Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел

— Искоренить! — стукнул кулаком по столу быстро захмелевший Хотон, — Самым жестоким образом! Чтобы никто!..

— У них машина ещё на ходу! — сообщил Витька, — И бензин есть!

— Изъять!

— Эта… санкционируете? А, Гриш?.. — Хронов засуетился радостно. В прошлый приезд отряда Громосеев его чуть не повесил за самовольную расправу, пришлось несколько дней тихариться в лесу. А тут — так удачно…

— Санкциони… — ик! — ирую! — стукнул кулаком по столу Хотон, — Искоренить!

— Да хули, — согласился и Гришка, — Возьми своих оп. здолов, да моих ребят человек несколько — и сделайте.

— Эээ… кхм! — вмешался в разговор Сергей Петрович Мундель-Усадчий, журналист и «политтехнолог», — Есть и ещё гнездо гнили и подлости на многострадальном теле… я про дом бывшего директора лесхоза, Петра Степанова. Сам он неоднократно высказывался отрицательно про разделение на Мувск и Регионы, и… словом, всячески неодобряет… сам явно является скрытым родионовцем… и даже не скрытым! Мешает, эта, проводить политику Великих Регионов!

— Слава Регионам! — рявкнул захмелевший совсем Хотон. Гришка смотрел на него с презрением — совсем не умеет пить приезжий из центра!

— Храбрецам — слава! — ответили все вразнобой. И потянулись за очередной рюмкой, на этот раз уже с самогоном.

— Искоренить! — мотнул головой Хотон, — Начисто! Чтоб ни одна…

— Так я пойду?.. — с готовностью подорвался из-за стола Витька, — Чего ждать? До ночи и успеем!

— Иди, Витюша, искореняй! — одобряюще покивал БорисАндреич, — Не надорвись тока, как у тебя бывает.

— Ничо меня не пятнает… — буркнул Витька, одеваясь, — Так я, Гриш, скажу пацанам — подсобят??

— Не облажайтесь только! — копаясь вилкой в жареной картошке, засомневался Гришка, — Всё-то у вас тут через жопу! Эх, самому, что ли пойти…

— Не, Гриш, не! Не стоит! — замельтешил староста, — Пусть вон Витя, Харон, делает своё дело! — раз центральная власть одобряет, а твои хлопцы подмогнут!

Про себя он подумал, что каким отпетым мерзавцем и убийцей Гришка не является, всё же он местный, деревенский; и у него что-то там может «сыграть», когда надо будет расправиться с больным, лежачим пацаном, и со стариком. А с бывшим директором давно надо было разобраться — мешает, гад! Авторитетом своим мешает. Правильно Мундель про него вспомнил. Он у местных тут авторитет, его знают — а нам прежних авторитетов не надо, мы сами — авторитеты! А Хронов — тот легко. У этого — не дрогнет. В способностях Витьки на расправу Дьявол не сомневался. Жаль только самому поприсутствовать не удастся…

— Пусть, пусть идёт Витя, сам решает свои, местные вопросы! Ты ведь теперь Уполномоченный — делегируй, так сказать, обязанности! Чего ж всё самому!

Гришка нехотя кивнул. Хронов вышел, стукнув дверью. За ним тенью выскользнул Мундель.

— А мы с тобой тут… — разливая остатки самогона, заговорщицким тоном сообщил староста — Другими делами займёмся! Более, хм, интересными!

— Какими?

— Ты, Гриш, стриптиз когда последний раз видел? Нормальный такой качественный стриптиз; не как в Оршанской сауне, а элитный?? Как в салоне для миллионеров в Палаццо ди Леопольдо в Сент-Тропезе? Как в первостатейном казино в Лас Вегасе? Как в…

— Да чё… — заинтересовался Гришка, — Видал я стриптиз. Разный…

Реально-то Гришка «стриптиз» видел только в одноимённом фильме, да в бане; только не в Оршанской даже, сделанной специально для утех с проститутками, а в обычной придомной бане в Никоновке. С подвыпившей Наташкой. Ничо так, понравилось; особенно последовавшее за ним. Но не признаваться же. До всяких упомянутых «палаццо» это явно не дотягивало, как и Наташка до Деми Мур.

— Ээээ, Гриша-а-а… Такого ты не видел! Но красоту в пороках не сберечь. Ржавея, остроту теряет меч… Га-аля!!

Испуганно-угодливо из соседней комнаты явилась жена.

Борис Андреевич поманил её пальцем ближе, велел вполголоса:

— Метнись сейчас за Мэгги, пусть немедленно сюда. Скажи — «на показ», она поймёт. Это… бельё пусть чёрное, как мне нравится. Платье… эээ… пусть под секретаршу оденется. Очки там, да. И… под медсестру пусть с собой возьмёт. Как в прошлый раз. Поняла?

— Поняла.

— Флэшку с музыкой… ну, она знает. В печку подкинь побольше, дров из сарайки принесёшь — чтоб до утра хватило. Сама, значит, девчонку берёшь — и к соседям. Придёшь утром.

— Андрей Борисович, покойник ведь у них там… Горе. Куда нам?.. Как?..

— Не волнует. Пшла! Бегом!

Жена торопливо направилась за верхней одеждой.

— Пусть Мэгги не тянет, передай! — вслед уже.

Взглянул на совсем сомлевшего за столом Хотона. Повернулся к Гришке, подмигнул:

— Ты, Гриша, сейчас такое увидишь!.. Забудешь про этот косяк с пригорком! А с ними — в другой раз разделаемся, правда же! Подготовимся, людей, технику достанем — и разделаемся. Правда же?

Гришка уверенно кивнул:

— Куда они денутся!

Запищала рация. Гришка взял.

— Гриш, чо за фигня? Пацаны подтягиваются, а тут этот, Харон типа, со своими; и грит — ты велел ему отобрать пять человек — и с ним?..

— Нормально, Сава, я так велел. Дай ему… Лёху, Птенца, Лягуху, Зяблика…

— Зяблик больной, в бреду, нах… Лягуха раненый же.

— А, да. Тогда сам определись. Не, сами с Максом не ходите, там местные справятся… будем надеяться, нах! Наши — чисто для поддержки и прикрытия, понял?! Вот. Отправь — и дуйте с Максом сюда. А остальных пацанов распусти по домам пока. Сбор в девять, у конторы. Чево? Гы. Мне… нам, в смысле, тут шоу обещают! Давай.

Похрустывая по морозцу снежком, подсвечивая под ноги фонариками в сгущавшихся вязких зимних сумерках, небольшой отряд продвигался к дому, где находился больной уже несколько месяцев Илья.

Десять человек… Четверо своих — Витька отобрал четверых из шестерых оставшихся целыми-невредимыми, в ком был сто процентов уверен, кто прошёл через памятную «децимацию» и кто хорошо зарекомендовал себя в «проверках на дорогах» — не шугался, крови не боялся. И пятеро Гришкиных, с Никоновского отряда — Витька подозревал, что Сава дал не самых лучших; лучших-то явно разослал спать по домам, а сам с Максом намылился, судя по переговорам по рации, к БорисАндреичу «на шоу» какое-то; дал, небось, самых кишлых и безответных или в чём-то просучившихся перед ним, Савой, или самим Гришкой; но роли это особой не играло — пять рыл с автоматами и ручными гранатами — это что-то! Вперёд они не лезли, — но и не борзели в базарах; всё, как велел Сава — «- Чисто для поддержки штанов местных «героев»»; к тому же у одного из пятёрки с собой была рация, — и Витька чувствовал себя вполне уверенно. Руки чесались посчитаться за целую череду сегодняшних унижений — все эти усмешечки, пинки и тычки от Гришки, насмешки от его пацанов; а потом, после возвращения с переговоров с Хорьком, когда Гришка с Хотоном вообще непонятно почему его отпустили, Гришка вообще вызверился и дал ему в нос так, что кровь снегом пришлось останавливать…

А теперь он сам над ними командир! Хоть, как это… а, в локальной операции; но всё же, — и опять же возможность наконец-то посчитаться окончательно с гадом Ильёй. Как он его перед пацанами-то тогда опустил: раз, да два, да три — отмудохал тогда, надо признаться, Витьку; здоровый чёрт… был; да занимался ещё в каком-то клубе рукопашкой, в Мувске.

Зато теперь — всё, спёкся! Витька прекрасно знал, что после той памятной ночи, когда он вызвал Илью из дома «поговорить как пацаны, один на один», и, после недолгого базара влупил ему из Роминой «Осы» в лицо, Илья больше не встаёт… а одно время вообще думали, что умрёт; и мамаша его всё плакала, как его, Витьку, встречала в деревне, случайно… и батя его старый зубами скрипел… и бабка… вот сейчас все, это, точки над «i» и расставим! — Витька тоже не чужд был литературных клише.