— Странно смотрел?! Дед, наверное, речи лишился. Шутка ли, представитель такой великой страны обратил внимание на его сына… Теперь он за тебя жизнь свою отдаст.
— Так уж и жизнь? — засомневался я.
— Не сомневайся. Вам этого не понять.
Я пожал плечами. Что тут сказать? Марксизм-ленинизм, интернационализм, оперативная психология — все это хорошо. А вот достаточно мальчишку взять на руки, и его отец уже предан тебе навеки! Национальные особенности. А их по книжкам не изучить, их самим прочувствовать нужно…
В дверь постучали. Вошел тот самый старик. Спросив у Мамнуна разрешение, он подошел ко мне и, что-то бормоча, с поклоном протянул пирожные. Не поняв из его речи ни слова, я поинтересовался у Мамнуна, чего хочет Бади (так звали старика).
— Он благодарит тебя за нежное отношение к его сыну. Просит принять эти сладости.
— Да ты что, Мамнун? Эти пирожные половину его месячной зарплаты стоят. Ташаккоре (спасибо), бобо, [214] — поблагодарил я старика, дав понять, что угощенье не приму.
— Не отказывайся, бери, а то станешь его кровным врагом, — замечает Мамнун.
— Только что говорил — жизнь отдаст, теперь — кровный враг.
Тот, улыбаясь:
— Национальные особенности.
Чтобы принять пирожные, я протянул руки, но старик попытался их поцеловать.
Я резко встал. Это уже слишком.
— Мамнун, объясни ему, чтобы так не делал.
— Не могу. Здесь я бессилен.
При последующих встречах со стариком, прежде чем он успевал своими губами приложиться к моим рукам, я его обнимал и приветствовал как равного, традиционным «джурасти! хубасти!»
— Что-то он неважно выглядит, — говорю Мамнуну.
— Второй день желудком мается.
После некоторых уточняющих вопросов я поставил диагноз заболевания — гастрит. О гастрите я знал практически все. Много хлопот он мне доставлял.
Взяв из кейса таблетки викалина, [215] которые всегда были при мне, я подал их старику.
— Переведи, чтобы по одной таблетке три раза в день принимал, — попросил я Мамнуна. — И вот еще, — подаю таблетки аскорбиновой кислоты. — Их можно и мальцу дать, но не больше трех штук в день (я же не аптечный склад).
Поблагодарив меня, старик вышел из кабинета.
Покончив с «медицинскими» делами, перешли к рабочим вопросам…
* * *
На следующий день старик встретил меня радостной улыбкой:
— Салам алейкум, агойе табиб! [216]
Он что-то быстро — быстро мне говорил, весело хлопая себя по животу. И без медицинского образования было понятно — викалин ему помог. Вот что значит организм не избалован лекарствами. Не то, что у нас. Годами горстями лекарства жуем и докторам жалуемся: «не помогает». В пустыню всех! На хлеб и воду! Враз все пройдет.
Подошли двое афганцев. Одному на вид лет двадцать пять, другому чуть меньше. Поздоровались. Выяснилось, что это старшие сыновья Бади. Понятно, нужна медицинская помощь. Я же теперь табиб!
Старшему, Надиру, определил радикулит. Посоветовал лететь в Кабул. Дал три таблетки аскорбинки.
— У тебя что? — спрашиваю младшего Алима. И тут я увидел, что его руки покрыты сыпью.
— Это еще не все. — Алим оголил ноги. Они, как и руки, — сплошь в мелких прыщах. — И вот еще, — он поднял рубашку…
— У тебя на теле есть место, где нет сыпи? — спросил я.
Алим отрицательно покачал головой.
«Сколько же мне понадобится хозяйственного мыла и хлорки, чтобы отмыться? Если это поможет», — подумал я.
Что делать? Назвался табибом — лечи! Только вот как? Без госпиталя здесь не обойтись. Представляю «радостные лица» врачей.
— Поедешь с нами, — говорю Алиму, — обратно сам будешь добираться. Согласен?
Тот утвердительно качает головой. А куда ему с «подводной лодки» деться?
В мошаверке ребятам рассказал про Алима.
— А как ты с ним здоровался, Саша? — спросил меня Махир.
— Покажи правую руку, — прошу его.
Махир, ничего не подозревая, протягивает мне свою руку.
— А вот так! — с этими словами сжимаю ее. — Теперь вся зараза к тебе перешла.
Вырвавшись из моего крепкого рукопожатия, с криком «дурак!» Махир убежал в туалет мыть руки.
Ребята от смеха лежали вповалку.
— Смейтесь, смейтесь! Ручки, вот они! Теперь вы все в моей власти, — шучу я.
Некоторые ребята на всякий случай сели подальше от меня. Шутки шутками, но всякое может быть.
С Махиром я, конечно, поступил не по-джентльменски, но он сам напросился. Предложенный мною мир он принял, но руки не подал и до самого отъезда в Союз ходил с «камнем за пазухой» и куском мыла в кармане. Я ему хотел предложить веревкой запастись, но это было бы уже слишком…
Врачи, толком не поняв, что с Алимом, вкололи ему антибиотики и на дорожку дали универсальное средство от всех болезней — аскорбиновую кислоту. Мне тоже сделали укол. Болючий, зараза! Думаю, для профилактики, чтобы подобных больных им больше не поставлял.
Через два дня у Алима от прыщей не осталось и следа. Удивительно, как быстро у афганцев все заживает!
Слава о моих медицинских способностях разнеслась по всему Кандагару. Работу в отделе я начинал с обхода поступивших больных, которые, укрывшись покрывалами, сидели вдоль забора, ожидая моего приезда.
Бади я сразу предупредил, чтобы никаких денег и бакшишей. Всех больных лечил исключительно аскорбиновой кислотой и анальгином. Помогало.
Все бы ничего, но Бади стал приводить афганцев с гнойными ранами, язвами и прочими нехорошими болезнями. Чтобы не подорвать свой авторитет и не обидеть старика, я пошел на хитрость: сделал его своим «заместителем» по лечению больных с подобными болезнями. Выделил ему значительную порцию аскорбиновой кислоты, анальгина, активированного угля, йода, марганцовки. Объяснил, как все это нужно применять. Своей новой «должностью» Бади очень гордился…
* * *
«Здравствуете, мои родные Нина, Андрюша, Сергуня. У меня все нормально. Погода теплая… Недавно приезжал к нам Лещинский. В программе «Время» был его репортаж о Кандагаре. Если смотрели, всерьез не воспринимайте. Обстановка у нас спокойная, просто наши «сказочники» [217] любят людей пугать… Отпустил бороду. Совсем седая стала, надо будет сбрить…
Не болейте. Целую. Ваш папа-муж».
Глава 6
«Дерни, деточка, за колечко…»
Еле-еле поднялся с постели. Вышел во двор. Мимо пролетела бабочка. Взмахи ее крыльев набатом отозвались в голове… Нервным выдался вчера денек. Утром наши машины обстреляли из камышей. Пули просвистели над крышами. Одна рикошетом от асфальта пробила тормозной шланг Володиной машины — «Мустанга», так мы ее называли. Ему до Кандагара пришлось «ногой» тормозить.
В горотделе траур. В засаде погибли двое сотрудников горотдела. Жаль, толковые были ребята. Через Гауза передал их семьям кое-что из продуктов: тушенку, сгущенку, сухое молоко и прочее. Хоть чем-то помочь.
Когда возвращались из Кандагара, на наших глазах афганец на тракторе «Беларусь» съехал на обочину и подорвался на мине. Сам, на удивление, отделался мелкими царапинами, но трактор…
Вечером предложил Алику расслабиться, поиграть в нарды. Поиграли… Подошел Тахир. Потом Женька-борода, Володя-шифровальщик. Через некоторое время вся честная компания плавно перекочевала к обеденному столу.
Посидели… Может, сегодня в Кандагар не ездить?
Нет, надо ехать. Мы люди служивые. Подписку давали: честно и не щадя живота своего. (За эту подписку дать бы «им» сейчас «под писку»…)
Надо ехать. Долг зовет. Долг? Куда это он нас зовет? Хотя с нами все ясно, а вот когда и кому успели задолжать восемнадцатилетние парнишки?..
