Хроники тестировщика - Бригадир Юрий

Амнезия устраивала всех. Люди без лиц загружали в свои автомобили какое-нибудь говно с наглыми ярлыками – ну, не без этого, что ж, зря операцию проводили, что ли? – и отбывали. Коммерсанты вставали с асфальта и весело кричали в мобилы: «Ускорить отгрузку товара, у нас запланированный форс-мажор»!

Администрация завода, собственно, в своем корпусе занимала только полтора этажа. На остальной поляне завсегда веселился проектный отдел, состоящий в советское время, как водится, из 90 процентов бездельников (мастеров бильярда и настольного тенниса) и 10 – руководства, тоже не новичков в этих видах спорта, ибо на каждом этаже стояло по столу, а на некоторых – даже по два. Непосредственно проектированием занимались человека 2-3, они же и делали существование проектного отдела близким к смыслу.

Проектный отдел растворился сразу, как только им перестали платить деньги за настольный теннис. Огромное здание опустело в одночасье, по лестницам и переходам забегали призраки.

Но через год ветер перемен куда-то их вымел и в каждую каморку засело по конторе. Отличительной чертой этих фирмочек была крайне малая численность (сам директор, плюс двое-трое – кого ебать) и крайне длинное название. Например: «Торгово-инвестиционная компания „Берег“». Или: «Строительно-промышленный консорциум „Вест-Сибирь“».

Среди всех этих корпораций мирового, не пизжу, значения, появилась малозаметная студия веб-дизайна «Хронос», стабильно приносящая невероятные убытки самым уважаемым представителям мирового софтверного бизнеса.

Вот туда-то я и направился сегодня работать.

Шестой этаж – это, как бы, не так много, если вы в стандартной крупнопанелке. В административном корпусе сталинской постройки шестой этаж становится легко – 12-м хрущевским и где-то 10-м брежневским. В общем, убийство. Особенно умилительно заседать в их местах общего пользования – сама площадь метр на метр и больше 4 в высоту. Невольно чувствуешь себя как в колодце.

Коммерсанты любят этот завод трепетной любовью. Причина, значится, следующая… Многое изменилось в этом номерном предприятии со времен КГБ. Многое. Но не система охраны. Совершенная, как все простое.

Во-первых, пройти можно только через стальную легированную вертушку, нормальное положение которой – застопоренное, опять же, стальным, закаленным в местной кузне штырем. Рядом, за стеклом «аквариума» сидит полковник в отставке. Судя по выражению глаз может стрелять на звук, на свет и на запах без промаха.

Во-вторых, пройти сложно. То есть – архисложно. Это в других местах вы можете сказать, что я к Ивану Ивановичу, а эти люди, типа, со мной.

Забегая несколько в сторону, вспоминаю здание облпотребсоюза на Красном проспекте, в котором пропускная система абсолютна по бессмысленности. Там на вахте сидят двое. Ну, первый, само собой – никогда не скучающий полковник в отставке. Пройти через него без пропуска не представляется представляемым никогда в жизни. Лицо – как на плакатах 30-х годов. Непробиваемое. Слева, чуть поодаль, за письменным столом сидит бабушка – божий одуванчик. Над ней, отпечатанное на лазерном принтере, висит строгое объявление: «Выдача пропусков». Ну, выдача, так выдача. Подхожу. Фамилия? – спрашивает бабушка. Полный сарказма, называюсь Ивановым. Куда? – зевает одуванчик. Вот это вы тут зря подумали, будто бы я напрягся, как при запоре. По левую руку от нее список огромными буквами всех организаций, населяющих это здание. А для страдающих близорукостью на столе, под стеклом, практически тот же список со всей ботвой, включая телефоны. Читаю без запинки, как на духу. Через 3 секунды в моих руках бланк с редчайшей в центре России фамилией «Иванов» и подписью сотрудника службы безопасности «Петрова». С этим чудом канцелярии я подхожу к полковнику. Показываю пропуск. Цербер облпотребсоюза внимательно рассматривает белый прямоугольник, словно видит его впервые в жизни. Получив удовлетворение, машет рукой и говорит басом – проходите. Дальше я иду, например, мочу кастетом кассиром облпотребсоюза, насилую, предположим, весь персонал агентства недвижимости, некстати расположившегося на втором этаже, и выхожу с видом человека, только что, скажем, исповедавшегося. Это не запрещено. Только на выходе надо обязательно наколоть на шпильку честно использованный пропуск.

Такой бутменеджер здесь не прокатит. Здешний полковник служил в другом ведомстве, где не верят даже самим себе. Опасно и вообще – моветон. Так что гнуть пальцы, орать матом, призывать всех святых в свидетели, пугать завтрашним увольнением полковника можно, только если ты – мазохист со стажем. Потому что бывший рыцарь плаща и кинжала и ухом не поведет.

У тебя должен быть пропуск с фотографией, печатью и подписью. Ты должен точно знать, где ты работаешь. Ты должен быть в списке работающих и имеющих допуск в административное здание. Ты должен знать телефон твоей организации, точное ее месторасположение, имя-отчество начальника, и что самое главное – имя-отчество полковника. Только после всего этого он отстопорит вертушку.

Для неработающих шанс попасть внутрь здания и вовсе мизерный. Мало того, что ты должен иметь паспорт. Мало того, что ты должен быть приглашен совершенно конкретным сотрудником. Так он, этот сотрудник, должен спуститься на вахту, лично представиться полковнику и забрать тебя, пока вертится вертушка.

Ну, и для всех крайне необходимо быть трезвыми, необдолбанными и без оружия.

Ну, теперь, надеюсь, вам понятно, что аренда помещения в таком здании совершенно необходима большинству честных, не побоюсь этого слова, легитимных коммерсантов. Недобросовестные клиенты, а проще – лохи педальные, найти правильного фирмача не могут в принципе. Поэтому бьют коммерсов обычно на бетонном, облицованном гранитом крыльце. Или в других, более гостеприимных местах.

Я пришел в 12, как договорились, позвонил по внутреннему телефону, дождался Фитиля, который спустился с 6-го этажа, и таки уговорил полковника в отставке Федора Кузьмича не открывать огонь на поражение во время следования через вертушку.

Легальная вывеска – национальное российское искусство конца 20 – начала 21 века. Это на западе мистер чем занимается, то на лбу и пишет. Цирюльня там, хот-доги, или тюнинг зубов. В России чем непонятней – тем безопаснее, а значит и лучше. Пираты выбрали для себя образ некой студии веб-дизайна.

Вообще, идея легализоваться возникла по хмурой необходимости. Завод с радостью давал сколько хочешь площади в аренду. Но только организации. Просто физическое, как сказал Фитиль, ебало тут не канало. Но дело было даже не в этом. На каком-то этапе выяснилось, что деньги бывают и безналичные, то есть приходящие на счет, с которого их потом можно было взять, обналичить и потратить, например, на Прекрасных Дам, как Бригадир, или на алкоголь, как Бочарик. Все это требовало легального предприятия. ООО. ЗАО. ПБОЮЛ. Когда морды пиратские обсуждали чем они, якобы, будут заниматься, то везде и всюду вставал вопрос о конечной продукции. Ну, например, кирпичный завод, знамо дело, должен был в оконцовке выдавать кирпичи. Но это нас не устраивало. Наша корпорация должна была выдавать на-гора воздух. И такой воздух был найден. Наши партнеры заказывали у нас эксклюзивный дизайн сайтов, платили за него, а потом эти сайты у них грохались вместе с жесткими дисками навсегда. Гнусно, но се ля ви. Самое обидное, что мы ничем не могли помочь уважаемым партнерам, потому что сами не сохраняли результатов наших работ из-за их эксклюзивности и по договору после окончания оных форматировали диски к ебени матери. Фитиль, кстати, пошлявшись по длиннющему коридору нашего этажа и наведя некоторые знакомства, как-то вернулся радостный и тут же сляпал два агромадных договора на консультационные услуги. Это воздух оказался еще более пьянящим.

Комната, в которой теперь сидели флибустьеры, вообще-то, состояла из двух. Только одна была за символической перегородкой, там стоял радостный сервер и сидел не менее радостный сисадмин Хрипатый. Там же хранилось резервное железо и эксклюзивный контент на внешних, редко подключаемых дисках, и компактах с надписями красным фломастером «брак». Это была военная хитрость. «Браком» теперь назывался страшно дефицитный или опасный софт.