Соверен - Сэнсом К. Дж.

— Неудивительно, что в последнее время у вас был такой обеспокоенный вид, — заметил старый законник. — А я-то ломал себе над этим голову.

К нам подошел немолодой солдат с всклокоченной рыжеватой бородой. Он вел под уздцы мощную серую лошадь.

— Меня зовут Темплмен, сэр, — представился он. — Эту лошадь я привел для вас. А вашу мне приказано увести.

— Спасибо, дружище, — кивнул я.

Новую лошадь я уступил Джайлсу, а сам взобрался на Сьюки. Солдат взял за поводья беднягу Предка и последовал за нами к воротам.

Бросив прощальный взгляд на аббатство Святой Марии, я расстался с ним без всяких сожалений.

Бесконечная процессия медленно пересекала Йорк. Возглавляли ее король и королева, за ними следовала знать, затем чиновники и в самом хвосте — законники и клерки. Меня охватило странное ощущение: казалось, я подхвачен течением огромной реки. Горожане успели привыкнуть к королю и его свите, и проезд наш не возбуждал особого любопытства. Зевак в окнах было мало, да и те, судя по выражению лиц, радовались, что жизнь в Йорке возвращается на круги своя.

Мы выехали на дорогу, которая вела на восток. Двигались по-прежнему со скоростью, едва превышавшей скорость человеческого шага. Цоканье копыт и скрежет повозок, следовавших за кортежем, сливались в ровный гул. Вокруг расстилались плоские равнины и заливные луга, кое-где поблескивали пруды. Ветер, резвясь на просторе, ерошил гривы лошадей и хлопал знаменами, которые несли солдаты. Время от времени какой-нибудь всадник, которому приказано было доставить из одной части кортежа в другую записки или устные распоряжения, выезжал на обочину и пускался вскачь.

К полудню мы пересекли мост, круто изогнувшийся над быстрой рекой.

— Дервент, — сообщил Джайлс. — Никогда прежде не видел эту реку столь полноводной.

— Удивляться здесь нечему, если вспомнить, какое дождливое выдалось лето, — заметил я, бросив на своего спутника изучающий взгляд.

Старый законник, судя по всему, оправился от потрясения. Щеки его слегка порозовели, и в седле он держался весьма уверенно. Хотя придорожные картины были достаточно однообразны и отнюдь не поражали воображения, я с удовольствием озирал затянутый туманной дымкой горизонт. Лишь сейчас я осознал, как тягостно на меня воздействовало замкнутое пространство аббатства Святой Марии.

Селения встречались до крайности редко — за все время, проведенное в пути, мы проехали лишь несколько крошечных деревенек. Их обитатели, стоя в дверях, провожали нас безучастными взорами; матери крепко прижимали к себе детей.

После полудня последовал приказ остановиться на обед. Все оставались на своих местах, а несколько поваров, двигаясь от хвоста процессии к ее голове, раздавали ломти хлеба и куски холодного мяса. Все изрядно проголодались и с аппетитом набросились на еду. Поглощая хлеб с мясом, я услышал цокот копыт и увидел мистрис Марлин, которая следовала вдоль процессии на своей изящной серой кобылке. Рядом с ней ехала Тамазин. Заметив меня, обе остановились.

— Вот и вы, сэр! — радостно воскликнула Тамазин. — А мы ездили проведать Джека.

— Ну и как он?

— Он неплохо устроился в повозке, на которой везут непромокаемые плащи. Она стоит где-то в полумиле отсюда, — сообщила Тамазин. — Правда, Джек говорит, что чувствует себя ужасно глупо. Сэр, прошу вас, после приезда в Хоулм последите, чтобы Джек поберег свою больную ногу, — добавила Тамазин, устремив на меня серьезный взгляд.

— Обещаю вам глаз с него не спускать.

Тут вдоль процессии пронесся крик: «Трогай!» Король, судя по всему, был полон решимости добраться до Хоулма как можно быстрее. Мистрис Марлин и Тамазин решили проехать часть пути рядом с нами.

— Я была поражена, услыхав о сегодняшнем происшествии, — сказала Дженнет Марлин. — Насколько я поняла, кто-то подсунул под седло вашей лошади колючий стебель розы, рассчитывая, что обезумевшее от боли животное сбросит вас. Но разве у кого-то есть причина желать вам смерти?

— Кое-кто полагает, что я знаю важные тайны, мистрис.

Дженнет Марлин повернулась в седле и окинула взором бесконечный людской поток.

— Я чувствую, дух зла витает над этой толпой, — проронила она, пристально поглядев на меня. — Может, вам лучше было направиться прямиком в Лондон?

— Мои обязанности не позволяют мне сделать этого.

— Тогда будьте осторожны.

— Дорогу! Дорогу! — раздался резкий голос.

Гонец, везущий послание какого-то чиновника, скакал вдоль процессии. Дженнет Марлин отъехала чуть в сторону, освобождая ему путь. Тамазин оказалась совсем рядом со мной.

— А вдруг все это подстроила леди Рочфорд? — спросила она тревожным шепотом. — Ведь как только Джек упал, она сразу к нам подскочила.

— Думаю, она тут ни при чем, — покачал я головой. — Судя по ее виду, случившееся было для нее полной неожиданностью.

— Мне все время приходится быть рядом с ней, и я совсем извелась, — призналась Тамазин. — Зря я надеялась, что все наши беды кончатся, стоит выехать из Йорка.

— Не позволяйте страху одержать над вами верх, Тамазин. Уверен, все закончится благополучно.

Дженнет Марлин вновь подъехала к нам.

— Думаю, нам стоит вернуться в свиту королевы, Тамазин, — сказала она и, пристально глядя на меня, вновь произнесла: — Будьте осторожны!

— Благодарю за участие, — кивнул я.

Проводив глазами всадниц, поскакавших к голове процессии, я повернулся к Джайлсу и встретил его вопросительный взгляд.

— Неужели у вас нет никаких подозрений относительно того, кто на вас покушался?

— Нет, никаких. А если бы они и были, мне следовало бы держать их при себе.

Некоторое время мы ехали в молчании.

Дорога шла слегка вверх, по обеим ее сторонам простирались топкие заливные луга. Вскоре они уступили место невозделанным заболоченным землям, на которых зеленели островки темно-коричневого тростника. Унылые окрестности оказали гнетущее воздействие на участников процессии: шум разговоров стих.

— Подобные виды нагоняют тоску, — заметил я, обернувшись к Джайлсу.

— Да, эти болота — не только унылое, но и чрезвычайно опасное место, — откликнулся он. — Смотрите, там, впереди, уже видна цель нашего путешествия.

И старик указал рукой на возвышавшийся впереди холм, увенчанный старинной церковью в окружении багряно-золотистых деревьев. По склонам холма тянулись цепочки домов.

— Вот и Хоулм.

— Вы бывали здесь?

В первый раз с тех пор, как мы выехали из Йорка, губы старика тронула улыбка.

— Еще бы нет. Я здесь родился.

Я не представлял, каким образом наша процессия взберется по склонам холма; для тяжелогруженых повозок такая задача была неосуществима. Но мы остановились у его подножия, у помещичьего дома, возвышавшегося среди отвоеванных у болот полей. Все спешились и в ожидании переминались с ноги на ногу возле своих коней. Мимо нас с грохотом проехало несколько повозок с клетками, в которых путешествовали гончие короля. Утомленные дорогой собаки лаяли и повизгивали.

— Как мы будем устраиваться на ночлег? — спросил я у Темплмена, который держал под уздцы Предка.

— Посыльные сообщат нам, где размещаться, — ответил солдат, окинув расстилавшиеся вокруг поля неодобрительным взглядом. — Место здесь сырое, — проворчал он. — Наверняка все наши тюфяки промокнут насквозь. Что ж, нам к этому не привыкать.

— Я, пожалуй, дойду до деревни, — сказал Джайлс. — Хочу в последний раз навестить места, где прошло мое детство.

— Давно вы здесь не были?

— Более пятидесяти лет. В последний раз я приезжал сюда, когда умерла моя мать.

Джайлс отвязал от седла свою трость и окинул взглядом крутой склон холма.

— Наверное, в деревне не осталось ни единого человека, который меня помнит, — вздохнул он. — Но я не могу упустить возможности навестить могилы родителей. Вы присмотрите за моей лошадью, дружище? — обратился он к солдату.

— Разумеется, сэр.

— Увидимся на стоянке, Мэтью. Надеюсь, нам дадут поужинать. Хотя я понятия не имею, как можно приготовить еду посреди болот.