От Ильича до лампочки. - Арканов Аркадий Михайлович

Отдельные случаи хищений в стране практически прекратились. Партия просто разрешила каждому работающему уносить что-нибудь с производства домой: деталь комбайна или танка, пару курочек, спиртик, один-другой отрезик, две-три палочки колбаски. Конечно, находились ловкачи семитского вида, которые злоупотребляли. Некто по фамилии Рабинович нагло похвалялся тем, что устроился мойщиком трупов в морге 2-й Городской больницы. "Золотое дно! – говорил этот зарвавшийся делец. – Два трупа вымыл, а третий – твой!"

Не видеть потрясающие успехи в деле коммунистического строительства могли только нового рода шизофреники, которым партия сразу ставила диагноз: "прогрессирующий диссидент" – и отправляла их на бесплатное лечение в соответствующие заведения, любовно названные народом "психушками". Те же пациенты, что представляли особую опасность для советского общества, направлялись в специальные лагеря, которые после массовой реабилитации бывших врагов советского народа просто простаивали, а охранники томились без дела. Наиболее наглых, портивших воздух советским людям, выдворяли подыхать на Запад.

И во всех славных делах весь советский народ и всё прогрессивное человечество видели заслугу и заботу родной коммунистической партии во главе с любимым "лично дорогим товарищем Брежневым".

Лично Леонид Ильич Брежнев лично любил писать книги и лично написал их штуки три. Из этих книг народ узнал, наконец, что победа в Великой Отечественной войне была добыта лично Леонидом Ильичом в боях на Малой Земле лично под Новороссийском. За эти заслуги партия наградила лично Леонида Ильича пятью комплектами орденов и медалей Советского Союза и присвоила ему звание маршала, что он и оправдал, введя танки в братскую Чехословакию и "ограниченный контингент" в Афганистан.

Лично Леонид Ильич Брежнев был очень ласковым и любил целовать взасос своих соратников и руководителей братских коммунистических партий. Больше других он целовал Луиса Корвалана. Эту свою привычку Леонид Ильич сохранил до глубокой старости и потом уже охотно целовал любого, кто оказывался в непосредственной близости от него.

Народ очень любил ещё одну особенность Леонида Ильича – умение не выговаривать слова русского языка. Но отменная дикция и чтение речи по бумажке делали его выступления живыми и доступными. Например, говорил он слово "сиськи-масиськи", а люди знали, что это означает "систематически". Или, допустим, скажет он вдруг "сосиски сраные", а народ понимает: "Леонид Ильич сказал "социалистические страны".

Умер Леонид Ильич спустя два года после XXII Олимпийских игр в Москве. Умер после тяжёлой продолжительной болезни, которой страдал всю свою жизнь пламенного большевика и верного ленинца.

Но партию его смерть не застала врасплох. В ЦК КПСС на этот случай было много членов зрелого возраста, страдавших не менее тяжёлыми и не менее продолжительными болезнями. Сначала после тяжёлой и продолжительной болезни скоропостижно и безвременно стал Генеральным секретарём Андропов, а после него – по той же причине – Черненко. Но ни тот, ни другой никакого вреда партии не принесли.

1. Поцелуйте взасос Генерального Секретаря Нигерии.

 2. Произнесите по-брежневски следующие слова: Попакатепетль, Азербайджан, Ньюфаунленд, Окаменевшее яйцо птеродактиля, гипотетически, Гаргантюа, лимфогрануломатоз.

 3. Повесьте на грудь 28 килограммов орденов и попробуйте разогнуться.

 4. Решите пример: 7 + 3. Должно получиться 11.

ГЛАВА 25

Последним генеральным Секретарём КПСС стал Михаил Сергеевич Горбачёв с супругой. Он-то практически и развалил всё то, что так любовно в течение семидесяти трёх лет натворили и наделали большевики. За это, с точки зрения партийного гимна "Интернационал", его следовало бы расстрелять, как бешеную собаку, и отряхнуть его прах с наших ног. Хотя, с точки зрения других песен, именно за это его следует причислить к лику Героя и установить на родине Героя бронзовый бюст его супруги. Так и будем его рассматривать в историческом аспекте.

Поначалу вроде бы всё шло путём. Михаил Сергеевич Горбачёв с супругой потоптал сперва предыдущих покойников, навесив на них все грехи наши тяжкие. Затем избавился от брежневских соратников – прежде верных ленинцев, теперь взяточников и выдающихся ворюг. Всё, казалось бы, логично и по-генсековски. И на Мавзолее он с радостью стоять начал, и народу-романтику, народу-созидателю весело ручкой помахивал. Но потом вдруг, ни с того ни с сего объявил гласность и перестройку.

Все так и ахнули. И стали его переспрашивать: "Михаил Сергеевич! Может, ты не то хотел сказать и не то имел в виду?"

Но Михаил Сергеевич упрямым мужиком оказался. "То, – говорит, – хотел сказать, что сказал и имел в виду. Главное нaчать, чтобы процесс пошёл. А потом – углyбить и сформИровать!"

Тут такое стали говорить, печатать и по телевизору показывать, что у народа просто крыша поехала. Оказалось, что троцкисты, бухаринцы, Тухачевский с Блюхером и другая прежняя нечисть не враги-душегубы, а друзья кровные и защитники, и что зря на них столько патронов извели.

Кроме того, выяснилось, что народное благосостояние выросло до черты бедности и нищеты: а в западных магазинах – докторская колбаса всех сортов и колготки любого размера; что в половом смысле советский простой человек тёмен и необразован и не знает даже, с какой стороны к законной супруге подступиться; что онанизм в детском возрасте не только не вреден, а, наоборот, способствует…

Но самое страшное заключалось в том, что "пидарасы", оказывается, такие же люди, как все, только с какой-то не то лишней, не то недостающей хромосомой.

А тут ещё Михаил Сергеевич ляпнул что-то про суверенитет и национальную независимость. И началось. Все республики, большие и малые, – врассыпную. Михаил Сергеевич с супругой перепугался и понял, что хватил лишку.

"Товарищи! Братцы! Вы меня не так поняли! Не разбегайтесь! Всё у вас будет – и суверенитет, и независимость! Но в новых социалистических рамках! Это не так уже и плохо! В Швеции социализм со своей шведской физиономией! В Израиле тоже социализм, но с еврейской мордой! А у нас будет социализм с человеческим лицом!"

Куда там! Все народы стали ему кричать "А пошёл ты!" Правда, каждый на своём языке: кто на латинице, кто на кириллице, кто на фарси. А какой народ языка своего не имел, тот с помощью пальцев Михаила Сергеевича и весь нерушимый союз послал в нужном направлении.

В братских странах и того хуже вышло. Ихние интеллигенты и шахтёры своих коммунистов скинули, стену берлинскую разрушили и снова воссоединили единую Германию, за что канцлер Колль Михаила Сергеевича очень благодарил и даже, говорят, подкинул денег на перестройку.

За это, с одной точки зрения, Михаила Сергеевича, конечно, следовало расстрелять и судить, но с другой, прямо противоположной точки зрения, ему надо поставить памятник с установлением вышеупомянутого бюста.

И в тот сложный политический момент Михаилу Сергеевичу с супругой подсуропил его друг и, казалось бы, единомышленник Борис Ельцин, который стал требовать, чтобы оторвали коммунистов от кормушки, и ещё что-то неджентльменское сказал про супругу. Михаил Сергеевич его в лучших партийных традициях задвинул и заявил устами другого своего друга и единомышленника: "Борис, ты не прав!"

Но Борис Ельцин не только не покаялся, а, напротив того, сказал, что сгорает от стыда за своё тёмное прошлое, и выложил партбилет на стол. За этот героический подвиг народ выбрал его Президентом России.

Тогда несколько твердокаменных коммунистов из КГБ, МВД и армии решили сделать путч и создали ГКЧП. А Михаил Сергеевич с супругой в это время загорал на пляже своей дачи в Крыму. И вот, по одним предположениям, он знал, что его друзья по партии делают путч, и только ждал, чем дело кончится, а по другим предположениям не знал и очень огорчился, что его друзья по партии сделали путч без его ведома и, таким образом, обманули его надежды.