипам привязали Нингорса, с другой – Алгана с прокушенным горлом. Кесса ходила вокруг, с тревогой прислушиваясь к дыханию хесков. Оба были живы, но так слабы, что не могли и крылом шевельнуть.

- Не надо спать, Нингорс, - прошептала Кесса, потянув его за ухо – гривы больше не было, как и шерсти, покрывающей тело, и от оголившейся шкуры тянуло жаром. – Вот, выпей, это угощение Бренги.

Она выплеснула немного жидкости из фляги на нос хеску, он фыркнул и недовольно заворочался, слизывая влагу. От неё пахло крепким хмелем и горечью каких-то знакомых ягод и листьев, - но Кесса не могла вспомнить, как они называются.

- Тут, в Оме, давно рассказывают о Чёрной Речнице, оседлавшей Алгана, - неторопливо говорил Бренги. Он шёл рядом с Двухвосткой – почти все хески спешились, чтобы освободить место для раненых.

- Но в эти времена не знаешь, чему верить, - он досадливо махнул рукой. – Говорят, будто один корабль летел по небу, а в его печи горела вода. Говорят, что огромное когтистое чудище охраняет город в лесу, а когти у него – из священного тлиннгила. Говорят, что кислотное озеро раз вышло из берегов, но стояло, не колыхнувшись, над городом, пока не починили плотину. И говорят, что один безумный колдун сперва взрывал машины и дороги, а потом взорвал целый город – и тут-то его побрал Вайнег. Что скажешь, Чёрная Речница?

Кесса изумлённо мигнула.

- Откуда столько вестей, если никто не ходит по дорогам?.. Так и было, Бренги. Ну… вот только вода в печи не горела.

Двухвостка, погрузившись по брюхо, перешла извилистый ручей. У него, чуть-чуть не доросшего до настоящей реки, была широкая пойма, множество русел и стариц, и деревья окружали их стеной. Ящер, проходя мимо, срывал листья с низко наклонённых ветвей, и Кесса, затаив дыхание, разглядывала их и вспоминала заново. «Это ива. А это ольха. А это рябина… Нуску Лучистый! Рябина и ягоды на ней!»

- Тут зимой бывает снег? – спросила она у Бренги. Хеск хмыкнул.

- Тут и летом всякое бывает, - он указал на странные серебристые облака, неподвижной чертой протянувшиеся вдоль горизонта. – С гор часто спускается ледяной ветер. А уж что творится в Грозовых Воротах…

Шорох и топот донёсся издалека, и, едва панцирный ящер выбрался из заболоченной поймы, навстречу ему из редкого перелеска с дрожащими визгливыми вскриками выбежала стая мохнатых зверей. На спинах некоторых из них, держась за шею и обхватив ногами круглые бока, сидели хески – воины из народа Джаксов, такие же, какие встретили Кессу в красной степи. Рост их был не более двух локтей, существа же, которых они оседлали, холкой достигали человечьего плеча, бока у них были широкие, и Джаксов немилосердно болтало, но они не падали.

- Хаэ-эй! – махнул рукой один из воинов; из-под его шлема выбивались тёмно-русые пряди. Зверь, на котором он ехал, поднялся на дыбы, и Джакс чудом не улетел в кусты – ни седла, ни стремян, ни даже уздечки на существе не было.

- Айла! – прикрикнул на Джакса Бренги. – Не время для баловства!

- Тихо, тихо, - Айла потрепала странное существо по шее, и оно, мотнув головой, опустилось на все четыре ноги. – Где ты видишь баловство? Мы ведём табун в Ому. Тут, снаружи, чем дальше, тем больше злыдней.

Зверь согласно качнул головой, и его хвост, длинный, свитый из множества нитей, как розоватый мех Ифи, хлестнул по бокам. Подъехал другой Джакс – за его спиной, кое-как привязанная к ездовому существу, темнела волчья туша.

- Мы убили волка, - сказала Айла. – Они почуяли, что некому охранять табуны, скоро их будет много. А что нового у вас?

- Поймали двух гиен, - Бренги широким жестом указал на поклажу Двухвостки. - Езжай, предупреди Каддана. Нужна будет свежая кровь.

Джакса изумлённо присвистнула и пришпорила зверя, объезжая Двухвостку по кругу.

- Алгана! Как есть, Алгана, - она щёлкнула языком. – Каддан всё узнает. Хэ, хэ, шевелись!

Стая развернулась и унеслась в степь, и Кесса едва успела взглянуть на хвосты странных зверей – они у всех были такие же, как у вожака, длинные и нитчатые.

- Узнала? – Бренги посмотрел на Кессу с прищуром. – Кони Илирика. Знорки ехали на них, когда Илирик пришёл сюда. С тех пор эти кони тут. Они ещё пасутся вдоль Великой Реки?

Кесса покачала головой.

- Я никогда не видела таких зверей, - сказала она. – И в легендах о них не рассказывают. Вы ездите на них, как воины Илирика?

- Х-хех, - усмехнулся Бренги. – Юнцы балуются. А так нам эти звери не по росту. Да и хрупкие они – кожа тонкая, чуть что – слезает до мяса. Мы ездим на существах, которых пальцем не проткнёшь. Хаэй! Куда?! Левее, мимо камней!

Тёмные каменные столбы торчали из травы там и тут, слишком редкие для ограды, а тем более – для стены, без резьбы и рисунков. Кесса поднялась во весь рост и увидела, что они складываются в слегка нарушенный узор – огромную спираль. Два столба на дальнем краю повалились, и Кесса видела, как трава рядом с ними странно шевелится, и из неё проступают то длинные шипы, то пёстрые перья на шапках. Двухвостка, упираясь в камень боком, медленно поднимала его, Джаксы направляли свободный конец столба в вырытую ямку.

- Ловушки для Волны, - прошептала Кесса, погладив Нингорса по безволосой лапе. – Она не пройдёт тут, и тревожиться не о чем…

Тут везде была высокая трава, и Двухвостка громко шуршала, пробираясь по высохшим кочкам, и Кесса не заметила, когда невидимая тропа упёрлась в окованные железом ворота. Путников ждали – рог затрубил, и решётка приподнялась, пропуская панцирного ящера и его седоков.

Таких широких улиц Кесса не видела давно – две Двухвостки прошли бы, не зацепившись шипами, по прямой, как стрела, мостовой, между двумя невысокими каменными ограждениями. А между ограждениями и стенами приземистых домов ещё оставалось место для трёх-четырёх пеших путников. И эта улица была пустынна – так пустынна, что Кесса видела, как она пролетает сквозь всю Ому и упирается во вторые ворота. Языки пламени, выкованные из меди и ярко начищенные, отмечали их, а над воротами, за каменной стеной, возвышались то ли башни, то ли одетые в броню холмы.

Суровый отряд стражи вывернул из переулка, предводитель кивнул Бренги, и тот кивнул в ответ. Кесса чувствовала пристальные взгляды – из каждого приоткрытого окошка, из каждого проулка, с каждого крыльца, выходящего на главную улицу, на неё и её спутников глазели, но никто не вышел, и никто ни о чём не спросил. Узкие крутые улочки сбегали по склонам двух холмов, нависших над дорогой, чем дальше от неё, тем круче был уклон, тем, кто жил на окраине, только и оставалось, что прыгать со ступеньки на ступеньку. Где-то вдалеке стучал о наковальню молот, что-то скрежетало, шипело и лязгало, в невидимых стойлах за оградами всхрапывали кони Илирика, похрюкивали хурги, и пёстрая кошка на крыше провожала приезжих ленивым взглядом. Ещё одна – уже крылатая, красновато-бурая йиннэн – лежала на крыльце.

- Как тихо, - прошептала Кесса. – Будто город вымер…

- Да уж, тихо, - вздохнул Бренги. – Как в пустом погребе. С тех пор, как поднялся Агаль, никто не ездит к нам, никто не летает. Все сидят по норам. И мы погасили печи – а чему тут шуметь без них?

- Печи? – мигнула Кесса.

- Улица ведёт к ним, - Бренги указал на высокие башни. – Стальные печи Омы. Таких нет даже у форнов. Сюда за железом приезжали огромные караваны. Повозки выстраивались от Огненных Ворот до городской стены! Видишь, какие выбоины в мостовой? Это от колёс и лап. Даже камень не выдерживал…

- Волна всех прогнала? Но разве против неё не нужно оружие? Не нужна сталь? – удивилась Кесса.