Тетрадки под дождём - Голявкин Виктор
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Только мы стирать собираемся — они опять вперёд.
— А что, — говорят, — нельзя, что ли?
Алька говорит им:
— Вы что, в школу ещё не ходите?
— Не ходим, — говорят.
— Ходили бы в школу, — говорит, — не околачивались бы тут.
— Это верно, — говорят, — не околачивались бы.
И не уходят.
В это время мне мысль в голову пришла.
— Хотите стирать? — спрашиваю.
Они как заорут все вместе:
— Хотим!
Оторвал я им половину тряпки.
— Вот вам тряпка, — говорю, — стирайте. Задание вам такое даётся.
— Спасибо! — кричат.
Они этого как будто и ждали. Алик мне говорит:
— Давай им свои тряпки отдадим. Пусть они всё стирают. Пусть они ходят и стирают.
Отдали мы им наши тряпки.
Они так были рады, как будто мы им игрушки дали.
— Как увидите, — говорит Алька, — вот такую палитру, стирайте её немедленно!
— Сотрём! — заорали малыши.
— И другим скажите, пусть тоже стирают.
— Скажем! — заорали малыши.
— Ура! — крикнул Алька.
— Ура! — заорали малыши.
И мы с Алькой отправились по домам.
Выстрел
Подходит ко мне на улице Ыгышка и говорит:
— Послушай, хочешь я тебе уши отверну?
Ни с того ни с сего вдруг подходит. Такие вещи мне говорит. Зло меня взяло ужасное.
— За что? — говорю.
— Ыгы! — говорит.
— Чего? — говорю.
— Художник! — говорит. — Тоже мне, художник!
— Тебе чего? — говорю.
— Отверну, — говорит, — уши, и всё. Ыгы.
Ну чего ему сказать? Совершенно не знаю, чего ему сказать. Смотрю на него и ничего не говорю.
— Свои рисуночки даришь? — говорит. — Ыгы?
— Какие рисуночки?
— Сам знаешь! — говорит.
— Не дарил, — говорю я, — никому никаких рисуночков.
— Ыгы, — говорит, — понятно. А Лебедевой тоже не дарил?
— Отстань, — говорю.
— Ыгы, — говорит, — как раз!
Я хотел уйти, а он мне дорогу загораживает.
— Клянись, — говорит, — что больше рисуночков своих дарить не будешь.
— Захочу — буду, а захочу — не буду. Какое твоё дело? — говорю.
— Ыгы, — говорит. — Здесь не ходи. И там не ходи. Нигде здесь не ходи. А то… Ыгы. Ясно? Не встречайся мне. Ясно? Ыгы.
— Ясно, — говорю.
Что я ещё сказать могу? Ходить, конечно, я здесь всё равно буду. Где же ещё ходить? Негде мне в другом месте ходить. Что же мне, школу из-за него бросать, что ли? Дороги-то ведь другой нету. Глупости он, конечно, говорит. А неприятно. Очень всё-таки неприятно, когда вот такой здоровенный тип на дороге встречается. И завтра встретит. Неприятности у меня, неприятности. Я шёл и думал про эти неприятности. Да только чего тут придумаешь? Не буду же я маме жаловаться. Или там папе. Никому не буду жаловаться. Не люблю я эту манеру — жаловаться.
Так я ничего и не придумал. Иду опять в школу этой же дорогой. Идти мне, конечно, неприятно. Выскочит сейчас этот тип здоровенный. С этим своим «ыгы». Очень всё это нехорошо получается. Другие люди как-то живут ничего себе. Никто им на дороге не встречается. Ходят они себе спокойно. И ни о чём таком не думают…
В это время мне кто-то гайку в спину кинул. Здоровенную такую гайку. Так по спине трахнули, что я чуть не сел. Хотел я сначала бежать, а потом думаю: «Если я так каждый день бегать буду, ничего хорошего не будет. Такую гайку мне совершенно спокойно можно вдогонку кинуть. Тут беги не беги — всё равно».
В это время этот Ыгы выходит.
— Ыгы, — говорит, — как дела?
А его дружок в это время мне под ноги лёг. Быстро так. Этот тип меня в спину толкнул. Я — сразу в пыль.
Стоят они и смеются.
— Не ходи ты здесь, — говорят. — Милостью тебя просим. Нельзя здесь тебе ходить. Не разрешается. Пропуска у тебя нету? Нету. А ты без пропуска ходишь. Ты что, шпион, что ли, без пропуска ходишь?
Разную такую они мне глупость стали говорить. И хохочут оба.
Я поднялся — и трах портфелем по башке этому Ыгышке! Он даже не ожидал. Дружок его почему-то сразу убежал. А он меня за руку схватил. «Ну, — думаю, — сейчас он мне даст как следует».
В это время учителя проходили. И он меня отпустил. Я сейчас же, конечно, бегом.
После уроков смотрю во двор. Так и есть — ждёт. А с ним двое. Меня дожидаются. Прогуливаются по двору. Руки в карманах. И на наше окно поглядывают.
Я к ним, конечно, не вышел. Не такой я дурак, чтоб к ним выйти. Я вылез через окно. Пошёл в другой класс. Совсем с другой стороны вылез. Гляжу во двор: ходят они, руки в карманах.
Я вдруг сразу решил, что мне с ним делать.
Замечательный пробочный пистолет лежал у меня дома. Лежал у меня этот пистолет в ящике. Вместе с поломанными, старыми игрушками. Раньше я из него с утра до вечера стрелял. А потом надоел он мне. Из такого пистолета ничего не вылетает. Эта пробка тут же падает после выстрела. Но гремит он здорово. И огонь из дула вылетает, и дым.
Теперь-то я спал спокойно.
А утром положил я этот заряженный пробкой пистолет в карман.
Не успел я на улицу выйти, как он у меня в кармане выстрелил. Дым из кармана вовсю повалил. Какая-то старушка рядом шла, так она чуть не упала со страха.
Пришлось мне домой идти. Новой пробкой заряжать свой пробочный пистолет.
И вот я иду по той же улице. Где мне ходить не положено. Иду без всякого пропуска. Держу одну руку в кармане. И лежит у меня там заряженный пробочный пистолет. И никто не знает, что у меня в кармане. И они тоже не знают. Вон стоят трое. Ждут. Улыбаются. Они о том думают, как будут мне сейчас разные обидные вещи говорить. Про разные там дурацкие пропуска. Про то, что мне здесь ходить не разрешается. Они, наверное, думают, как опять толкнут меня. И я в пыль полечу. А они будут смеяться. Не знают они, дураки, что лежит у меня в кармане!
Я подходил к ним, а они закрыли дорогу. И руки тоже в карманах держат; можно подумать, что у них там тоже пробочные пистолеты. Я подошёл к ним, остановился, пальцем их поманил и говорю:
— Идите, идите сюда…
Они удивились, друг на друга посмотрели и медленно пошли на меня. А я медленно иду назад, а руку держу в кармане. «Только бы, — думаю, — пистолет у меня в кармане не выстрелил, как в тот раз».
Я решил их куда-нибудь в парадное завести и там в них выстрелить. Почему-то мне показалось, что нужно обязательно куда-то завести. Очень уж я был уверен в своём пистолете.
— Идите, — говорю, — идите, не стесняйтесь…
Этот Ыгы говорит:
— Да что с ним разговаривать, ребята, чего он голову морочит…
— Идите, идите сюда, — говорю я, — идите…
«Если, — думаю, — они на меня бросятся, я в них сейчас же выстрелю. Вытащу пистолет и прямо в них выстрелю». Очень я был в своём пистолете уверен.
Нет, они почему-то на меня не бросились. Или они что-то недоброе почувствовали, или ещё что, только они вдруг остановились.
Ыгы говорит:
— Ты что, очумел, что ли?
— Молчи, болван, — говорю.
Он прямо опешил.
— Вот это да! — говорит.
— Ыгышка, — говорю, — чёртовая! Кочерыжка! Балаболка! Ыгышка!
Он прямо весь побледнел. Оттолкнул этих своих приятелей и говорит:
— Я с ним сейчас сам разделаюсь. Я ему сейчас его дурацкие уши оторву!
А я говорю:
— Ишь ты какой, Ыгышка! Иди-ка сюда!
«Если, — думаю, — он на меня сейчас полезет, я в него сейчас же выстрелю. А так всё-таки лучше его куда-нибудь в парадное затащить».
И я приближаюсь задом к парадному. А он идёт за мной. И лицо у него какое-то странное. Он сам как будто не может понять, в чём дело. Что-то он всё-таки почувствовал. Потому что не очень спешил. Но в парадное он всё-таки зашёл. А дружки его на улице остались.
Я задом поднимался по лестнице, а он за мной поднимался.
— Иди, иди, — говорил я, — иди…
Я всё поднимался, а тут я вперёд шагнул. Навстречу ему шагнул на одну ступеньку. И пистолет свой я вытащил осторожно, чтоб он раньше времени не выстрелил. Он, по-моему, даже не заметил, когда я его вытаскивал. Он всё на меня смотрел. И рот свой кривил. Пугал он меня своим кривым ртом, что ли?
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Похожие книги на "Тетрадки под дождём", Голявкин Виктор
Голявкин Виктор читать все книги автора по порядку
Голявкин Виктор - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.