"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

— Ха" нирну! — крикнул Нецис, хватая Речника за плечо и пригибая к земле. Мгновение спустя там, где стоял он, вскипел расплавленный камень. Щупальца Тзангола мимоходом оставили раскалённые добела рубцы на пластинах доспеха. Змей не заметил Фрисса — он двинулся дальше, небрежным движением смахнув полбашни, и огненное брюхо проплыло высоко над головой Речника.

«Бездна!» — Фрисс запоздало вскинул меч и едва успел отвести его от щупальцев. Тзангол свился в пылающий клубок. Он пытался разгореться, но серых пятен на броне стало уже слишком много — и он только вспыхивал, выбрасывал фонтаны белых искр и снова угасал.

«Остыл!» — Речник, стиснув зубы — горело уже всё тело, любое движение высекало из глаз искры — прыгнул вперёд, но едва уловимый взмах щупальца снова отбросил его. Запахло горелым мясом. Фрисс, шипя от боли, сделал шаг — и едва не упал.

«Не смотреть…» — он перенёс вес с раздробленных пальцев на пятку и кое-как шагнул. Тзангол проскользнул уже мимо, бросив на лету облако огня в корабль, догорающий в небе. Бока небесного воина, когда-то круглые, были теперь истёрзаны и изрыты, от него валил пар, и каждый новый луч вырывал из него клок обшивки. Огонь и мелькающие в нём золотые корабли окутали его плотным облаком — ни одна стрела уже не могла пролететь сквозь него.

— Та-а! — протяжно вскрикнул Некромант, возникая из пустоты и поднимая руку. Тзангол вскинулся, разворачиваясь на лету, щупальца заскрежетали по мостовой, высекая искры. Чешуйчатый доспех мага задымился и вспыхнул. Нецис схватился за грудь с протяжным воем и медленно, содрогаясь всем телом, опустился на камень. Змей вскинул щупальца.

Жар ударил Речнику в лицо, щиток над глазами потёк алыми каплями, но Фрисс ничего не чувствовал — ни раздробленной ступни, ни волдырей, вздувающихся на коже, ни ожогов от загоревшегося доспеха. Щупальца скользили вокруг него, будто Тзангол завяз в густом иле. Речник ударил наотмашь, отсекая их от брони — целый пучок отвалился так легко, будто они были сплетены из гнилой тины. Золотые узоры на красных пластинах побелели, края их слегка приподнялись, пропуская новые отростки, — но чёрный клинок перерезал их, по рукоять погрузившись в огненную брешь. Расплавленный металл брызнул Фриссу на плечи, он выпустил уже бесполезный меч и покатился по мостовой, оставляя за собой потёки фрила и ошмётки обугленной кожи. Ему казалось, что его кости обугливаются, а кровь клокочет под кожей — и сейчас взовьётся багровым паром. Мир вспыхнул золотом и пурпуром, и под тяжкий грохот лопающихся камней Фрисс провалился в черноту — прохладную и манящую, как придонные ключи в летний зной.

* * *

Подземный гул, негромкий, но пронизывающий до костей, докатился до Кессы — и она вскинулась, подхватывая на руки перепуганного сегона. Пустынная кошка, вздыбив шерсть, мяукала и била Речницу лапами по плечам, вырываясь. Кесса выкатилась из пещеры едва ли не кувырком. Мимо с испуганными криками пробегали жители, выбираясь из нор. Обрыв дрожал, и мелкая каменная крошка сыпалась на песок. Река тяжело качнулась, захлестнув сухую прибрежную тину. Сегон, раскинув крылья, взмыл над обрывом и закричал, стрелой бросаясь в руки Речнице. Она подняла голову — и вскрикнула.

Широкая полоса зелёного света опоясала небо, и темнота, отступая, вспыхивала изумрудом, нежной травяной зеленью и перламутром. Над обрывом, едва не касаясь пожелтевшей травы, клубились темнеющие на глазах тучи — они выползали из-за края неба, свиваясь в клубки, как стая летучих змей, и зелёный рассвет бликами расплескался по их бокам. Кесса изумлённо замигала.

Горячий мохнатый бок коснулся её ноги, Речница вздрогнула, взглянула вниз — Алсаг сидел рядом, не спуская глаз с зеленеющего неба. Мокрый, пропахший близкими грозами ветер коснулся лица Кессы, взъерошил шерсть на спине Койи, и Алсаг поднял уши, прислушиваясь к рокоту отдалённого грома.

Тряска прекратилась, только последние падающие камешки ещё шуршали в сухой траве. Гром ударил ещё раз, уже ближе. У кромки воды, глядя на вскипающее тучами небо, стоял Речник Айому. Он повернулся к Кессе и растерянно мигнул.

— Дождь прридёт по его следам, — пробормотал хесский кот и встряхнулся.

— Речник Фрисс, — прошептала Кесса, прижимая ко рту ладонь.

* * *

Забвение отступало медленно. Туман перед глазами никак не желал развеиваться. Фрисс шевельнул рукой и скрипнул зубами от боли — казалось, кожа слезла с тела, обнажив мясо. То ли туман, то ли дым клубился над обугленной бронёй, тёмно-синие потёки фрила запеклись на ней. Речник приподнял голову, досадливо мигнул — тумана меньше не стало.

Холодный мокрый ветер трогал его лицо, щекотал веки, забирался под рваную броню, и Фрисс поёжился. Откуда-то пахло травой, прибитой дождём, листьями, мокнущими в лужах, и прибрежным речным песком. Водянисто-зеленоватый свет лился сверху, изумрудные и аквамариновые отблески расплывались по смыкающемуся в небесах сизому туману. Фрисс посмотрел вверх и мигнул. Зелёные полосы пересекали небо от края до края, горизонт разгорался изумрудным огнём, и тёмно-сизые тучи выстраивались в клин, но пока что не слились воедино — и зелёный рассвет пробивался сквозь них, озаряя посветлевшее небо. Фрисс ещё раз мигнул и тихонько засмеялся.

Что-то шуршало и скрежетало невдалеке, но Речник видел лишь смутные силуэты. Они подошли ближе — чёрные, озарённые зелёным небесным огнём.

— Да нет там никакой критической массы, — сердитый голос показался Фриссу знакомым. — Цепная реакция в облучённой породе… Надо же было такое придумать.

Кожу Речника вдруг перестало жечь, и земля, согревавшая ему спину, стала холодной — такой, какой и подобало быть земле на рассвете в середине осени. Чёрный силуэт остановился, разглядывая что-то на своём запястье.

— Другое дело, — хмыкнул он. — Укрепите поле, берите образцы и ждите подкрепления. Я обследую город. Что с Хагеном?

— Опомнился, — смутно знакомым голосом ответил второй. — Просит разрешения остаться.

— Разрешаю, — качнул головой первый. — Но за ним смотрите. Корабль…

— Сата! — вскрикнул второй, поворачиваясь к Фриссу. Речник зашевелился, пытаясь подняться, но боль пронизала тело и уронила его обратно на оплавленные камни.

— Гедимин, — прохрипел он, глядя на огромную чёрную тень, склонившуюся над ним. Она, едва заметно вздрогнув, опустилась на корточки. Сармат смотрел на Речника и молчал. Тёмный щиток скрывал его глаза, белесый туман плыл перед глазами Фрисса. Криво усмехнувшись, Речник протянул руку и дотронулся до горячей брони.

— Зелёное солнце, — прошептал Фрисс и снова усмехнулся. — Починили… зелёное… тучи… Гедимин, там тучи…

Сармат поднял правую руку, выпуская из запястья короткие изогнутые шипы. Речник дёрнулся — даже легчайшее касание защитного поля, казалось, срывало кожу с тела. Мерцающие пояса обхватили его, протянулись от ног к поясу, легли вокруг груди. Полупрозрачный кокон затрепетал, меняя форму, и Фрисс почувствовал, что повисает в воздухе. Боль утихла.

— Са тацка, — отрывисто сказал Гедимин второму сармату, замершему за его плечом. — Я на станцию. Ненадолго.

— Са тикка, — изменившимся голосом ответил тот и отступил.

Гедимин поднялся на ноги, и кокон, пристёгнутый пластинами брони к его телу, всплыл вместе с ним. Фрисс держался за плечо сармата и глупо усмехался.

— Нецис, — прохрипел он, вздрогнув и оглянувшись. — Он тут, живой… найдите…

— Найдём, — голос Древнего Сармата дрогнул. — Не двигайся, знорк.

— Хорошо, — прошептал Речник и уткнулся лбом в чёрную броню. — Все живы… живы… и дождь… будет дождь…

Туман сгущался, и Фрисс плыл, покачиваясь, и ему мерещился шелест тростника на речном берегу и плеск волн.

— Держись, знорк-ликвидатор, — прошептал Гедимин. — Держись.

Токацин

Небо в огне