— Нет, что ты, такой дрянью мы не торгуем.
— Откуда знаешь, что бормотуха наша дрянь?
— Я же в Ташкенте учился.
— А, ну тогда понятно. А на кого учился?
— На офицера.
— А че тогда торгуешь, а не воюешь?
— Ступню оторвало, вашей миной. Лепешка такая серая, знаешь? Вы же их накидали, где попало, — дуканщик показал мне ногу с протезом вместо ступни.
— Под ноги надо смотреть, вояка.
— А, плевать на ногу, зато я теперь здесь торгую спокойно, дом рядом, война меня не касается. Ну что еще надо, такому как я.
— Дело хозяйское. Ну, когда шашлык-то будем жрать, хозяин?
— Сейчас, пять минут, еще не дожарился.
— Вина бутылку принеси.
— Какое будешь пить?
— Я не аристократ, чтоб в винах разбираться. Неси которое покрепче. Да, и позови таджика, он там с сарбосами болтает.
Дуканщик вышел, а я закурил сигарету и присел на бак с мясом, от шкуры несло тухлым запашком, да и мух налетело целая куча. Я взял эту шкуру и выбросил ее в окно. Где-то через минуту вошел Хасан.
— О-о, шашлыки, — пропел Хасан, и схватив шампур начал хавать мясо.
— Э, он не готов еще, ты че как дикарь, как будто шашлыков не видел никогда, — сказал я ему.
— Я жрать хочу.
— Че, голодняк пробил?
Вошел дуканщик, он притащил бутылку вина и поставил рядом с нами, потом взял шесть палок шашлыка и собрался выходить, на мангале осталось три шампура. Хасан что-то ему сказал на родном языке.
— Они заказали шесть, — ответил на русском Дуканщик.
— Ну отнеси им четыре, остальные, скажи, мы съели, — не унимался Хасан.
— Они первые заказали, к тому же их трое, — ответил дуканщик и вышел.
— Хасан, ты че как голодный. Четыре нам не хватит что ли, — сказал я Хасану.
— Тогда мне три, а тебе один.
— Хрен тебе на воротник, мне два, я тоже жрать хочу.
Я взял бутылку вина и посмотрел на этикетку, там было что-то написано на каком-то мудреном языке. Глянув на пробку, я понял, без штопора тут не обойтись. Ай, да хрен с ним, я подошел к мангалу и отбил об него горлышко. Потом взял шампур, и стал есть шашлык, поставив бутылку на пол.
— Юра, че ты разбил?
— Вино открыл, не видишь что ли.
— Откуда вино?
— Дуканщик принес.
— Дай глотну, — Хасан протянул руку.
— Рожу порежешь, иди, возьми какую-нибудь тару у дуканщика.
В двери появились Урал с Сапогом.
— О, Сапог, иди возьми у дуканщика что-нибудь, из чего можно вина выпить, — обратился к Сапогу Хасан.
— И еще бутылку вина захвати, и спроси, сколько стоит, — добавил я.
Сапог ушел, и через минуту появился с большой пиалой и бутылкой вина.
— Червонец чеками бутылка, — сказал Сапог, подавая бутылку.
— Так, значит, двадцать за вино и двенадцать за шашлыки и того тридцать шесть. На афошки это будет?.. Короче, семьсот афошек. Хасан, кто расплатится? Давай ты, а следующий раз я.
— Хитрый ты, Юра.
— А че хитрый. Ну, давай я заплачу, раз так.
— Да ладно, я отдам, просто в следующий раз я сожру побольше.
— Ты и сейчас сожрал немало, мне один шампур достался, пока я с бормотухой возился.
Я налил всем по очереди вина, и выпил сам, вино было так себе, кисло-сладкое, а может, я просто не разбираюсь в винах. Мы же советские, привыкли пить, чтоб по шарам било, а о вкусе не думали.
— Берите шашлык, вам одна на двоих, нам с Хасаном три, — предложил я Уралу с Сапогом.
— О, мясо я буду, — сказал с довольным видом Урал.
Урал взял шампур, и они с Сапогом стали его есть на пару, мы выпили вторую бутылку, потом еще курнули косяк, нас немного развезло, и мы сидели мирно болтали о всякой ерунде. Не знаю, сколько прошло времени, когда послышался гул вертолетов.
— Ну все, пацаны, закругляемся, комдив улетел, и нам пора. Отдохнули мы ништяк, — заявил я ребятам.
— Базара нет, — ответил Хасан.
Мы расплатились с дуканщиком, поблагодарили его за шашлыки и пошли на свой БТР.
Возле нашего БТРа стояла БМПшка разведчиков, рядом с ней стояли Пипок, Серега и Туркмен, мы подошли к ним.
— Ну как, Пипок, отошел после облома, — спросил я.
— Да, нормально.
— Глухо тебе душара макушку поджарил.
— Да пошел ты.
— А вы где лазили четыре часа? — спросил Туркмен.
— О-о, мы побалдели нормально, вина попили, шашлыков поели, в одной хибаре на прикол нарвались, — ответил Хасан, и рассказал, как мы с дедками поприкаловались.
— А мне что, шашлыка не приперли? — спросил Туркмен.
— Сарбосы все сожрали, ну и Хасан неплохо приложился, — ответил я, и спросил:
— А наши с полка приехали?
— Да, вернулись, они на тропосфере затарились, в полк не заезжали. Жратвы привезли и боеприпасов, машины заправили.
— Куда махнем?
— На иранскую границу, там будем караваны пасти, Шиндантские духов там где-то мочат, а мы будем караванные тропы держать, чтоб духам снабжения не давать, — ответил Серега.
— А Асифу че надо было?
— Хрен знает, вроде просил, чтоб его караваны не бомбили.
— Когда выдвигаемся?
— Да щас поедем, полкач уже в колонне.
— Откуда ты, Серега, обо всем знаешь?
— Ну, разведка ведь, это вы, соляра, ни хрена не знаете.
— Ну ладно, знаток, не очень-то на пехоту наезжай, а то по башке получишь, — заявил Хасан Сереге.
Из БМПшки вылез водила и крикнул:
— Поехали, взводный вызывает.
Серега с Пипком запрыгнули в БМПшку и укатили, а мы залезли на броню и стали ждать выдвижения. Через полчаса колонна выдвинулась, а мы, раскумаренные вином, курнули еще косяк и, поев винограда, завалились отдыхать в десантный отсек. Дело шло к вечеру, и надо было быстрее проследовать горы и выехать к иранской границе, а то ночью катить среди гор — процедура не из приятных.
Ну что ж, отдохнули мы у сарбосов неплохо, хоть мало, но все-таки лучше, чем ничего.
Прогулка по Ирану
Я открыл глаза: напротив моего лица под защитным плафоном горела лампочка, равномерно гудели двигатели БТРа, я лежа смотрел на плафон, машина шла мягко — наверное, двигались по песку, было немного прохладно, но это даже хорошо, а то жара за целый день уже надоела. Приятно было смотреть на сине-зеленый свет. Я представил себя в космическом корабле, мы летим по галактике, а впереди бесконечная голубизна космоса, и хотелось, чтоб это состояние продолжалось, как можно дольше. Глаза мои снова закрылись, и я стал погружаться в сон, продолжая представлять себя в космосе. Я бы, может, еще некоторое время подремал, но где-то рядом раздалась короткая очередь из КПВТ, я очнулся от дремоты и фантазий, вернувшись в реальность. Вот черт, какому-то дураку делать нечего, весь кайф обломал.
С трудом приподнявшись я спросил:
— Кто едет?
— Я еду, — ответил Хасан.
— А сколько время?
— Одиннадцать.
— Юра, хорош орать, спать мешаешь, — пробубнил сонным голосом Туркмен.
Я перелез через спящих пацанов, и запрыгнул в командирское сидение.
— Горы проехали?
— Да, час назад.
— Давно едешь?
— Не, час где-то. Как только горы проехали я сел, а Туркмен спать завалился.
— Не устал? А то давай я поеду.
— Нет, нормально, сиди отдыхай.
Я одел шлемофон, общий эфир молчал, я погулял по волнам и выловил голос Америки, они вещали на каком-то азиатском я зыке, я снял шлемофон и протянул Хасану:
— На переведи, что там болтают.
Хасан надел его, через пару минут снял и бросил мне на колени:
— На узбекском трещат, ничего интересного. Рассказывают, про обстрел наливников где-то за Гератом.
— Знаешь левую волну, на которой пацаны сидят?
Хасан снова надел шлемофон и покрутил настройку.
— Ну, че там? Дай послушаю, — снял с него шлемофон, и напялил его на себя.
В эфире шел диалог между танкистами и второй ротой.
— Фазан, заганы чарса на 411-й, у нас вашэ галяк, — донеслось с эфира.
— Кто это?
— Качи-вачи.
(Качи-вачи — это водила на 411-м БТРе, по нации он грузин, прослужил полтора года и был «дед».)
