Ему, конечно, помогли. Свидетелям было стыдно, что они струсили, и убийца ушел у них из-под носа. Они искренне хотели сделать что-то доброе, чтобы загладить этот стыд.
12. Глава. 27 декабря. Неприятный сюрприз
Вскоре после ухода солдат, к воротам Санта-Мария-ди-Карпиче подъехала карета в сопровождении всадника. Из кареты, как ни в чем не бывало, вышел алхимик Иеремия Вавилонский. Ему открыли калитку.
— Что вы все такие грустные? — спросил Симон.
Как плотину прорвало. Монахи наперебой принялись рассказывать ему про убитых и про то, что неизвестные воры приходили не по монашьи души, а по алхимическое барахло. И чего он такого понатащил в богоугодную обитель, что за этим такие скверные люди охотятся.
Симон схватился за сердце и бросился к кузне. Сундука с золотом и след простыл. Вообще всего привезенного на неделе имущества след простыл. Нигде ничего. И Пьетро тоже исчез. Возчик должен был поставить телегу под погрузку. Приезжал? Ставил? Или поорал на закрытые ворота и вернулся?
— Что случилось? — рядом с Симоном встали Фредерик, Кармина и Маринелла.
— Беда, — выдохнул Симон, — Кто-то ограбил нас до нитки.
— Кто?
— Кто бы ни был, если он знает, кто мы и что сюда привезли, то он нас еще и убьет, — сказала Кармина.
— Меня как раз хотели убить, — сказал Симон.
— Что здесь такое? — подошел строгий аббат, — Почему женщины внутри стен мужской обители?
— Виноват, Ваше преосвященство, — ответил Симон, — Позвольте представить, моя невеста Маринелла и наш благородный покровитель герр фон Нидерклаузиц с супругой. Я думал, что заберу свое добро и уеду сегодня до заката.
— Кто из вас стал бы все грузить? — спросил аббат и тут же вспомнил, — Ты просил разрешения для возчика с телегой. Что-то я никакой телеги не вижу. Если ваши люди успели все вывезти, то не они ли убили моих монахов? Те ли вы, за кого себя выдаете?
— Мою личность может подтвердить мессир Галеаццо Сансеверино, сеньор Вогеры и Тортоны, — сказал Фредерик и увидел по лицу аббата, что сказал удачно, — А личность магистра Иеремии Вавилонского могут подтвердить многие благородные господа из Генуи, которых я в Турине встретил немало.
Насчет подтверждение личности алхимика Фредерик блефовал. Но что оставалось делать?
— Я завтра встречу мессира Галеаццо и спрошу его про Вас, — ответил аббат, — Где вы остановились в Турине?
— Постоялый двор в Тестоне, Ваше преосвященство.
— Хорошо, — аббат посмотрел на Фредерика, как бы запоминая особые приметы, — Отправитесь туда?
Аббат не намеревался более давать ночлег ограбленному алхимику. Но и задерживать его не за что.
— Да. А могу я перед тем, как попрощаться, поговорить с другими гостям аббатства?
— С кем?
— С рыцарем Юстинианом из Московии. Кстати, он тоже может подтвердить мою личность.
— Мессир Юстиниан задержался в городе.
— А со швейцарским священником Тодтом, вашим художником?
— Тодта только что, прямо перед вами, арестовали солдаты герцога Савойского.
Фредерик постарался не подать вида. Арест Тодта это очень плохо. Кто-то очень удачно напал на след. Надо бежать.
— К кому мы можем обратиться по поводу кражи нашего имущества? — спросил Фредерик, подыскивая приличный предлог, чтобы убраться отсюда как можно скорее.
— Я уже обратился к герцогу и к викарию. Надеялся увидеть посланцев сегодня, но до темноты они, похоже, не успеют.
— Я бы хотел до темноты проводить дам.
— Вас здесь никто не держит, — пожал плечами аббат, — Значит, постоялый двор в Тестоне?
— Он самый, — сказал Фредерик.
Симон тем временем успел немного поговорить с поваром.
— Тодт сдался властям как добропорядочный горожанин, не апеллируя к церковному суду, — сказал повар, — А вот его послушник Мятый устроил драку. Вообще, он не послушник, а непослушник какой-то. Сначала ему не понравились, что Тодт отдал свою телегу…
— Какую телегу?
— Ту, на которой Тодт с Мятым сюда приехали. К Тодту еще на площади, когда мы грузились, подошел какой-то парень. Сказал, телега принадлежала его покойному брату, и он законный наследник. Тодт этого парня знал и нисколько не возразил. Сказал, забирай свою телегу, только в аббатство нас отвези. Мятый, похоже, хотел с Терцо поехать, а Тодт его не отпустил.
— Терцо? — переспросил Симон.
Похоже, громко сказал. Услышал Фредерик, который уже попрощался с аббатом.
— Что Терцо? — спросил Фредерик.
— Терцо попросил, чтобы Тодт отдал ему телегу покойного брата, — повторил повар, — И Тодт отдал. Мятый хотел с Терцо уехать, но Тодт подумал, видать, что Мятый парня ограбить хочет, и не отпустил его. Зато когда солдаты спросили, куда подевался Терцо, Мятый сразу наябедничал. Солдаты Мятого с собой забрали и вместе с ним поехали в сторону Тортоны. А Тодта повезли в Турин.
— Вот как. Поговорил бы я с этим Терцо.
— Скачите быстрее, может, догоните до темноты.
Тодт рассказал, что он довез до Монцы одну телегу золота. Ту, что принадлежала Птичке, брату Терцо. Птичка погиб. Телега, которую вел Терцо, куда-то подевалась. Полная телега золота. Семьдесят пять тысяч монетой и слитками. Вдруг Терцо выныривает из глубин мироздания живой и здоровый в неделе пути от места, где его последний раз видели, и просит отдать ему братову телегу.
Надо полагать, золото он не присвоил, а то бы он таких телег смог несколько тысяч купить. Надо полагать, он может прояснить судьбу золота. Конечно, надо его догнать. Там, правда, солдаты какие-то и Мятый, но ничего, разберемся.
— Симон, на тебе карета. До темноты все равно ничего не успеем, проводи девушек на ночлег, — сказал Фредерик, — Я поскачу за Терцо, Мятым и солдатами. Может, что-то полезное узнаю.
Зимой темнеет рано и быстро. Полчаса назад еще было светло, Вблизи еще можно разобрать дорогу, глаза все-таки привыкают к наступающей темноте. К мосту через По Фредерик подъехал шагом.
Зато всадник, скакавший навстречу, сильно торопился. Мул под ним хрипел и фыркал, но довольно часто цокал копытами по мощеной дороге. Как он до сих пор не улетел в канаву? Кто это торопится и куда? Не посыльный ли от тех, кто поехал за Мятым и Терцо?
Фредерик выехал на мост и встал посередине. Захочет объехать — назовет себя.
— Эй, сеньор, можно я проеду! — попросил торопыжка.
До последнего он, наверное, рассчитывал, что помеха уберется с моста сама собой. А голос-то знакомый. И с Мятым мы вроде не ссорились.
— Мятый? — спросил Фредерик.
— Дьявол! — крикнул Мятый и ударил своего мула пятками в бока.
Конь Фредерика тревожно заржал и попятился, не желая уступать дорогу.
— Уйдите с дороги, мессир, — потребовал Мятый.
— Или что? — спросил Фредерик.
Он уже понял, что у Мятого все сложно, и он очень спешит. Может быть, уходит от погони. Но поговорить надо обязательно.
— Да дьявол же тебя побери!
Мятый совершенно не был настроен ни просить, ни ругаться. Он спрыгнул с седла и выхватил меч. Фредерик не был уверен, что конь под ним годится для боя, и не хотел это сейчас проверять. Поэтому сразу же спешился и вооружился.
— Пропусти! — крикнул Мятый и нанес первый удар.
Фредерик отступил.
Мятый еще пару раз рассек воздух. Фредерик продолжал отступать, а конь за его спиной развернулся и ушел с моста. Умная скотина.
— Ну ты меня достал!
Мятый бросился вперед, отчаянно размахивая мечом перед собой. Фредерик отступил еще немного, до края моста и пару раз аккуратно взял защиты с сопровождением клинка. После чего решил, что достаточно понимает противника и ударил в кисть, уходя с линии атаки.
Мятый чуть не уронил меч, но перехватил левой рукой за навершие.
— Так и будешь вертеться? — спросил он.
— Что с Тодтом? Куда ты поехал? Тебя догнали? От кого бежишь? — выпалил Фредерик.
— Иди ты в зад! Не до тебя!
