Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 219
той ночью мы оба спали скверно. На Канцлер-лейн нас ожидала записка от Гая, в которой говорилось, что Элизабет чувствует себя лучше и жар немного спал. Гай также просил меня заглянуть к нему, дабы обсудить «один важный вопрос». С утра пораньше Барак отправился в меблированные комнаты, где остановился Джозеф, с просьбой встретиться с нами у ворот тюрьмы в девять часов.
Одеваясь, я размышлял о том, как много предстоит мне сделать в этот день, седьмого июня. Необходимо вытянуть правду из Элизабет, встретиться с Гаем, а потом предстать перед грозными очами Кромвеля. При мысли о предстоящей беседе с патроном сердце мое сжалось. В нашем распоряжении осталось всего три дня. Я надеялся, что Кромвель уже допросил Марчмаунта. Если леди Онор ничего не знает, а Рич и Билкнэп не имеют отношения к греческому огню, у нас остался лишь один подозреваемый. Вполне вероятно, его показания помогут отыскать того, кто приказал убить братьев Гриствудов. Не исключено также, что лорду Кромвелю удастся вырвать у него формулу греческого огня. Что ж, в таком случае с делом будет покончено без моего участия.
Барак пожелал отправиться в Ньюгейт вместе со мной. Он никак не мог отыскать свои сапоги для верховой езды и попросил меня подождать его. В полной готовности я стоял во дворе. Утро вновь выдалось жарким, однако ветер, довольно сильный, хотя и теплый, затянул небо легкими белыми облаками. Саймон вывел из конюшни лошадей.
– Снова спозаранку отправляетесь по делам, сэр? – спросил он.
– Да. Нам нужно побывать в Ньюгейтской тюрьме.
Мальчуган с любопытством посмотрел на меня из-под своих белокурых вихров.
– Скажите, сэр, а что, мастер Барак дрался с разбойниками? И они выдрали у него все волосы?
– Нет, Саймон, – ответил я со смехом. – Не надо быть таким любопытным.
Я перевел взгляд на его деревянные башмаки.
– Ты уже привык к ним?
– Да, сэр, благодарю вас. В башмаках я даже бегаю быстрее. А это очень кстати, ведь в последнее время мне частенько приходилось бегать по вашим поручениям, – многозначительно добавил он, и в глазах его мелькнули хитрые огоньки.
– И должен признать, со всеми этими поручениями ты справлялся превосходно, – кивнул я. – Вот тебе шесть пенсов. Отложи их на новые башмаки, ведь эти когда-нибудь износятся.
Мальчуган, просияв, зажал в кулаке монету и побежал в дом. Я с улыбкой смотрел ему вслед.
«А ведь я ровным счетом ничего не знаю о прошлом Саймона, – пришло мне в голову. – За исключением того, что однажды он постучался в дверь моего дома, и Джоан, плененная его миловидной наружностью, попросила меня взять мальчика в услужение».Несомненно, юный мой конюх – один из великого множества лондонских сирот.
Тут наконец появился Барак. Мы взобрались на лошадей и выехали со двора. Когда свернули на Флит-стрит, я сообщил Бараку, что ожог все еще сильно беспокоит меня и после беседы с Кромвелем я хочу показать больную руку Гаю. Я опасался, что Барак выразит желание сопровождать меня, но он лишь безучастно кивнул головой. Судя по мрачному выражению лица, он еще не оправился от ужаса, пережитого на дне колодца; про себя я подивился его неожиданной чувствительности. Впрочем, понятно, почему ужасная участь маленького нищего так глубоко задела его. Ведь когда-то Барак и сам просил милостыню на лондонских улицах.
Джозеф уже ждал нас. Вид у него был усталый, давно не бритые щеки ввалились.
«Пожалуй, этот человек на излете последних сил», – пронеслось у меня в голове.
Я сразу сообщил ему, что, по словам аптекаря, Элизабет идет на поправку, и Джозеф немного приободрился.
Мы постучали в дверь, и на пороге возник сам главный смотритель.
– Уильям! – позвал он, увидав нас.
На зов незамедлительно явился надзиратель.
– Мы хотим увидеть мистрис Уэнтворт, – сказал я.
Как она? – не дав мне договорить, выпалил Джозеф.
– Не знаю, – пожал плечами надзиратель. – Никто из нас к ней не поднимался. Сами понимаете, никому не хочется заразиться тюремной лихорадкой. Правда, черный аптекарь заходил к ней вчера. Наверное, для таких, как он, лихорадка не опасна.
– Вы проводите нас к ней?
Надзиратель что-то недовольно проворчал себе под нос, однако двинулся вверх по лестнице. Мысль о том, что сегодня нам не понадобится дышать смрадным воздухом Ямы, доставила мне невыразимое облегчение.
– У меня есть для вас новости, – сообщил я, обернувшись к Джозефу, который карабкался по винтовой лестнице вслед за мной. – Нам удалось узнать нечто весьма важное. Я рассчитываю, что сегодня Элизабет наконец заговорит.
Изможденное лицо Джозефа на мгновение осветила надежда.
– Разговор предстоит тягостный, – сказал я, пристально глядя на него. – Элизабет должна сообщить мне то, о чем ей не хочется вспоминать. Это касается семьи сэра Эдвина.
– Спрашивайте ее, о чем хотите, – с глубоким вздохом изрек Джозеф.
Надзиратель распахнул дверь в комнату Элизабет. Ветер, врываясь через зарешеченное окно, играл краями скатерти на столе. Элизабет пластом лежала в постели. Лицо ее покрывала смертельная бледность, но, по крайней мере, она больше не металась и не бредила. Я подвинул стул к кровати и уселся у изголовья больной. Джозеф и Барак стояли у меня за спиной, не сводя глаз с Элизабет. Я заметил, что порез у нее на губе до сих по не зажил, лишь затянулся страшной черной коркой.
Должно быть, наше вторжение разбудило больную: когда я наклонился над ней, она медленно открыла мутные глаза. Взгляд ее был тяжелым и неподвижным.
– Элизабет, – произнес я, – вчера Джек Барак спустился в колодец, который находится в саду вашего дядюшки Эдвина.
Глаза Элизабет расширились, но с губ не сорвалось ни звука.
– Да, минувшей ночью мы тайком проникли в сад и сняли с колодца крышку. Барак спустился вниз по веревочной лестнице и увидел то, что там скрывается. – Вы тайком проникли в сад моего брата! – с укором пробормотал Джозеф.
– Другого выхода у нас не было, Джозеф.
Я вновь повернулся к хранившей молчание девушке.
– Мы подвергали себя опасности ради того, чтобы узнать правду, Элизабет. И ради того, чтобы спасти вас.
