Гарем покойников - Куликова Галина Михайловна

– Ты? – прошептала Наташа побледневшими губами, продолжая отступать.

– Я. А ты думала, что убила меня? Стерва!

– Этого не может быть! Ты действительно умерла!

– Я ожила ради того, чтобы дать против тебя показания.

– Нет никаких доказательств!

– А они и не нужны. Я разглядела тебя за стеклом машины. Так что не думай, что тебе удастся отвертеться!

Глеб Стрелецкий медленно поднялся со своего места и голосом трагического героя, поднявшимся до самых высоких нот, спросил:

– Лапочка?! Наташенька?! Я не могу поверить! Зачем ты это делала?

Наташа посмотрела на его растерянно-брезгливую физиономию и тут же пришла в ярость:

– Зачем? – закричала она, выпучив глаза. – А ты не догадываешься? Я хотела, чтобы ты женился на мне! Но ты бы никогда, никогда не бросил свою фифу!

– А если бы и бросил, – подала голос Алла, – то посчитал бы своим долгом обеспечивать меня, как и прежде. Или даже лучше, чем прежде. Ты этого боялась?

– Естественно, – поддакнула Рита. – А так она одним махом расправлялась с пассиями Глеба Николаевича. Поубивала всех его бывших любовниц, которых он содержал, а расплачиваться за убийства предоставила его жене. Чудо что за план!

– Поскольку про ее отношения с шефом никто на фирме не знал, – подключился к обличительным речам женщин Олег Бубнов, – она считала, что вычислить ее будет невозможно, если она мастерски подтасует улики. В виновность Аллы должны были поверить все, и в первую очередь сам Стрелецкий.

– И он поверил! – презрительно сказала Алла.

– Лапочка! – ослабевшим голосом повторил Глеб, не сводя глаз с Наташи. – Неужели тебе не хватало денег? Я ведь ни на что не скупился... Я сделал тебе столько подарков...

– Я ревновала тебя, дурак! – закричала Наташа, пятясь к двери. – И кроме того, мне надоело играть при тебе роль скромной служащей!

– Ей хотелось большего, – кивнула Алла. – Она всегда завидовала моему статусу жены.

– И ты бы смогла с этим жить? – пробормотал потрясенный Глеб. – Убить трех ни в чем не повинных девушек, засадить в тюрьму мою жену, добиться для меня развода и выйти замуж? И жить счастливо? А если бы я обо всем догадался?

– Ты? – насмешливо сверкнула глазами Наташа. – Да ты легковерен, как пьяная девственница! Тебя можно брать голыми руками!

– Да, Глеб Николаевич, вы действительно легкая добыча, – важно кивнула головой полупьяная Рита.

– Я не могу поверить! – Глеб закрыл лицо двумя руками. Покачался туда-сюда, потом отнял ладони и спросил у всех сразу: – И что же теперь будет?

– Будет расследование, – подал голос Смиренко. – А пока я вынужден...

Хоть он и начал приподниматься, договорить не успел, потому что Наташины нервы не выдержали. Она вскрикнула и бросилась бежать. Оттолкнув Софью с дороги прочь, секретарша, впрочем, тут же наткнулась на Бубнова, который предвидел подобный поворот событий и уже занял оборону возле входа. Наташа заметалась, потом замерла на месте, скривилась, как будто собралась плакать, и, подобно Стрелецкому, закрыла лицо руками.

Бубнов, понятное дело, расслабился и тут же получил острым носком туфли по коленной чашечке. Он взвыл от боли, а коварная Наташа отбросила его сильными руками, промчалась через приемную, вылетела в коридор и начала лихо набирать скорость. Погоню за ней организовали не сразу, так что секретарша вполне могла бы улизнуть и скрыться. Однако на ее пути, волею плутовки-судьбы, возникли Жеряпко и Вареников – два персонажа, роль которых в жизни окружающих всегда сводилась к сеянию хаоса. Оба только что встретились на лестничной площадке.

Федор Ильич, отложив срочную работу, бегал за провизией. Вечером у них с Валентиной намечался совместный ужин, для которого Жеряпко собирался приготовить свое коронное блюдо – запеченную свинину. Перед тем как сунуть свинину в духовку, он планировал ее замариновать и по этому поводу приобрел не только само мясо, но и специальную приправу на соседнем рынке, которую искушенный в таких делах продавец кавказской национальности насыпал ему в небольшой пакет. Взбежав на второй этаж, нагруженный покупками Федор Ильич уткнулся носом прямо в грудь Вареникова, который тут же уличил его в нарушении трудовой дисциплины.

– Как новый вице-президент, – заявил Вареников, – я категорически возражаю против самовольных отлучек сотрудников во время рабочего дня.

– Э-э... А я не того... – промямлил струхнувший Федор.

– Кстати, что это у вас в пакете?

– Травка, – смиренно ответил тот.

– Травка?! Вы что, нюхаете траву? Дайте сюда.

Вареников выдернул из рук Федора специи и, развернув пакет, сунул туда нос. Почти сразу ему отчаянно захотелось чихнуть. Он поднял голову, сказал «Ап...», и в этот момент на площадку из коридора выскочила здоровая Наташа. Не успев обогнуть внезапно возникшее на пути препятствие, она со всего маху врезалась в Федора и Вареникова. При столкновении Вареников сказал положенное «...чхи!», а бумажный пакет сделал глубокий выдох. Ароматное облако специй вырвалось на волю и мгновенно попало всей честной троице в нос, в рот и в глаза. Вареников первым покатился по лестнице вниз. За ним, рыдая и отплевываясь, последовали Наташа и Федор. Тут и подоспела многочисленная погоня. Погоня тоже принялась чихать, рыдать и отплевываться.

В кабинете между тем остались только Глеб, его телохранитель и Софья. Глеб уронил голову на свой шикарный стол и закрыл ее руками с таким тщанием, как будто сверху на него вот-вот должны были посыпаться горящие головешки. Артем стоял, вытаращив глаза, возле окна, а Софья, подбоченясь, прямо напротив. Ее внезапное появление произвело на Артема сокрушительное впечатление. Он несколько раз открыл и закрыл рот, но так ничего и не сказал. Софья, которая полагала, что в этом нет ничего странного, начала объяснять:

– Наталья задавила мою подругу Киру, а не меня. Кира надела тот дождевик – помнишь? – и выскочила на улицу. Он очень приметный, вот Наташа и перепутала. Бубнов сказал, что эта стерва пыталась выманить из дому меня. Но каким образом на ее крючок попалась Кира, пока неясно. Ты улавливаешь мою мысль?

– Да, – сказал Артем и сделал шаг навстречу невероятным образом воскресшей Софье. – Улавливаю.

– Трагедию я видела из окна. Выскочила на улицу, а тут – Бубнов. Он сказал, что мне надо спрятаться. И повез к себе домой, потому что... – Софья остановилась на полуслове и ахнула: – Ты что, заговорил?! Миленький мой! Ты заговорил! Это от потрясения. Я знаю, так бывает с немыми и глухими. Если их чем-нибудь ошарашить, они начинают говорить и слышать. Чудо! Глеб, чудо! – потрясла она Стрелецкого за плечо и бросилась Артему на шею.

– Какое чудо? – поднял голову несчастный глава «Техноконсульта».

– Артем разговаривает! – взвизгнула Софья.

– Значит, тебе предстоит узнать еще немало чудес, – пробурчал Глеб. – Он не только разговаривает, но и вовсю интересуется женщинами.

Словно в подтверждение его слов Артем и Софья принялись самозабвенно целоваться. «Люди счастливы, – со слезами на глазах подумал Глеб. – А что ждет меня? Я остаюсь один: без дочери, без жены, без любовницы. Конечно, начнутся разговоры. Ну, правда, многие будут меня жалеть. Это уж как водится. Особенно женщины». Тут его рассуждения, войдя в привычную колею, приобрели мечтательный оттенок, и на лице Глеба расцвела слабая, окрашенная в пастельные тона улыбка. «Ну, нет у меня больше ни жены, ни дочери, ни любовницы. Невелика потеря! В конце концов, что такое женщины? Всего лишь вехи на тернистом пути мужчины», – подумал он и, ощутив философскую глубину внезапно пришедшей мысли, широко развернул плечи навстречу новой жизни.