Ваше дело, леди Августа! Архив I - Самди Тео

– Тайная воздыхательница! – предположил Элджи.

– Возможно. Но тогда её воздыхания распространяются и на судью Степлтона, с которым адвокат говорил по телефону – тот упомянул о таком же сюрпризе, пришедшем сегодня утром.

– Постойте, вы хотите сказать, ложки прислали им обоим – и в один день? – Элджи постучал пальцем по столу. – Какое занятное совпадение.

– Элджи, милый. Занятные совпадения хороши в опере-буффа или на рождественской ярмарке. Но когда речь идёт о безымянных посылках одного содержания, полученных в одно и то же время – это, по меньшей мере, подозрительно.

Элджи потянулся за очередным тостом:

– Вот увидите, бабушка, это ваше «подозрительное» окажется какой-нибудь игрой в фанты. Или новой светской причудой. Анонимная ложка – как приглашение на поздний завтрак. Кстати, сегодня же вторник… Скоро леди Виктория пожалует на кофе.

– Ты посылал ей чайную ложечку в красной бархатной коробке? – Августа приподняла бровь, глядя на внука поверх чашки.

Элджи рассмеялся.

– Визиты леди Виктории по вторникам – одно из самых стабильных явлений в моей жизни. Я помню их с тех пор, как был достаточно велик, чтобы дотянуться до пирожного. Она не нуждается в приглашениях.

– Леди Виктория Боуэн, миледи, – доложил появившийся в дверях гостиной дворецкий – сухопарый пожилой джентльмен с выправкой военного адъютанта и лицом, которое, казалось, не менялось с конца правления королевы Виктории.

– Благодарю, Тиббс. Проси, – сказала графиня. – И пусть накроют ещё на одну персону.

Через мгновение в гостиную впорхнула леди Виктория Боуэн. Её роскошная укладка была чуть растрёпана, а шейный платок, завязанный в пышный бант с жемчужной брошью посередине, съехал набок.

– Дорогая Августа! – затараторила она. – Ужасный ливень, мне практически пришлось плыть! Благо, наши дома совсем рядом! Но у вас, как всегда, тепло, уютно… и кофе! Надеюсь, я не слишком рано?

Виктория подошла к Августе и, наклонившись, расцеловала её в обе щеки.

– Очень рада вас видеть, Виктория. Присаживайтесь, – с улыбкой сказала ей леди Августа, указывая рукой на стул слева от себя. – Как ваши дела, дорогая?

Элджи, поднявшийся для приветствия, дождался, пока Виктория наконец-то устроится на предложенном месте, и вернулся на своё.

– Мы как раз обсуждали утренние новости, – сказал он. – Фунт падает – налоги поднимаются. На прошлой неделе фунт поднимался вместе с налогами. На следующей, скорее всего, фунт останется на месте, а налоги продолжат своё восхождение.

– Ах, Элджернон, вы всегда были знатоком экономических взлётов и падений – особенно если на кону стояло пирожное! – Подмигнула леди Виктория Элджи.

Графиня позволила себе едва заметную улыбку – ту, что появлялась у неё лишь в особые моменты удовольствия. Леди Виктория чуть склонила голову и тоже лукаво улыбнулась – так же, как в те дни, когда пододвигала к Элджи вазу с пирожным, чтобы он мог до него дотянуться.

Элджи на мгновение отвёл взгляд и поправил манжету – вероятно, желая подчеркнуть, что он уже «большой мальчик». Щёки его порозовели, будто память о том пирожном и впрямь оказалась чересчур свежа.

В гостиную вошёл Генри – молодой и высокий лакей, с безупречно завязанным галстуком и, казалось, в слегка тесноватом для его крепкого телосложения смокинге. Он молча поставил перед гостьей фарфоровую чашку и, подождав едва уловимого кивка леди Августы, налил кофе из серебряного кофейника. Ещё один кивок графини, но чуть более выразительный, смысл которого был нечитаем для постороннего глаза, задержал его в гостиной. Генри сдержанно поклонился и, отступив всего на пару шагов, остался стоять за спиной хозяйки.

– Между прочим… – сказала леди Виктория спустя пару неторопливых глотков. – Вам это может показаться забавным. Сегодня рано утром я получила конверт. Без обратного адреса. В нём – карточка с моим именем и бархатная коробочка…

Элджи уже было открыл рот, чтобы с энтузиазмом начать рассказывать о таких же посылках, полученных сегодня адвокатом и судьёй, но энтузиазм его, к счастью, еще дремал, и леди Августа без труда погасила пыл рассказчика взглядом.

Между тем Виктория Боуэн продолжала:

– Внутри – серебряная ложечка. Такие изящные. Каждая отдельно… – она осеклась, – то есть… в собственной коробочке. Вы не находите это странным?

Она достала из сумочки коробочку, обтянутую красным бархатом, приоткрыла и неспешно положила на стол.

Элджи наклонился вперёд и открыл коробку:

– Да, прекрасная серебряная ложечка, и где-то у неё должно быть пять сестриц. Как вы думаете, они пришлют вам остальные? – Он улыбнулся.

Но леди Августа не улыбнулась. Она едва заметно нахмурилась и пододвинула коробочку к себе, слишком поспешно, как показалось Элджи.

– Удивительно, сколько хороших вещей сегодня приходит по почте, – сказала графиня задумчиво.

Виктория Боуэн, оставив тему ложечки, плавно перешла к фарфору, и принялась восхищаться сервизом, стоявшим перед ней. Особенно её впечатлила роспись, по её словам, это мог быть Coalport 1, «или даже что-то ещё утончённее – я, признаться, не специалист, но вкус у вас, леди Августа, всегда был безупречен».

Элджи учтиво поддакивал, называя фабрики, о которых, по его собственному признанию, «слышал только в разговорах дам из комитета по благотворительным балам».

Между тем графиня, казалось, всё ещё пребывала в задумчивости. Почти рассеянно, она взяла из коробки серебряную ложечку и размешала ею кофе леди Виктории.

Та, похоже, не обратила на это внимания – разговор с Элджи ещё продолжался. Но вот он подошёл к концу, и наступила короткая тишина. Казалось, графиня чего-то выжидала.

Наконец, леди Виктория подняла чашку и поднесла её ко рту.

Очень чуткому глазу могло бы показаться, что в этот момент внутри графини сжалась пружина, готовая выстрелить в любой миг, отправив её тело в молниеносный рывок наперекор возрасту и рамкам приличия.

И вдруг Элджи заметил на лице бабушки невесомую улыбку – ту самую, которая появлялась, когда преступление было раскрыто. Улыбку охотника.

Странно, подумал он.

Но тут чашка соскользнула с указательного пальца леди Виктории и упала ей на колени.

– Ах, какая я неловкая! – закудахтала она, отставляя чашку на блюдце. – К счастью, она не разбилась!

– Ну что вы, дорогая Виктория, не обращайте внимания. – Успокаивала ее графиня.

К удивлению Элджи, напряжение, сжимавшее графиню секунду назад, развеялось. Она сделала едва заметный знак Генри, и тот сразу подошёл к леди Виктории, предлагая ей дополнительную салфетку. Он не ушёл, вежливо задержавшись у её кресла, пока она промакивала разлившийся на платье кофе.

– Элджи, – произнесла леди Августа, не повышая голоса, – будь добр, позвони в полицию и скажи, чтобы они срочно приехали.

Она сделала паузу, глядя на переставшую копошиться над платьем Викторию Боуэн.

– У нас в доме убийца.

Леди Виктория подняла голову и выпрямилась, глядя на графиню. Голос её дрогнул, но в нём всё-таки пробилась металлическая нотка – неслышимая раньше и потому непривычная.

– Простите?..

– Не прощаю, – прервала её леди Августа. – И советую вам побыстрее назвать мне имена остальных получателей ваших сюрпризов – за исключением адвоката Тейлора и судьи Степлтона, о которых мне уже известно. Чем раньше вы это сделаете, тем больше у вас шансов избежать виселицы, дорогая.

На этих словах Виктория Боуэн сникла. Она устало посмотрела на стоявшего рядом с ней Генри.

Бежать было некуда.

***

Загадки Элджи:

Позвольте, я попытаюсь угадать, что именно заставило мою grand-maman принять столь решительные меры. Хотя, признаться, в тот момент я больше думал о фарфоре.

Что именно насторожило бабушку в рассказе леди Виктории настолько, что она вдруг перестала улыбаться?

Почему, несмотря на внешнюю рассеянность, grand-maman была готова к рывку – буквально встать и выбить чашку из рук гостьи?