Красота требует средств - Балычева Галина

А между тем лицо моего нового знакомого расплылось в еще более широкой улыбке. Впрочем, она, улыбка то есть, и до этого была, что называется, «от уха до уха», а теперь просто перешла всякие границы.

— Так вы русская? — обрадовался он.

— Да, — ответила я, — русская. А вы тоже?

Вопрос был, конечно же, идиотским. Кем еще мог быть человек, носящий русское имя и говорящий на чистом русском языке? Конечно же, русским. Впрочем, господина Браздова мой вопрос нисколько не смутил.

— Это вдвойне приятно, — сказал он, — познакомиться на балу с очаровательной девушкой, да к тому же еще и соотечественницей...

Он чуть приподнял бокал, давая понять, что пьет в мою честь, а я, кивнув и ничего не сказав в ответ, отпила из своего бокала чуть ли не половину. Пить очень хотелось.

«За «девушку», конечно, спасибо, — мысленно поблагодарила я господина Браздова, — но все это мне сейчас совершенно ни к чему».

Надо было скорее найти Димку и выяснить, что случилось и почему они с Фирой приперлись сюда, в замок, без приглашения?

— Вы меня извините, — повернулась я к своему новому знакомому, — но мне нужно срочно найти своего жениха. Он где-то здесь прячется.

Почему я вдруг брякнула про жениха, я и сама не знала. Просто так с языка сорвалось. А у господина Браздова после моих слов сразу же вытянулась физиономия.

— Вот так всегда, — грустно произнес он. — Только познакомишься с красивой девушкой, а у нее, оказывается, уже есть жених. А почему, кстати, он прячется?

Да действительно, почему он прячется? Это мне и самой было интересно.

Кокетливо пожимая плечами — дескать, кто ж его знает, почему он прячется? — я бочком-бочком выскользнула из бара и улизнула в коридор. Сейчас, когда мне на голову свалились мои родственнички, мне было совсем не до господина Браздова и не до новых знакомых. Надо было срочно найти своих старых.

И оказавшись в галерее, соединяющей большую и малую гостиные, я приступила к поискам.

Однако народу в галерее было так много, что обнаружить кого-нибудь из своих в этой разноцветной костюмированной толпе было не так-то просто. Как их тут разглядишь среди всевозможных мальвин, коломбин и чародеев с магами? Тут не только кого-то найти, а себя потерять можно.

Впрочем, если бы здесь был Фира со своим надувным розовым задом, я бы его сразу заметила, даже издалека, потому что второго такого костюма на всем карнавале ни у кого не было.

Да и кто бы другой, будучи в здравом уме и твердой памяти, нарядился бы в такую бесстыжую непотребность? Разумеется, никто.

Однако, судя по всему, ни Фиры, ни Димки в галерее не было. Фира, наверно, еще продолжал танцевать в большой гостиной. А вот где находился Димка, было непонятно.

Я походила туда-сюда по галерее, зашла в одну малую гостиную, затем в другую, потом выглянула на террасу, ведущую в сад, потом вернулась обратно. Но Димки нигде не было.

Куда же это он мог запропаститься?

Я снова прошлась по галерее и на всякий случай заглянула в бар. Может, пока меня не было, Димка зашел туда?

Но Димки и там не было. Но зато там были Ленка, Пьер, Эдька и сам хозяин замка Морис Кюнде.

Судя по их настроению и внешнему виду, они не принимали участия в Марлезонском балете, а развлекались по-своему — пили шампанское и были уже порядком навеселе.

— О, Мария-Анна! — увидев меня в дверях, радостно воскликнул Пьер. — Куда же ты пропала?

Он быстро пересек гостиную и, ухватив меня за руку, чуть ли не силой потащил к их развеселой компании.

— Познакомься, дорогая, — Пьер указал на Мориса Кюнде. — Мой кузен и хозяин замка достопочтенный Морис. До сих пор как-то не было случая вас познакомить, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. А это Мария-Анна, известная художница и декоратор из России. — Пьер был уже прилично подшофе и готов был наградить меня любыми званиями.

Кюнде по-офицерски лихо щелкнул каблуками и с удовольствием приложился к моей руке.

— Очень рад, — сказал он, — очень рад. Хотите шампанского?

Я хотела возразить насчет известной художницы и уж тем более насчет декоратора и отрицательно замотала головой.

— Ты отказываешься выпить с хозяином дома? — шепнула мне в затылок Ленка. — Это моветон, моя дорогая. Недопустимая вещь.

— Да? — я с испугом оглянулась на подругу. — Я — нет.

— Что нет?

— Я не отказываюсь... Я выпью... с удовольствием.

Пьер взял с подноса бокал шампанского и протянул его мне.

— Такого шампанского, Мария-Анна, ты никогда еще не пила, уверяю тебя. Ты только попробуй, какой букет!

Он взял с подноса еще один бокал и, приподняв его перед моими глазами, потребовал, чтобы я оценила, какие там бегают необыкновенные пузырьки.

— Ты только посмотри, какая красота! — воскликнул он.

Пузырьки в бокале бегали самые что ни на есть обыкновенные, и я бы даже сказала, что, на мой взгляд, их было несколько маловато. Но, говорят, что настоящее шампанское и не должно пениться, как шампунь. В настоящем шампанском пена — это не главное. Там главное — вкус.

Я оценила всю красоту и необыкновенность пузырьков Морисова шампанского и по приказу Пьера послушно сделала два глотка.

В общем-то ничего особенного. Шампанское, как шампанское, и даже на мой вкус несколько кисловатое. Хотя я, конечно же, знаю, что настоящее шампанское и должно быть сухим, то есть без всяких там ликерных добавок. Но я по своей серости все-таки предпочитаю сладкие напитки.

— Восхитительно! — вдохновенно произнесла я и сделала еще один глоток. — Действительно, ничего подобного я раньше не пила.

Морис Кюнде самодовольно ухмыльнулся. Ему было приятно, что он смог удивить гостью из России. И желая продолжить этот процесс, он предложил пройти в его кабинет и попробовать какой-то совершенно эксклюзивный коньяк.

— Такой коньяк вообще мало кто пробовал, — заявил он. — Одна бутылка на аукционе стоила...

Вспомнив, что при дамах неловко говорить о деньгах, Морис запнулся и, сделав жест «следовать за ним», повел нас в глубь коридоров, подальше от шумной толпы. И правильно сделал, потому что эксклюзивные напитки надо пить за закрытыми дверями. Эксклюзивных напитков на всех не напасешься.

Мы прошли через анфиладу проходных комнат, которые до сих пор еще не были толком обставлены и выглядели полупустыми, и вошли в сокрытый от глаз остальных гостей кабинет хозяина.

Здесь, помимо огромного резного письменного стола с таким же огромным резным креслом, стояли еще два дивана, несколько мягких кожаных кресел и множество маленьких круглых столиков. В камине, несмотря на теплую погоду, пылал разведенный кем-то огонь, и в комнате было довольно жарко.

— Прошу вас, располагайтесь, — Морис указал на стоявшие друг против друга диваны. — Сейчас я угощу вас божественным нектаром.

Может, конечно, он и не нектар вовсе имел в виду, говоря о коньяке, — все-таки французский я знаю не очень хорошо, — но суть тем не менее сводилась к следующему: сейчас нам дадут выпить что-то сверхъестественное, и к этому моменту надо успеть сделать соответствующее лицо.

А поскольку в коньяках я разбираюсь еще хуже, чем в шампанском, то для того, чтобы не опростоволоситься и своевременно выразить свой восторг, я украдкой посматривала на Пьера и на Ленку. Что они будут говорить, то и я им буду подпевать.

А Морис уже разливал по пузатым коньячным рюмкам свой эксклюзивный коньяк.

— Пьер, оставь ты в покое свое шампанское, — сказал он кузену. — Такой коньяк нельзя ни с чем смешивать.

Пьер, будучи и без того уже достаточно пьяненьким, приканчивал прихваченную им из бара бутылку шампанского и, похоже, собирался сегодня напиться всерьез. Потому что, если он и дальше будет продолжать пить в таком же темпе, то ничем хорошим это явно не закончится.

И чего это он сегодня так разошелся? То ли он вообще по жизни выпить не дурак, то ли разговор о наследстве на него так подействовал? Их же с Ленкой Морис приглашал сегодня к себе для разговора о наследстве. Вот только не понятно, чем этот разговор закончился и с чего Пьер, собственно, пьет, с радости или с горя?