Злодей и фанатка - Моран Фэя

В прорези маски блестели красивые глаза.

– Я очень надеюсь, что ты собрался просто трахнуть меня им, – продолжала я, – а не воспользоваться по назначению. Так ведь?

На лице Кошмарика, насколько это было возможно судить по маске, отразился абсолютный шок. Он опустил пистолет и, качая головой, произнёс:

– Блядь, откуда ты всего этого поднабралась?!

– Из книг, – пожала я плечами, стараясь говорить как можно более небрежно, хотя сердце всё ещё колотилось где-то в районе пяток. – А что такого? Романтика, страсть, опасность… все дела. Некоторые авторы любят пожёстче.

Кошмарик издал звук, похожий на сдавленный смешок.

– Романтика? – переспросил он, поднимая пистолет и рассматривая его так, словно видел впервые. – Современные девушки считают романтичным, когда парни заталкивают в них пистолет?

– Нет, не считают, – оттягивая момент собственной смерти, забалтывала его я. – Я имела в виду несколько другой вид романтики. Более… метафорический. Знаешь, опасный парень, беззащитная девушка, пистолет как символ власти… Ну, ты понял.

Кошмарик снова опустил пистолет и уставился на меня, словно пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно.

– Метафорический? – переспросил он медленно. – Ты стоишь босая на битом стекле, связана, а я тебе угрожаю пистолетом. Где тут метафора? Это реальная жизнь. И она довольно хреновая, особенно для тебя в данный момент.

– Ну, знаешь, – протянула я, лихорадочно соображая, как ещё оттянуть неминуемую, как мне казалось, расправу, – в книгах всё немного… утрированно. Для усиления драматического эффекта. А так-то да, ситуация так себе. Может, перейдём к метафорической части? Развяжешь меня, например? Это было бы очень романтично. В смысле, метафорически романтично. Как жест доброй воли, например.

Кошмарик вздохнул, потёр переносицу под маской и пробормотал что-то неразборчивое. Похоже, мой поток сознания действовал ему на нервы.

– У меня есть работа, которую я должен выполнять. Тем более, ты мне весь мозг выебала настолько, что мне только в радость будет сейчас тебя пристрелить.

– Я выебала тебе мозг, а могла бы тебя, – парировала я.

Что ж, видимо, близость смерти пробуждает во мне скрытые резервы сарказма.

– Ты чокнутая, – прошипел он, направляя на меня пистолет. – Встань на колени.

Мир сузился до чёрной точки мушки. Я попыталась сглотнуть, но горло пересохло. Ноги подкосились сами собой, и я послушно опустилась на колени, острые осколки стекла впились в кожу через ткань брюк. Боль пронзила меня, но я почти не чувствовала её, вся сосредоточившись на направленном в мой лоб дуле. Дыхание стало частым и поверхностным.

Он стоял надо мной – тёмный силуэт, заслоняющий тусклый свет. Хотя маска скрывала его лицо, я чётко чувствовала тяжесть его взгляда.

– Так-то лучше, – произнёс он. – Выглядишь… покорной.

– Давай только без этого, – буркнула я. – У меня и без того трусы насквозь промокли. А ведь хватило только того, как ты взял меня за подбородок.

Он замер. На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая только нашим дыханием. Затем раздался тихий, хриплый смешок.

– Серьёзно? – спросил он, и в его голосе послышались новые нотки удивления. – Ты сейчас флиртуешь со мной? Стоя на коленях, перед пистолетом, направленным тебе в череп?

– А что мне ещё остаётся делать? – спросила я, пожав плечами, насколько это было возможно в моей ситуации. – Умирать со скуки? И вообще, у меня жизнь и так скучная была. Хотя бы умру крутым способом.

Кошмарик подошёл ближе. Медленно. Гравий аппетитно хрустел под его чёрными ботинками. Я не поднимала взгляда, глядя на его обувь, пока он вдруг не опустился на корточки передо мной. И в следующее мгновение я почувствовала холодный металл на коже.

Он прижал дуло к моему лбу.

Время застыло. Каждый шорох, каждый вздох казался оглушительным. Я чувствовала, как сердце отбивало тревожный ритм где-то в горле. Холодный пот стекал по спине, несмотря на прохладный ночной воздух. Вдох. Выдох. Старалась дышать ровно, но получалось плохо.

А Кошмарик молчал.

Эта тишина давила сильнее любого крика. Я не видела его лица, но ощущала, как он прожигает меня насквозь.

Мне казалось, что прошла целая вечность. Мышцы затекли, ноги начали неметь, но я не смела шевельнуться.

Вдруг он резко вздохнул. Рука, державшая пистолет, дрогнула. Дуло чуть сместилось, скользнув по коже лба. Я невольно зажмурилась, ожидая выстрела. Но его не последовало.

– Блядь, – прошептал парень хрипло, голос звучал странно – глухо, сдавленно.

Пистолет медленно отдалился от моего лица. Я осторожно открыла глаза. Кошмарик всё ещё сидел на корточках, но теперь его голова была опущена, а плечи поникли. Что-то в его позе, в напряжении его тела говорило о внутренней борьбе.

– Вставай, – приказал он, бросив на меня взгляд.

– Ты что, не будешь меня убивать? – растерялась я.

– Вставай!

Он схватил меня за руку и потянул наверх, вынуждая встать на ноги. С моих колен упало несколько камушков и осколки, успевшие вонзиться в кожу. Я была грязная, замёрзшая и немного окровавленная. Наверное, со стороны выгляжу круто – как девчонка, пережившая много приключений.

Кошмарик достал нож, и стук сердца снова подкатил к горлу. Он передумал в меня стрелять и решил перерезать глотку? В принципе, это логично. От пистолета будет слишком много шума. Особенно здесь – где очень много свободного пространства для распространения звука.

Но мои догадки не оправдались. Кошмарик встал за моей спиной и перерезал верёвки, освобождая мои руки. Я почувствовала, как жёсткие путы спадают, и невольно потёрла затёкшие запястья. Повернулась к нему, ожидая объяснений, но он лишь двинулся к машине.

– Эй, что это значит? – спросила я, побежав за ним.

– Возвращайся домой, – бросил он, садясь за руль. – Пока цела.

– Пешком?! В одной пижаме, ещё и босая?!

– Это не мои проблемы.

– Но это ты привёз меня сюда! По твоей вине я здесь! Будь человеком, довези меня хотя бы до Бруклина! Ты должен!

Он резко повернулся ко мне, в его взгляде, насколько я могла разглядеть сквозь прорезь маски, читалось раздражение.

– Я тебе ничего не должен, – процедил Кошмарик сквозь зубы. – И вообще, это ты должна быть благодарна, что осталась жива. У меня могут быть проблемы из-за тебя.

– Благодарна?! – возмутилась я. – Ты бросаешь меня здесь, посреди ночи! А если меня изнасилуют?

– Ты же сама изъявляла желанием получить пистолет себе в киску совсем недавно.

Я поморщилась.

– Не говори слово «киска». Я обычно начинаю ржать, когда встречаю подобное в книгах. А тебе ведь не хочется, чтобы я ржала и над тобой, верно?

– Иди домой, – отрезал он, снова отворачиваясь. – Пока я не передумал.

– Нет уж! – уперлась я. – Довези меня до дома!

– Хватит! – рявкнул он, стукнув кулаком по рулю. – Я сказал, уходи!

Я обошла тачку и встала прямо перед ним, заграждая дорогу. Хотя это мало чему поможет, если он решит просто переехать меня. Но сейчас я была слишком взбешена, чтобы думать рационально. Босые ноги неприятно холодил асфальт, пижама, испачканная пылью и кровью, не грела, а лёгкий осенний ветерок играл с моими волосами, щекоча шею.

– Не уйду! И буду стоять здесь, пока ты не отвезёшь меня обратно! – твёрдо повторила я, скрестив руки на груди. – Я требую!

Он молчал, тяжело дыша и смотря на меня через лобовое стекло. Прошла минута, которая продлилась намного дольше, чем должна была. Мужской силуэт, подсвеченный приборной панелью, казался ещё более грозным и непроницаемым.

Наконец, с тяжёлым вздохом, который был похож на рычание зверя, он потянулся и открыл дверь машины со стороны пассажира.

– Садись, – прошипел он, едва глядя на меня. – Но чтобы ни звука.

Я, не веря своему счастью, поспешно юркнула в салон и захлопнула за собой дверь. Кошмарик завёл двигатель, и низкий рокот мотора заполнил тишину. Мы тронулись с места, резко развернувшись, и помчались прочь.