Причина, видимо, крылась во внешнем виде жертвы: джинсовая мини-юбка, рубашка в стиле кантри и маленький рюкзачок на спине – все указывало на то, что она куда-то собиралась. И еще одна подозрительная деталь: на ногах Хитоми Ёсимото были уличные ботинки. Точнее, высокие сапоги коричневого цвета.
В комнате… и в сапогах? Как странно.
Рэйко уже было погрузилась в размышления, как вдруг где-то сбоку вновь принялся докучливо гундеть инспектор Кадзамацури.
Ах нет, это он, конечно, не докучливо гундит, а делится «ценнейшими замечаниями».
– Давай-ка для начала предположим, что на жертву напали в тот самый момент, когда она вернулась домой. И хотя Хитоми Ёсимото отчаянно сопротивлялась, силы оказались неравны, и нападавший задушил ее уже здесь. На первый взгляд все выглядит вполне логично. Однако что-то здесь не сходится. Как ты уже заметила, Хосё-кун [6], в коридоре, ведущем в эту комнату от входной двери, не осталось никаких грязных следов, более того, деревянный пол в комнате тоже совершенно чист. А ведь жертва в сапогах! Тебе не кажется это подозрительным?
Рэйко, разумеется, и сама заметила эту странность в ту же секунду, как приступила к осмотру места преступления, безо всяких подсказок со стороны инспектора. Она уже хотела прямо ему об этом сообщить, но вовремя одумалась: а вдруг своим замечанием испортит начальнику настроение?
– Вы абсолютно правы, инспектор. – Рэйко решила сделать вид, будто искренне восхищена его дедуктивными способностями. – Но как же подобное могло произойти?
Она задумалась: возможно ли, что жертву убили где-то в другом месте, а затем переместили сюда? Ведь если преступник действительно перенес тело в комнату на руках, на полу не осталось бы никаких следов от обуви…
Не успела Рэйко додумать свою мысль до конца, как инспектор Кадзамацури тут же произнес:
– Судя по всему, жертву убили в другом месте, а затем переместили сюда. Очевидно, что никаких следов на полу не останется, если перенести тело на руках.
Да ведь это же один в один размышления Рэйко! У нее возникло чувство, будто инспектор попросту украл ее мысли.
Ну да ладно… В любом случае, если это предположение верно, то круг подозреваемых значительно сужается – примерно в два раза. Ведь получается, что преступник – мужчина, так как вряд ли среднестатистическая женщина смогла бы самостоятельно переместить тело.
Едва эта мысль мелькнула в голове Рэйко, как…
– Точно! Преступник – мужчина! – воскликнул инспектор Кадзамацури, вновь опередив ее. – Маловероятно, что женщина смогла бы перенести тело с места на место. К тому же, чтобы быстро задушить противника в борьбе один на один, необходимо значительное физическое превосходство. Следовательно, убийца однозначно был мужчиной.
– Как и ожидалось, вы невероятно проницательны, инспектор.
Инспектор Кадзамацури, безусловно, обладал одним уникальным талантом – быстрее всех озвучивать самые очевидные вещи. Вот только продолжать восхищенно соглашаться с ним Рэйко была уже не в силах.
– Инспектор, а не слишком ли поспешно утверждать, что преступником был мужчина, действовавший в одиночку? Ведь если допустить, что злоумышленников было двое, то вполне можно представить, что, объединив усилия, даже женщины смогли бы не только задушить жертву, но и без особого труда переместить ее тело.
– Ну уж мне-то этого объяснять точно не нужно. Такая версия пришла мне в голову, лишь только я увидел сцену преступления.
Наглая ложь! Он явно задумался об этом только после ее слов! Вот же самодовольный павлин!
– Что-то не так, Хосё-кун?
– Нет-нет, что вы. Ваши рассуждения, как всегда, безупречны, инспектор.
Никакого другого ответа просто не пришло ей на ум. Оставалось лишь в очередной раз признать, что инспектор Кадзамацури вызывал у нее стойкую неприязнь.
Вскоре после того, как была проведена экспертиза, выяснились первые важные детали. Приблизительное время смерти – шесть часов вечера. Причиной смерти, как и предполагалось, стало удушение. Других травм или признаков насилия в ходе экспертизы обнаружено не было. Орудием убийства, скорее всего, послужила тонкая веревка.
Дождавшись, пока тело увезут, Рэйко приступила к повторному осмотру квартиры.
И хотя ей было неловко так думать об убитой, даже из деликатных соображений она не смогла бы назвать комнату хоть сколько-нибудь опрятной: книжные полки ломились от вываливающихся оттуда книг, диски не умещались на предназначенную для них стойку, а специальный ящик для газет был до отказа забит старыми выпусками, накопившимися за месяц. Постель жертвы также осталась в том самом виде, в котором, судя по всему, Хитоми Ёсимото покинула ее утром. Впрочем, надо думать, для одинокой женщины подобный беспорядок не был чем-то из ряда вон выходящим.
Погруженная в размышления Рэйко подошла к единственному в комнате окну, служившему также и выходом на небольшой балкон – размером около одного татами. Там висела веревка для белья, на которой сушилась куча самых разных вещей: рубашки, джинсы, носки и даже кроссовки.
Подоспевший инспектор Кадзамацури, в свою очередь, кажется, заинтересовался не столько сушившейся там одеждой, сколько веревкой для белья. Принявшись внимательно ее изучать, он забормотал:
– Орудием убийства, скорее всего, послужила тонкая веревка…
У Рэйко мелькнуло дурное предчувствие.
– Инспектор, вы же не собираетесь предположить, что убийца, задушив жертву, использовал эту веревку, чтобы развесить на ней постиранные вещи убитой?
– Ну разумеется, ни о чем подобном я вовсе не думал.
Да уж, конечно. Рэйко была уверена: еще секунду назад именно эта версия крутилась у него в голове.
– Вероятнее всего, орудие убийства преступник забрал с собой. Веревка ведь не такой уж громоздкий предмет.
– Да, пожалуй, – согласился инспектор и вернулся в комнату, в мгновение ока потеряв всякий интерес к веревке для сушки белья. – Что ж, пора нам взять показания у свидетеля, обнаружившего тело. Это молодая женщина по имени Эри Сугимура, проживающая в одном доме с жертвой – в квартире номер триста один. Работает в офисе. Ей, как и Хитоми Ёсимото, двадцать пять лет. Они часто встречались, чтобы пропустить стаканчик-другой, и, по сути, их можно назвать «подружками по бокалу».
Эри Сугимура обнаружила тело жертвы около семи часов вечера, когда по обыкновению заглянула к подруге – позвать ее немного расслабиться за бутылочкой спиртного. По словам свидетельницы, еще с порога она почувствовала неладное.
– Дверь в квартиру была не заперта, а ведь Хитоми-тян [7] всегда следила за этим и ни за что не забыла бы защелкнуть замок. Я подумала, что она, скорее всего, дома, поэтому открыла дверь и позвала ее, но в ответ – тишина. Внутри стояла кромешная темень и как будто бы никого не было. Однако, хорошенько приглядевшись, я заметила, что дверь в конце коридора приоткрыта, а за ней словно кто-то лежит. Я испугалась и бросилась в комнату… Включила свет – и увидела, что это Хитоми-тян…
Потрясенная смертью подруги, Эри Сугимура сразу же достала телефон и позвонила в полицию.
По непреложным правилам расследования человек, который обнаружил тело, рассматривается как потенциальный подозреваемый. Однако в речи Эри Сугимуры ничего подозрительного не ощущалось. Таким образом, если ее слова соответствовали действительности, можно было заключить, что жертву обнаружили примерно через час после убийства. Не загляни в тот вечер Эри Сугимура к подруге, вполне вероятно, что тело нашли бы только на следующий день – а может, даже и позже.
Завершив опрос Эри Сугимуры, инспектор Кадзамацури и Рэйко Хосё покинули квартиру номер триста четыре и отправились брать показания у соседей.
Скорее всего, именно благодаря своевременному обнаружению тела им удалось выяснить несколько важных для расследования деталей.
