Рыцарь астрального образа - Куликова Галина Михайловна

– Вы это о чем? – с подозрением спросила Сливка. – Какой такой скальпель?

Аллегории явно были ей чужды.

– Я о том, что вы должны рассказать мне ВСЕ. Все-все-все, – добавил он, перефразировав автора Винни-Пуха. – Я ведь на вас работаю.

– А я ничего не знаю, – снова принялась отпираться Виктория.

Вот заладила!

– Может, вы ничего не знаете, – согласился он, ведя машину одной рукой и с трудом вписываясь в поворот. – Но определенно что-то такое сделали. Признайтесь немедленно, чем обременена ваша совесть.

– Она? Ничем, – испуганно ответила клиентка. – И ничего я не делала. Как я могла сделать, когда я в Москве сидела и ждала от вас вестей?

«Так, – подумал Кудесников. – В Москве сидела – это что-то новенькое. Сдается мне, она куда-то рванула в то время, когда я следил за Сливкой. Может быть, она тоже... следила? Отправилась вслед за нами и болталась где-то поблизости? Тогда она могла видеть то, чего я не видел».

– Послушайте, Виктория, я знаю, где вы были, – соврал он. – Я вас засек.

И тут она взяла себя в руки. И спросила невинным голосом:

– Где? Вы что-то путаете, Арсений. У меня тут подруга жила, мы с ней платье шили. Пока все это не случилось... И вообще... – Она всхлипнула. – Лучше не напоминайте мне о моем горе... без всякого повода.

Это был намек на то, что Арсений еще пока ничего не выяснил. Он вздохнул и отключился. Некоторое время насвистывал, переваривая информацию, потом перезвонил Алику Малахову и потребовал:

– Давай! Начинай со статьи Зябликова, другие опусы меня не волнуют.

– Ладно, – согласился тот. Кудесников представил себе его озорную физиономию с вечно бегающими глазками. – Называется она «Принесенные ветром».

– Чертовски оригинально, – хмыкнул сыщик.

– Не сбивай меня своими комментариями. Итак, вот тебе текст. «Психография... Этот загадочный феномен известен еще с древних времен. Однако ученые лишь недавно всерьез занялись его исследованием. У психографии множество механизмов проявления, но, по сути, она сводится к получению информации помимо воли человека. У психографа возникает невероятное желание писать, или рисовать, или чертить схемы. Он берет в руки ручку или карандаш, но не понимает того, что пишет, и не знает о том, что рисует. Впрочем, бывает и по-другому. Психограф отлично понимает смысл всего, что пишет, но осознает при этом, что излагает чужие мысли. Чаще всего так случается с людьми творческих профессий. Многие писатели прошлого прямо указывали на то, что испытывают „влияние извне“, вмешательство в свое художественное творчество.

Известны также случаи, когда информация поступает к человеку весьма оригинальным образом – он вдруг чувствует в себе умение выполнять какую-то сложную для него работу. Одна англичанка, волонтер, врач по профессии, приехавшая в Африку лечить детей, рассказала интересную историю. Как-то раз ее автомобиль заглох на краю маленькой деревни. Она торопилась и очень расстроилась, потому что ничего не понимала в моторах.

Надеяться на помощь местного населения ей даже в голову не приходило. Однако старейшины привели из деревни маленького мальчика, которому оказалось достаточно лишь посмотреть под капот для того, чтобы починить мотор. Было ясно, что он не дипломированный механик и действует скорее интуитивно. Когда англичанка рассказала об этом чудо-мальчике, возвратившись в город, никто не удивился. Выяснилось, что юного механика отлично знали в округе. Он был слишком мал, чтобы чему-то учиться, но непостижимым образом мог починить любой механизм. Объяснить свое умение он, разумеется, оказался не в состоянии».

– Стой! – воскликнул Кудесников, когда Малахов дочитал до этого места.

– Что такое? – удивился тот.

– Мой труп, то есть Сливка, тоже мог чинить механизмы. Прекрасно справился с заглохшей машиной, с профессиональной кофеваркой, с часами и мобильником. Да, еще привел в чувство часы с кукушкой. Все на голом энтузиазме. Профессионально он занимался продажами и не имел технического образования. Как ты думаешь, Малахов, это похоже на того негритянского ребенка?

– Один в один, – ответил тот. – Хочешь сказать, за это его и кокнули, твоего покойничка?

– Может, и за это, – задумчиво ответил Кудесников. – Если б я знал, за что – нашел бы убийцу в два счета.

Всю дорогу до Аркадьева сыщик пытался сложить кусочки информации, собрав их хоть в какую-нибудь картину. В сумасшедший дом и в краеведческий музей соваться уже не нужно – теперь ясно, кто занимался всякой муровиной и подходил под определение «психограф». Коренная жительница Аркадьева Ксения Лужина и москвич Роман Сливка. Вот и связь между ними! Они отлично знали друг друга – и друг о друге наверняка тоже. Когда Роман увидел Ксению на вокзале, он сначала обрадовался, но она подала ему знак, чтобы Сливка лучше не подходил. Роман растерялся и расстроился. Возможно, он снова попытался связаться с Ксенией, и его просто-напросто шлепнули те два типа, которых к ней приставили?

Итак, вопрос номер один – кто приставил к Ксении Гришу и Вову? Вопрос номер два – зачем? Вопрос номер три – где Ксения познакомилась со Сливкой? Как они узнали друг о друге? Кудесников сам видел, что девица впадает в транс и что-то такое строчит со скоростью пулемета. Возможно, соглядатаев интересует ее рукопись? Вернее, не их самих, а их хозяев. В таком случае где эти хозяева?

Вероятно, даже самой Ксении об этом неизвестно. Если же она в курсе, есть шанс, что назавтра она поделится сведениями с Траскевичем. Этот «королевич Елисей» должен явиться прямо с утра, он клятвенно обещал.

Зато теперь можно смело идти к Людмиле Пановой и разговаривать с ней уже совсем, совсем по-другому. «Никакие они не любовники! – сообразил Кудесников. – Они – контакторы! Целая группа психографов! Может такое быть? Запросто. Но ведь в этом нет ничего противозаконного... Почему они прячутся? Для чего вся эта конспирация?» Ах, если бы он узнал все это до того, как убили Сливку! Можно было бы отчитаться перед Викторией и успокоить ее, сообщив, что ее муж ездит в Аркадьев вовсе не по амурным делам!

Не стоит забывать, что перед смертью Сливка сменил гостиницу и с раннего утра отправился на Рябиновую улицу. Интересно, удалось Марьяне узнать что-нибудь про нее?

Тут его словно током стукнуло: дом престарелых! Если он поторопится, то еще успеет потанцевать с бабуськами, если там действительно ожидаются танцы. Марьяну злить совсем не хочется, да и нравится она ему, чего уж греха таить. Итак, трагический выбор: Марьяна или Людмила Панова? Спасение собственной шкуры или продвижение расследования?

После недолгих раздумий умный Кудесников решил погнаться за двумя зайцами сразу. Показаться в доме престарелых, потом сгонять к Пановой домой, вновь вернуться на танцевальный вечер и закрыть его грандиозной румбой или самбой, или гопаком на худой конец.

С большим трудом он нашел распечатку, где был указан адрес богоугодного заведения и нарисован чертеж той части города, в которой оно располагалось. Нужный дом оказался отмечен крестиком. План выглядел толковым, и Арсений быстро добрался до места. Мероприятие еще только начиналось.

Он прокрался в актовый зал, заполненный божьими одуванчиками, нарядившимися в честь праздника, и присел на свободный стул, вызвав хихиканье в первых рядах. На сцене, в президиуме, расположились Лебедев с Сачковым и Марьяна. Судя по всему, остальные официальные лица посещали в это время другие мероприятия. А эти трое так и должны были плечом к плечу дойти до главного дня – Дня города. Праздник был на носу, и Кудесникову страстно хотелось убраться из Аркадьева еще до того, как загремят фанфары и затрепещут на ветру флаги.

Марьяна выглядела прелестно в простом льняном платье, вся в обрамлении чувственных кудряшек. Заместитель мэра постоянно поворачивал голову и смотрел на нее с вожделением. Серый волк, заключивший контракт с Красной Шапочкой. «Ставлю глаз против шарика для пинг-понга, что в конце концов он ее слопает», – подумал Кудесников. Мысль прошла навылет, всего лишь царапнув сознание. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы рана начала кровоточить.