Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

— Ублюдки.

— Атож.

— …

Потом перешли на обсуждение деталей:

— Слушай чо скажу. Я вот подумал — для страховки и всё такое. У нас там, в Рудэнске, нехилые запасы, ты ж понимаешь. Мы это всё бросить не можем, даже на два дня. Ваши же гопники всё и растащат, или сожгут…

— Ну?..

— Мы вашим просто коридор откроем. В центр. А с блокпостов и опорных пунктов уходить не будем. Дадим команду огонь не открывать… Ну, может кто и стрельнёт со зла, ты ж знаешь — личный состав, это… высокая политика им недоступна, хы. Но, в общем — пропустим в центр, дадим полдня, — хоть обснимайтесь. Войдёте «ограниченным контингентом». Радостный народ приветствует освободителей, и всё такое. «Народ», само собой, сами привозите — тут хер кто на улицу высунется, пуганые все.

— Угу. А чо, вариант. Сам займёшься, отвечаешь?

— Ты ж меня знаешь не первый день.

— Замётано…

Помолчали.

— Вообще… Вообще, Лёха, неравный обмен получается. Мы вам «картинку», а вы нам «Айвар», который сами же хотели бы грохнуть, но делаете это просто нашими руками.

— Ну и чё? Нормальная практика. Мы — картинку, вы — картинку. Всё вместе получается «война». Все довольны. Кроме Верного Вектора, хы.

— Всё равно с тебя причитается.

— Ага. Вот как Мувск возьмём, — так я тебе сразу и проставлюсь! Коньяком, идёт??

— Хы. Идёт. «Как только Мувск возьмёте», — скорее у вас пупок развяжется. Но за коньяк замётано. Слава Регионам!

— Прикалываешься, Вась… Орлам, бля, слава!

Посмеялись

— Ты недоговорил. Машка как? Замуж не вышла ещё?

Разговор затянулся ещё на час.

Витька Севергин был обычным оршанским пацаном. Вполне обычным, как все. Учился в школе; занимался в спортивной секции — без особых успехов, впрочем. Происходящим в стране и в мире не интересовался от слова «совсем»; то, что школа практически кончилась — то есть ходить туда стало вдруг необязательно, он, как и его сверстники, всячески приветствовал. То, что похужело со жрачкой; исчезли всякие, прежде такие привычные, вкусности, было неприятным; но казалось — и все вокруг говорили, — что это вот-вот наладится.

Он и надеялся, что наладится. Вернётся интернет, сникерсы; а пока он распробовал лакомство, о каком как-то рассказывала ещё старая бабушка, пережившая «ту войну»: ломоть хлеба, намазанный маслом сливочным или политый растительным; посыпанный сверху сахаром. Мммм, он и не ожидал, что это так вкусно!

Отец Витьки работал «на оборонку», после переезда из Мувска он сразу был взят на производство, хорошо зарабатывал; и потому, хотя маму давно уже сократили, в общем, они не бедствовали. Помогали и родственники «из деревни».

Всё было ничего…

А потом… то ли отец что-то сказал неположенное, и на него донесли; то ли его оклеветали чисто с целью занять его место — он был мастером и получал неплохой паёк; но однажды его забрали. Прямо с работы. Забрали и увезли.

Собственно, они ещё даже не успели понять весь ужас своего положения; мама всё повторяла «там разберутся и отпустят!», дед матерно поминал на кухне «сучьи времена» и советовал «не распускать язык на людях»; когда пришли и за Витькой.

Это было неожиданней всего: можно было ожидать, что придут за мамой как за женой арестованного; за дедом, наконец, хотя тот никогда не вступал в политические дискуссии с соседями, предпочитая сумрачно отмалчиваться, даже когда все в один голос кляли очередное повышение цен, снижение пайков и веерные отключения электроэнергии. Но за Витькой…

Пришли за Витькой.

— Что он натворил, за что его?? Вы не имеете права! Мы живём в свободной стране, то есть в Регионе!.. В конце концов, я его мать, я поеду с ним! Он несовершеннолетний, как вы не понимаете??? — кричала она; а вдоль стенки стояли испуганные соседи, и на Витьку, как на взрослого, надевали наручники.

Браслеты, даже затянутые «на полную», болтались на худых мальчишечьих запястьях; Витьку свели вниз; и на лестнице на него с ужасом и восторгом смотрели соседские пацаны и девчонки: ну надо же! Что же Витька такого мог натворить, что они и не знали, чтобы его вот так, как взрослого!.. в наручниках, как в кино!.. Если бы ему самому не было так страшно; и так жалко плачущую маму, он бы, наверное, даже заважничал от таких взглядов…

Он не знал за собой никаких особых грехов; но всё это было совсем-совсем всерьёз, и потому всё равно страшно, и на глаза наворачивались слёзы… Особенно когда, ещё в квартире, на очередное мамино «- За что его, что он такого сделал??» один из серьёзных дядек в штатском, с повязкой в цветах флага Регионов на рукаве, достал из своего кармана и показал — больше не маме, а соседям, — большой чёрный пистолет и объявил:

— Вот, видели? Это — его. Ваш «мальчик» — член преступной группы, заброшенной из Мувска!

Соседи онемели; мама только всплеснула руками «- Да вы что… да это ж не его!.. какой Мувск, какая группа, про что вы??..», но её уже не слушали.

Шмыгающего носом, еле сдерживающего слёзы, Витьку вывели.

Во дворе были расставлены яркие софиты; кабели от них тянулись в два фургона, припаркованные неподалеку. Знакомая по теленовостям дикторша под камеру вещала:

— Вот… вы видите заключительный этап многодневной операции, блестяще завершённой сегодня сотрудниками Службы Безопасности Регионов: задержание, и арест одного из членов шайки малолетних мерзавцев, терроризирующих в последние месяцы наш город. Вооружённые импортным оружием, эти несовершеннолетние негодяи, в народе заслуженно называемые «Сволочи» по одноимённому фильму, совершали нападения на коммерческие организации, граждан, и банки города! Последнее их преступление — подлый расстрел патрульной полицейской машины на выезде из города, когда погибли четыре сотрудника и трое мирных граждан; а также нападение на известного правозащитника, любимого в народе, Председателя Конституционного Суда Регионов, Шовкунова Якова Михайловича, окончившееся его смертью… Известно, что инструкции, оружие и деньги «Сволочи» получали через нелегальные каналы из Мувска. Вот…

Стоящий за её теперь спиной мужчина показал на камеру пистолет, который уже показывал ранее соседям.

— … вы видите: изъято оружие, запрещённая литература, инструкции мувского Центра Подрывных Операций. Мы надеемся, что малолетние мерзавцы, виновные в смерти полицейских Региона и честных граждан Оршанска; в налётах и грабежах; эти так называемые «Сволочи» понесут заслуженное, жестокое и быстрое наказание! Соответствующий законопроект, согласно которому возраст, при котором возможно применение высшей меры наказания, снижен до двенадцати лет, уже принят на внеочередной сессии Конституционного Суда и подписан президентом! Смерть подлым террористам! Слава Регионам!

— …Орлам — слава… — вразброд и испуганно ответили толпящиеся вокруг жители дома; а камера уже показывала, как двое вооружённых с головы до ног спецназовца в масках Витьку усаживают в большую чёрную машину.

Их было семь человек — шестеро пацанов и одна девчонка. Все примерно одного возраста; они учились в разных школах, и до этого не знали друг друга; единственное, что их объединяло кроме возраста — это что все они, с родителями, не так давно переехали в Оршанск из Мувска и мувской области.

Всех их «взяли» так же как Витьку, одного за другим, и «под камеру». «Инструкции, подрывная литература, оружие». Пистолеты и полицейские автоматы.

Пацаны подавленно молчали; девчонка непрерывно плакала.

«— Ну, попа-а-али…» было общим.

В тесной полутёмной камере смердело чем-то кисло-противным; и не было не только кроватей, но и унитаза. На стук в дверь никто не отвечал… Через несколько часов ожидания, стесняясь друг друга, стали ходить по нужде в угол возле двери, девчонка — тоже. Потом сидели на полу, на корточках; шёпотом рассказывали друг другу истории «из жизни», непременно заканчивающиеся «а потом там разобрались и его отпустили!»

Ждали допроса; встречи с родителями, с адвокатом… кино-то «про преступников» смотрели все.