Свадебный рэп - Смоктий Виктор

– Да будут бабы! – провозгласил Леня, повернувшись к дому.

И бабы явились.

В комнатах нового обиталища Саши и Лени царил полумрак. При мерцающем свете свечей, прилепленных тут и там к токарному станку, друзья и две девушки играли в карты пара на пару на раздевание. Саша со своей партнершей пока выигрывали, то есть они были более одеты, чем Леня, который сидел в одних трусах, но при галстуке, и его партнерша, на которой уже не было бюстгальтера.

После очередного кона Саша положил последнюю карту и сообщил Лене и его партнерше:

– Увы, господа, в карты вам не везет.

– Зато повезет в любви, – сказал Леня, стягивая галстук.

Девушка, улыбнувшись, начала снимать трусики – и тут затрещал звонок у входной двери.

Ребята замерли, напряженно соображая, кого могло принести в такой поздний час. Первым сориентировался Леня. Он подхватил девушек и затолкал их в одну из ближайших комнат.

– Девочки, вы – лесбиянки!

Девочки возмущенно замотали головами.

– Всего на десять минут. Каждая минута – тысяча баксов. Идет?

Девушки с веселым изумлением переглянулись и поцеловались, показав, как это будет выглядеть.

– Хорошо, – одобрил Леня. – И дальше в том же духе.

Снова раздался требовательный звонок.

Леня вернулся в кабинет и быстро осмотрелся: ничего нельзя было уже поправить...

– А... – с досадой махнул он рукой и побежал открывать дверь.

Когда в комнату вошли двое мужчин и женщина в сопровождении смущенного Лени, Саша сидел за столиком и раскладывал пасьянс. Леня посмотрел на него и обомлел: друг его был одет в женскую сорочку и держал в руках длинный мундштук одной из девушек.

– Господа, мы представляем иммиграционную службу, – показывала женщина какую-то пластмассовую карточку. – Наша задача – убедиться, что ваш брак не является фиктивным. Хотя не скрою, информация у нас самая противоречивая.

Во время монолога она ходила по комнате, выискивая улики. Обнаружив женские туфли и женскую одежду, в беспорядке разбросанные на полу и диване, и четыре прибора на столике, она жестом приказала сопровождавшим ее мужчинам осмотреть дом.

– Скажите, а кроме вас, тут еще кто-то есть? – ласково спросила женщина.

– Господа, может быть, виски, кофе? – как бы не слыша вопроса, предложил Леня.

– Вы не ответили на мой вопрос, – жестко оборвала его чиновница.

– Да, у нас в гостях пара моих подружек, – ответил за друга Саша. – Но они сейчас отдыхают, и я бы не хотел, чтобы их беспокоили.

– Где они? – спросил один из мужчин.

Друзья замялись.

Не дожидаясь ответа, мужчина подбежал к заветной двери и распахнул ее.

В луче света, проникавшем в комнату из коридора, остолбеневший агент увидел двух обнаженных девушек, которые целовались, не обращая на него внимания.

Леня проводил непрошеных гостей и вернулся к Саше.

– Думаю, это последний звонок. Больше рисковать нельзя. Как говорится, назвался груздем – полезай в...

– И теперь никакой личной жизни? – безнадежно вздохнул Саша.

– Ну видишь, как плотно пасут? Надо выбирать, Саш. Или мы голубые и принимаем их правила игры. Тогда у нас есть связи, деньги. Или... нам башку открутят за наши шутки.

– Чего тут выбирать? – удивился Саша. – Девушек отпусти.

Он сидел на диване в женской рубашке и мужских брюках, подвернутых до колен.

Когда Леня вошел, девушки, обнявшись, спали. Леня укрыл их одеялом и положил на тумбочку деньги.

Рождественская ночь

Весь год Саша и Леня вели себя тихо, как мышки, – работа и дом. Тем не менее бизнес обязывал их хоть как-то участвовать в жизни той части общества, к которой они имели честь отныне принадлежать. А то, что они были геи липовые, только неимоверно усложняло их положение: они, конечно, могли участвовать в жизнерадостных оргиях, но до известного предела, перешагнуть который не могли никак. Спасались они тем, что якобы дали обет хранить верность друг другу до гробовой доски. У циничной молодежи их целомудренность вызывала только усмешку, но люди постарше, уже почувствовавшие горький привкус одиночества, с большим сочувствием относились к нравственной твердости Саши и Лени. Скоро их верность вошла чуть ли не в поговорку.

Наступило Рождество. Геи, собравшиеся в баре на традиционную вечеринку, представляли собой довольно причудливую компанию. Здесь были и затянутые в кожу «металлисты», бравые офицеры с накрашенными губами и подведенными глазами, жеманные красавицы в открытых вечерних туалетах с гладко выбритыми подбородками, мускулистые молодые люди в серебристых блестящих костюмах, делающих их похожими на космических рейнджеров, – всех рас и возрастов.

Кто-то танцевал, кто-то заправлялся в баре, кто-то флиртовал. Всем нашлось место и дело по душе.

Наконец наступил момент, которого все ждали с нетерпением. На эстраду вышла Фея – хозяйка вечера – существо, причудливо сочетающее мужское и женское начала.

Оркестр прекратил играть, и гости с интересом подались к эстраде.

– Господа и дамы! – под общий хохот начала Фея. – Сегодня мы можем подвести итоги нашего ежегодного конкурса на самую постоянную пару. Титул самых верных любовников присуждается... большинством голосов... – Фея медленно распечатала большой конверт в виде сердца и достала листок. – Присуждается, – повторила она, – супругам Кузнецофф-Левин. – Поздравляю, это самая убедительная победа на моей памяти, – с искренней радостью добавила Фея.

Все зааплодировали. Фея взмахнула волшебной палочкой, выполненной в виде фаллоса. Узкий белый луч театрального прожектора выхватил в толпе Сашу и Леню и словно вытащил их на сцену.

Два гнома выкатили на сцену огромную тыкву в виде задницы, Фея под гогот и рев медленно вставила волшебную палочку в отверстие – и тыква с шумом раскрылась, выпустив стаю голубей. И только два хрустальных голубка остались на жердочке.

Когда друзья с призом спускались со сцены, к ним подошел мужчина, которого они уже успели запомнить по многочисленным неожиданным встречам; правда, они не знали, что это он тайно следил за ними и фотографировал, фотографировал, фотографировал.

– Господа, разрешите представиться. Вилли Педерсен. Можете называть меня Валентин. Я послан к вам с весьма важной миссией.

Рождественский заяц

Машина с Сашей и Леней подкатила к парадному входувысокого, уходящего в дождливое небо здания. Под рождественским дождем их ждал Валентин-Вилли – с двумя раскрытыми зонтами. Заботливо накрыв «супругов» от непогоды, он проводил их до высоких дверей темного лакированного дерева с голубоватыми стеклами, венецианское происхождение которых выдавал маленький золотой лев святого Марка, находящийся как бы внутри стекла. От этого лев казался объемным, а игра света превращала его в живое существо.

Валентин вел их по бесчисленным комнатам и переходам дворца, пока они не оказались в библиотеке. На столе в библиотеке стояла небольшая елочка и горела свеча.

Книжные шкафы уносились под потолок. За стеклами поблескивали корешки книг. Валентин, поклонившись, отступил назад и закрыл за собой двери.

Саша и Леня поискали взглядом хозяина, но они были в комнате одни.

Вдруг в противоположной стене открылась дверь, которую можно было спутать с дверью шкафа, и Валентин вкатил в комнату инвалидное кресло с древним стариком.

– Доброе утро, друзья, – приветливо сказал старик. – Ради всего святого извините, что я позволил себе вытащить вас из постели в такой скверный день, да еще так рано. Но позже вы поймете меня и, надеюсь, простите. Последние пятнадцать лет я ни с кем не разговаривал. И вот наконец появились вы. Мне рассказал о вас Валентин. Скажите, вы любите друг друга? – блеснув неожиданно молодым взглядом, спросил старик «супругов».

– Да, – неуверенно, не совсем готовые ко лжи, сказали друзья.

– Любите друг друга. Любовь – это единственное, из-за чего стоит жить. Это самое большое достояние, и когда любовь уходит, уходит и жизнь. Только любовь помогла нам выжить в кромешном аду войны. Мы пытались от нее убежать, но она шла за нами по пятам.