"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

- Правильно, - Йор сверкнул глазами. – Хватит тут хесков. Такие, как Ингейн, или как друг Кессы, - пусть бы приходили, но Инальтеки – это лишнее.

Завесы вновь зашуршали – из пещеры выбирались к очагу запоздавшие Скенесы.

- Опять? – неодобрительно хмыкнул Сьютар. – Дайте воинам отдохнуть!

- Пусть слушают, если интересно, - покачал головой Фрисс. – На чём я остановился вчера?..

Младших разогнали по спальням ещё до полуночи, старшие сидели допоздна – и Кесса была с ними и поднялась от очага последней, когда все угли превратились в золу. Речник-гость уже дремал, прикрывшись шкурой, и Фрисс поправил её, проходя мимо.

- Хорошо, что можно спать, - вздохнул он. – Скорее бы увидеть мирные костры вдоль Реки… Завтра утром я лечу в низовья. Надо собрать припасы и перетащить поближе к дому. Полетишь со мной?

- Ещё бы! – закивала Речница.

- Покажу, где мы покупаем дрова, - Фрисс сдержал зевок. – И рыбу. Это тебе пригодится… Освоилась уже с длинным ножом? Я не видел, чтобы ты с ним тренировалась.

- Пока не очень получается, - вздохнула Кесса. – Какой-то он неуклюжий. Ты поучишь меня, Речник Фрисс?

- По первому слову, - кивнул тот. – Как ты его назвала?

- Коготь, - выпалила Речница, не успев подумать, и прикусила язык. Взгляд Фриссгейна вовсе не был сонным – он был ясным и пронзительным, и очень внимательным.

- Ты нашла когтистых ящеров из легенды? – спросил он. Кесса потупилась.

- Да, и они… меня просили не болтать, Речник Фрисс.

- А… Видно, на то была причина, - хмыкнул он. – Что ж… Хотя бы все остались живы?

- Все, - кивнула Речница.

- И у них правда такие длинные когти? – вполголоса спросил Фриссгейн.

- Как три меча на каждой лапе, - торжественно проговорила Кесса. Речник усмехнулся.

- Занятно. Что же, пойдём спать. Если ночью не протрубят тревогу, «Остролист» поднимется на рассвете.

…Когда всё, что Фрисс собирался отвезти домой, погрузили на корабль, Кессе пришлось пересесть на бочонок и там сидеть всю дорогу – на палубе осталась узенькая тропка между носом и печью. И когда Каннур и Конен помогли Фриссу выкатить на берег последнюю бочку с солёными Листовиками, Кессе почудилось, что «Остролист» облегчённо вздохнул и даже приподнялся над причалом.

- Эх-хе, - Фрисс с усмешкой похлопал корабль по обшивке и, поднявшись на палубу, быстро и ловко спустил шар и расстелил его на корме. Тростниковый навес прикрыл хиндиксу от мелкого осеннего дождя. Кесса поправила свисающий край циновки и встала рядом, глядя на тёмную воду.

- «Остролист» отдыхает, - хмыкнул Речник Фрисс. – Пусть. Когда мы полетим к истокам Канумяэ, он под грузом просядет до самой воды.

- Хаэй! – из пещеры выглянул Конен, помахал рукой. – Тут есть пирог-глазастик! Идите скорее, пока не остыл!

«Пирог-глазастик! Речник Айому не дал бы ему остыть,» - усмехнулась Кесса и тут же помрачнела.

- Ничего, - Фрисс осторожно сжал её руку. – Он поправится. Айому никогда не упустит свой пирог. Весной приплывёт, вот увидишь.

В пещере было жарко и людно – Речники, ночующие на Правом Берегу, собрались у Скенесов, а за ними пришли и фейрцы, и снова в очажной зале было негде сесть. Говорили в этот раз гости, Кесса только слушала, широко распахнув глаза и не зная, чему верить. Фрисс сидел молча, думал о своём, а спустя пол-Акена встал, поднял странно зазвеневшую сумку и жестом позвал Сьютара выйти на берег. Кесса потянулась было за ними, но у порога её перехватил отец.

- Да посиди ты тихо! – цыкнул он на неё. – Людям надо поговорить.

Кесса забралась с ногами на лежак, украдкой заглянула в Зеркало Призраков – там размеренно колыхалась сизая мгла. «Первый день Олэйтиса,» - думала она и слышала за свистом ветра в узких ходах, как падают с папоротников огромные пожелтевшие листья, и как шипит едкий дождь, отмывая землю от увядшей травы. «В Хессе с неба льёт кислота. И пернатые ящеры прячутся по норам. А хески ложатся спать. Интересно, где уснул Нингорс? Кваргоэйя-то неблизко…»

Снаружи потянуло холодом и сыростью – Сьютар и Фрисс вернулись и, повесив сапоги на просушку, подсели к очагу. Речник огляделся, нашёл взглядом Кессу и ободряюще усмехнулся ей. Гевелс протиснулся к старейшине и наклонился к нему. Кесса навострила уши, но ничего не услышала.

- Ох ты! – Кирин, слышавшая всё, плюхнулась на лежак рядом с Речницей. – Как славно! Ты летишь на север – и теперь уже точно, они договорились! Знаешь, какой дар привёз Речник Фрисс из западных земель? Там железа на две тысячи кун, а то и больше!

- Хватит болтать, - нахмурился Гевелс, подойдя к ним. – Идём, Кесса. Надо собрать твои вещи.

…Цветное покрывало из далёкого Рата сиротливо лежало на крышке короба. Кесса видела, как жадно смотрит на него Сьютар, но хмурилась и выжидала. Эту вещь она везла не ему – и если Эмма там, где ей не нужны уже никакие подарки, нужно было найти покрывалу хорошего владельца.

- Кесса, возьми мою шапку, - Кирин в задумчивости разглядывала содержимое ларя. Ветер над Рекой уже крепко щипал за уши, но юнцы хорохорились и обходились одними капюшонами, и шапки дожидались морозов в кладовой.

- В шлеме уши отморозишь!

- Моя ещё не истрепалась, - покачала головой Кесса. – И плащ тоже крепкий. Я вот что думаю… Если Сима будет колдуньей, это покрывало нужно отдать ей. Теперь его будут носить фейрские колдуны.

- Разумные слова, - подумав, согласился Сьютар. – И хороший обычай. Но Сима покамест не колдунья. Вещь полежит в сундуке у Окка, подождёт своего дня.

…Кесса проснулась рано – только-только позеленела кромка неба над обрывом, а в тёмной зимней спальне мерцал лишь белый клинок… и Зеркало Призраков. Затянувшая его мгла вспыхивала изнутри – снопы молний пронизывали её, как будто за плёнкой древнего стекла бушевала гроза.

«У-ух, холодно!» - Кесса поёжилась, проворно влезая в тёплую одежду. Она сама удивлялась, какими быстрыми и тихими стали её шаги – ничто не зашелестело и не скрипнуло, когда она миновала спящих юнцов и спустилась в очажную залу. Угли давно остыли, но выстланные тростником стены и плотные дверные завесы ещё хранили тепло. На летней кровати, завернувшись в шкуры, лежал кто-то из гостей – только по двум мечам, выглядывающим из-под края подстилки, можно было узнать Фрисса. Кесса на цыпочках подошла к нему, протянула руку к тускло мерцающим клинкам, но тут же отдёрнула. «Он проснётся,» - покачала она головой. «Точно проснётся!»

Речник шевельнулся во сне, и она молнией метнулась к двери. Завеса нехотя качнулась, выпуская Кессу в промозглый предзимний холод. Сухая трава меж камней побелела от инея, и камни у пещеры стали скользкими от наледи, - все воды мира готовились к долгому сну.

Зеркало Призраков, вынесенное на свет, тускло мерцало, молнии всё так же озаряли его изнутри. Кесса повернула его к дальнему берегу, смутно надеясь, что оно приблизит его, но Зеркало лишь холодно блеснуло. Ни Река, ни жухлые травы, ни оголившиеся деревья не отражались в нём. Кесса разочарованно хмыкнула.

В зыбком зеленоватом свете на причале Фирлисов блестел иней. Старая коряга окрасилась хрупким серебром – но оно уже не спешило таять от прикосновения и до боли обжигало кожу. Кесса поёжилась, но всё же вынула руки из рукавов.

«Когда Нингорс вызывает луч, он держит его в ладони,» - думала она, гоняя по пальцам золотые искры. «Как копьё, воткнутое в мишень. А мои лучи сразу гаснут. Надо попробовать иначе…»

- Ни-куэйя!

Луч впился в древесину, и серебряный иней взвился лёгким паром. Сырое дерево зашипело, чернея, края маленькой дыры налились багрянцем, но, едва вспыхнув, тут же остыли.

- Ни-куэйя!

Кесса сжала пальцы в кулак, пытаясь удержать луч «за хвост» - но хвоста у него не было, и второй удар едва нагрел древесину, а вспышка угасла так же быстро, как первая.

- Как же его удерживать, а? – спросила Кесса в пустоту и задумчиво потёрла согревшееся запястье. «Эх, надо было сразу спросить Нингорса! О чём я думала?!»