Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

Впрочем, зная слабую управляемость отморозков, в оружии боевиков старались ограничивать. Пока. Тем более что их «объединение» под эмблемой двух V было больше формальным, различные группы постоянно что-то делили между собой, сцеплялись по любому поводу; и, будь у них в избытке оружие, давно бы уже залили все окрестности кровью. Впрочем, нет сомнения, что эти весёлые времена ещё грядут — холод и голод и последующие за этим драки за тёплые и сытные места никто не отменял.

Вся эта движуха естественно ни на йоту не решала стоящие перед областью проблемы: сев был практически провален, экономика встала — представь, Володя, топливо ещё есть только потому, что его сливают из топливопроводов, газ качают из ПГХ, который не пополняется — вот и представь, надолго ли этого хватит?!

Виталий Леонидович, как человек дела, привыкший всё же отвечать за свои решения, а не только «голосовать карточкой» и получать депутатскую зарплату, вышел из всех здешних полит-дел; обособился на своём коттедже, и решил, укрепившись, переждать период бардака. А сколько он продлится? А трудно сказать…

Всё это было интересно; рассказ Виталия Леонидовича периодически расцвечивал вставками «историй из жизни» Михаил; Владимир только слушал, впитывал, и злился на себя — что дал уговорить себя Вовчику рвануть в эту глушь, в Озерье; а тут вон оно… раздолье для изучения социо-культурных маргинальных движений в период безвластья и применения знаний на практике… а он в это время картошку окучивал!

Впрочем, не только картошка виновата… мелькнул и временно изгладился из памяти образ черноволосой Гузели; столкнувшись взглядом с восторгом и обожанием смотрящей на него действительно ставшей потрясающей девушкой блондинки-Наташи он потупился… хелл… собственно, и попрощаться с Гулькой даже не удалось…

— А у вас, Виталий Леонидович, есть недоброжелатели в Администрации? — решил перевести разговор на другую тему Владимир.

— Есть… как не быть? Столько лет во властных структурах — нет-нет да с кем-то пересекутся интересы. Тот же Шарош, отморозок, я в своё время голосовал против, когда он во власть лез. Или Парупийский. Или Коловойский — он не в политике, но он их финансирует, старается держать на привязи — та ещё сволочь… Или Лижко — тот вообще… Володя, ты знаешь, эта вот волна передела, замешанная на общемировом коллапсе, подняла со дна столько мерзавцев… кроме того ещё и совершенно больных людей!

— Профессор Лебедев бы сказал, что это классическая ситуация, когда политика ведет политиков; кто сумеет удержаться на гребне поднявшейся волны, тот войдет в Историю, кто не сумеет — тот просто отпадет в процессе эволюции, вот и всё… А обществу сейчас нужны пассионарные лидеры, молодые. Хоть и уголовники. Нужны центры кристаллизации, а это всегда то, что выделяется из субстрата, из однородной общности. Да, мы учили это…

— Одно дело учить, другое — видеть воочию. Вот… шпроты накладывай. Паштет. Представь себе, сейчас во власть полезли откровенно больные люди, вполне себе даже стоявшие на учёте в психоневрологическом диспансере. Благополучно и «удачно», кстати, сгоревшем в самом начале «движения» вместе со всеми больничными карточками. Больные люди теперь лезут делать политику! «Двинувшиеся» в сексуальной сфере, как тот же Лижко, явный пи… то есть гей, ты понял о чём я; ещё больше двинувшиеся на насилии; патологические садисты и потенциальные серийные убийцы сейчас лезут во власть, стараются встать во главе каких-то «движений»… и у них получается, получается, Володя! Потому что люди во время, когда потерялись социальные ориентиры, идут за теми, кто демонстрирует уверенность; а кто, как не психи, очень уверены в себе и в своих решениях…

Бывший депутат разволновался, рассказывая:

— Знаешь, Володя, сейчас во власть пролез всякий сброд. Мне кажется, что у некоторых их них имеются явные суицидальные наклонности! Ничем другим я не могу объяснить некоторые их действия, кроме как желанием покончить с собой и заодно утащить с собой побольше народу… Они готовы лить кровь, Володя, а самое страшное — они готовы лить кровь бессмысленно!

— В чём это проявляется?

— В немотивированной жестокости, прежде всего. Группировки сражаются между собой, как будто от того, кто будет контролировать тот или иной район что-то зависит. Сражаются… сражались, до объединения, чисто за территории, даже не за ключевые объекты, просто чтобы иметь возможность сказать «Вот, мы контролируем Железнодорожный район!» — хотя кому он к чёрту нужен вместе с железной дорогой, которая не функционирует! Правда, сейчас они объединились. Надолго ли… Ты знаешь какого уровня зверства законы принимаются? За кражу — смертная казнь. За бытовую драку без последствий — каторжные работы! Впрочем, благодаря этим зверствам в Оршанске сейчас относительно спокойно. Сам увидишь, мы съездим как-нибудь.

— Почему же вы, Виталий Леонидович, не участвуете в наведении порядка? — задал вертевшийся на языке вопрос Владимир, — С вашим опытом и знанием жизни… кто-то же в этой заварушке должен стать и победителем!

— Это бесполезно, Володя! — уверенно сообщил экс-политик, — Абсолютно. Просто не то время. Сейчас время кипения, всякая накипь вынесена на поверхность. В гражданской войне, к которой всё идёт, не бывает победителей, есть только выжившие; вот мы выжить и постараемся. И только через время, когда само время уберёт эту накипь, только тогда…

— Время уберёт? Само?

— Я понимаю твой скепсис, Володя. Но… у меня семья, и на роль ррреволюционера я не гожусь… К моим словам перестали прислушиваться, сейчас вообще прислушиваются только к силе. А я уже… уже и не молод. И мне есть что терять…

Он взглянул на дочь, и украдкой — на молодую жену. Всё было ясно. Но Владимир всё же спросил:

— Не опасаетесь?

— Чего?

— Что не удастся отсидеться. Что придут поквитаться за прошлое. Или просто придут, просто так; потому что стены, потому что покажется, что что-то можно взять. И не удастся откупиться как в этот раз. Или вообще придут, чтобы прогнать. Государство-то, конечно, разваливается, но можно ведь погибнуть под обломками. Придут…

— Тогда… тогда, Володя, придётся взять в руки оружие и вспомнить молодость. Задействовать все те сюрпризы, что тебе сегодня показывал и ещё кое-что. К тому же есть и резерв. Это…

Владимир слушал его и думал, что не сработает всё это, ой, не сработает! Все эти коттеджи, да хоть замки! — если захотят свести счёты, способ найдут. В такой ситуации, наверное, лучшая тактика — незаметность и удалённость. Хотя… вот у Вовчика — казалось бы, ну куда ещё удалённей и безобидней, — нет! И продналог всадили, и подселение, и местное же «начальство» образовалось, не такое «крутое» как в центре, но от этого не менее вонючее и жестокое. Нет, не спрятаться и в глуши… Всё непонятно, зыбко, неясно. Что предпринимать было бы оптимально? Может быть действительно — «влезть в тему», попробовать поучаствовать в местной политической каше с расчётом сорвать банк?..

Как будто слыша его мысли, Виталий Леонидович всячески стал расписывать надёжность, комфорт и безопасность проживания в коттедже. Сообщил, что его «резерв» — это люди, живущие сейчас у соседа. Сам сосед с женой, и приехавший к нему из Штатов, когда там уже началась заварушка, какой-то дальний родственник с женой же. Да, американец, представь себе. Впрочем нет, не совсем, — зовут его Макс, фамилия — Райтов, из эмигрантов, по-русски говорит как мы с тобой — не встречал в Штатах? Хотя нет, конечно, он откуда-то с Востока. С оружием обращаться умеет, это главное, чуть ли не инструктор. Договорились с соседом, что как жареным запахнет — они к нам. А это уже плюс три ствола — его жена, Макса, тоже оружие держать умеет. Вот и думай… Да что думать, Володя, надёжно здесь, надёжно, стабильно!

Ужин затянулся, но никому не был в тягость.

Рассказал о своих приключениях Владимир. Ему внимали с ужасом: несмотря на известия о тут и там идущих стычках, до сих пор никто из присутствующих не имел дело с кровью, а Владимир спокойно и буднично рассказывал как глумились в лесу бандиты над несчастными девчонками, как он сам расстрелял из автомата бегущих на него озверевших южан, как из церкви вышел весь залитый кровью Вовчик, как кричали расстреливаемые на дороге лже-менты…