Закон навязанных обстоятельств - Ефимова Юлия

В кабинет постучались, и он, быстро убрав открытки в ящик стола, произнес:

– Войдите.

Увидев на пороге Римму, он выдохнул.

– Хорошо, что это ты, – сказал, улыбнувшись, Андрей. – Не хочу никого видеть. – И, решив сразу подготовить почву на всякий случай, спросил: – А тебе не кажется, что Сталина Павловна у нас впала в маразм или как там эта болезнь называется – в деменцию? Сегодня пришла ко мне и говорит, и говорит всякую бессвязную ерунду. Вот, например, заявила, что ты у нее деньги крадешь.

– Какая глупость! – ужаснулась Римма. – Надо за ней понаблюдать.

– Я ее в этом разубедил, конечно, а ты не напоминай ей, вдруг забудет. Что поделаешь, старость, – нарочито печально вздохнул Андрей.

– Может, в больницу ее какую пристроить? И лечение, и нам не страшно, – тут же предложила Римма.

– Подумаем, жалко ее. Расскажи мне лучше еще раз, где ты нашла открытку?

Римма, такая родная и такая хорошая, самый близкий ему человек в этом доме, возможно, единственный, кому Андрей доверял на сто процентов, прикрыла дверь и негромко повторила свой рассказ:

– Я пошла сегодня с утра на рынок за покупками, со мной был наш водитель Иван. Я, Андрюша, периодически заглядывала в свою сумочку, то деньги доставала, то карточку, и открытки там не было. Уже дома, разобрав покупки, я решила прочитать срок годности на одной из упаковок и пошла за очками – вот тогда я ее и обнаружила.

– Дома кто был? – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Все были, и Иванна, и Геля, Алиса вернулась с салона вместе со мной, в одну дверь, как говорится, а Сталина Павловна, ты же знаешь, и вовсе почти никуда не выходит, – повторила Римма терпеливо то, что уже говорила до этого.

– Значит, любой мог положить тебе ее в сумочку, пока ты раскладывала продукты, – рассуждал вслух Андрей.

– Господь с тобой, Андрюша, – сказала Римма ласково. – Девочки-то тут при чем, скорее всего, мне на рынке подкинули ее, когда я рассчитывалась. Последним делом я купила рыбу, вот там это и случилось, наверное.

Он посмотрел на нее ласково. Римма-Римма, она совсем не изменилась. Он знал ее уже тридцать лет, а она все такая же добрая и доверчивая, какой была в двадцать. Да что там, она и внешне-то почти не изменилась. Черные волосы подстрижены очень коротко, огромные глаза и точеная фигура, всегда подчеркнутая вещами черного цвета. Разве что за тридцать лет, что они знакомы, это красивое лицо покрыли небольшие морщинки, но они совсем ее не портили, а лишь придавали солидности.

– У тебя ведь скоро юбилей, – вспомнил Андрей. – Надо подумать, как будем праздновать.

– Глупости, – отмахнулась Римма с улыбкой. – Женщины уже такие даты не отмечают. Это ты в пятьдесят лет, вон, молодую замуж ведешь, а женский век короток, и пятьдесят это… – она замолчала, не закончив свою мысль, лишь грустно на него посмотрела.

Андрею почему-то стало стыдно смотреть ей в глаза, он встал и уставился в окно. Прямо на него с лужайки таращился отвратительный снеговик. Обычно добрый персонаж получился у его создателя злым, даже зловещим. Андрей хотел поинтересоваться у Риммы, кто же его слепил, но губы, казалось, сами произнесли другое, то, что действительно его сейчас волновало.

– Осуждаешь? – спросил он ее виновато.

– Нет, – улыбнулась Римма. – Кто я такая, чтоб осуждать тебя. Сестра первой жены, тетка твоей дочери, которая всю жизнь в приживалках живет. Боюсь я за тебя, тут еще эти открытки… Нужно все рассказать девочкам, чтоб и они были аккуратны? Или в полицию сходить.

– Не надо, – сказал Андрей. – Угрожают только мне, да к тому же сегодня должны приехать спецы из Москвы, мне брат обещал. Скажи, я хоть немного на него похож? – вырвалось у него, и кровь тут же прилила к лицу. Он знал, что Римма поймет, о ком он.

– Не говори глупостей, ты совсем другой, – засмеялась она. Неужели такая родная Римма, так тонко его чувствующая, не поймет, что не такой ответ он хочет услышать. – Твой отец был жестким и даже жестоким, а ты другой.

Римма хотела сказать что-то еще, но тут дверь распахнулась.

– Папа! – дочь, как всегда, ворвалась в кабинет без стука. – О, Римма, привет, – она подбежала к тетке, которая вырастила ее как собственную дочь, и небрежно чмокнула в щеку.

– Что случилось? – поморщился Андрей. В последнее время Геля вела себя так шумно, когда ругалась со своей подругой и по совместительству его новой невестой Алисой. – Опять?

– К тебе там какие-то фрики, – заявила дочь. – Говорят, из Москвы.

Он выразительно посмотрел на Римму, приказывая молчать.

– Пап, а как насчет нашего разговора? – Дочь кинулась к нему. – Ты живешь своей жизнью, дай мне пожить своей. В конце концов, мне двадцать пять лет, я вправе за себя решать сама.

– Вот и живи, – пожал плечами Андрей, – только без моих денег, раз такая взрослая и самостоятельная. Делай что хочешь, но, если тебе все еще нужны мои деньги, значит, ты будешь делать как я скажу. Я не дам на это денег, так и знай!

– Ты не можешь так, ты обещал! – закричала в слезах Геля. – Почему ты женишься уже третий раз, тебе можно все. Эта твоя дура тратит больше, чем я прошу. Как ты так можешь?! – она задыхалась от ярости и слез.

– Заметь разницу, я у тебя денег не прошу, и Алиса тратит мои деньги, а не твои, – холодно ответил он ей.

– Знаешь что, знаешь… – Геля, видимо, не могла придумать, какую еще ужасную вещь ему сказать. – Вот когда она умрет, так же, как другие твои жены, вот тогда ты вспомнишь про дочь!

Андрей не выдержал и со всего маха залепил Геле пощечину.

– И про сестру, – услышал он в этот момент от двери. Иванна стояла в проеме и с ухмылкой наблюдала за скандалом. – Я тебе щеку не подставлю, не надейся.

– Андрей, – Римма кинулась к рыдающей Геле. – Зачем ты так, она еще ребенок!

– Она уже не ребенок, ей, как она только что кричала, уже двадцать пять лет, – пытаясь взять себя в руки, сказал он, тяжело дыша. – Двери моего дома открыты, если вам что – то не нравится – проваливайте, все проваливайте! А будете качать права, я сам вас выгоню к чертовой матери. С этой минуты только одна провинность, и вы на улице, и я не посмотрю, что одна из вас дочь, а другая родная сестра.

Толкнув плечом Иванну, он направился к приехавшим московским специалистам.

Но в холле дома и правда его ждала странная компания, как сказала дочь, фрики. Худой и высокий молодой человек в ярко-лиловом пуховике внимательно рассматривал его портрет в полный рост, висевший на стене. Андрею очень нравилось, как его изобразил художник, единственное, черная борода, которую Андрей отпустил сразу, как только умер отец, под искусственным светом почему-то отливала на холсте синим цветом. При дневном же свете борода была, как и полагалось, черной. Чего только не делал Андрей, и менял лампочки, и даже люстру, думая, что это ее блики так играют светом, – ничего не помогало, лишь только включался искусственный свет, борода тут же становилась синей. Он даже думал снять портрет, но уж очень он на нем был величествен и похож на «него», это тешило самолюбие и не давало убрать картину в кладовую.

Второй мужчина был постарше, лет сорока, одетый не по погоде в пальто и кепи, сидел в кресле с закрытыми глазами и, казалось, спал. Третьей была женщина лет шестидесяти в объемной соболиной шапке и такой же шубе, она нервно ходила туда-сюда по большой прихожей и громко записывала голосовое сообщение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.