Невеста Борджа - Калогридис Джинн

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

И тогда я сделала выбор. Из любви к брату я решила убить Чезаре Борджа.

Весь этот день я пребывала в состоянии холодной отрешенности. Я исполняла свои обязанности сиделки, улыбалась и разговаривала с братом и с Лукрециеи, а сама втайне обдумывала, как лучше всего одолеть гонфалоньера.

Несомненно, все варианты, при которых следы приведут к нам, неаполитанцам, неприемлемы. Кроме того, нельзя ничего предпринимать, пока не пройдет некоторое время после покушения на Альфонсо, иначе Папа поспешит обвинить моего брата и воспользоваться этим поводом, чтобы казнить его. А если моя попытка провалится, то это проделает и сам Чезаре. И потому, как мне ни хотелось проделать это собственноручно, пустив в ход стилет, как мне ни хотелось поскорее свершить возмездие, здесь необходимы были ловкость и коварство. Нам придется подождать. Лучше нанести удар, когда Альфонсо уже достаточно поправится, чтобы бежать в безопасное место.

Я решила, что наилучшим выходом будет наемный убийца — один из тех, с кем связываются через цепочку посредников и потому добраться до заказчика становится трудно.

Я даже поразмыслила, не попросить ли Джофре о помощи. Но нет, как бы он ни завидовал старшему брату, ему не хватит ни духу, ни умения держать язык за зубами. Точно так же я не могла обратиться с этой просьбой и к Лукреции, хотя у нее-то наверняка были подобные связи: одно дело — защищать мужа, и совсем другое — просить ее убить собственного брата. Я не хотела подвергать ее верность слишком суровому испытанию.

Но была одна персона, знающая больше людей, чем все мы, и с их помощью способная добыть самые сокровенные сведения о любом событии или человеке, — и на эту персону я могла положиться столь же уверенно, как на Альфонсо. Я решила, что она и станет первым звеном в моей цепи.

В ту ночь, пока Альфонсо и Лукреция спали бок о бок, я осторожно перекатилась на бок, встала и тихо подошла к маленькому тюфяку, на котором дремала донна Эсмеральда.

Я опустилась на колени и шепотом позвала ее, прижавшись губами к самому уху. Глаза Эсмеральды тут же распахнулись; она вздрогнула и ахнула. Я закрыла ей рот ладонью.

— Нам нужно поговорить снаружи, — тихо сказала я и указала на дверь, ведущую на маленький балкончик.

Сонная и сбитая с толку Эсмеральда повиновалась, вышла на балкон и подождала, пока я осторожно притворила за нами застекленную створчатую дверь.

— В чем дело, мадонна? — прошипела она.

Я придвинулась поближе и зашептала ей на ухо, понизив голос настолько, что сама едва могла расслышать собственные слова.

— Ты была права, когда говорила, что Чезаре — это зло. Пришло время остановить его. Сегодня он в открытую сказал мне, что собирается довести свое преступление до конца — убить Альфонсо.

Эсмеральда отшатнулась и охнула. Я прижала палец к губам, призывая к молчанию.

— Нам необходимо принять меры. Я уверена, что ты знаешь слуг, через которых можно связаться с кем-нибудь… с человеком, услуги которого мы смогли бы купить.

Глаза Эсмеральды расширились. Она перекрестилась.

— Я не могу участвовать в убийстве. Это смертный грех.

— Вина будет лежать на мне одной. Я приказываю тебе сделать это. Господь видит, что ты ни в чем не виновата. — Я на миг умолкла. — Эсмеральда, разве ты не понимаешь? В конце концов, мы исполняем дело Савонаролы. Мы останавливаем зло. Мы — карающая десница Господня, обращенная против Борджа.

Эсмеральда застыла, размышляя над моими словами. Я выждала несколько мгновений, потом возобновила нажим.

— Я клянусь перед Господом. Я умоляю его. Эта кровь падет лишь на меня одну, и ни на кого более. Подумай о грехах, совершенных Чезаре: как он убил родного брата, как изнасиловал Катерину Сфорца и бессчетное множество других женщин, как он прошелся огнем и мечом по Италии и предал Неаполь… Мы — не преступники. Мы — орудие правосудия.

Эсмеральда все молчала. Наконец лицо ее посуровело. Она приняла решение.

— Как скоро это нужно проделать, мадонна? — Я улыбнулась во тьме.

— Когда Альфонсо достаточно поправится, чтобы бежать. Скажем, через месяц, считая с сегодняшнего дня. Не позже.

Я знала, что Чезаре связан теми же ограничениями, что и я: если он нападет на моего брата слишком быстро — даже тайком, исподтишка, — все будут знать, кто виновник. А Неаполь и Испания поднимут такой крик, что Александр не сможет пропустить его мимо ушей.

— Значит, через месяц, — подытожила Эсмеральда. — Да сохранит Господь нас всех на это время.

Прошло две недели. На смену июлю пришел август. За это время донна Эсмеральда сговорилась с кем следовало, хотя не делилась со мной подробностями, оберегая меня. Надежная служанка сходила ко мне в покои и принесла оттуда драгоценности. Они должны были пойти в уплату нашему неведомому убийце.

Вопреки влажной жаре Рима раны Альфонсо не воспалились — благодаря заботливому уходу, моему и Лукреции. К этому времени резаная рана на бедре у него затянулась настолько, что он мог понемногу ходить; теперь Альфонсо часто добирался до балкона и любовался оттуда на пышный ватиканский сад. В конечном итоге мы перенесли на балкон кресла и пуфик, чтобы Альфонсо было куда положить раненую ногу; он часто сидел там и загорал.

Как-то днем мы с ним сидели там и беседовали. Лукрецию одолела усталость и постоянное напряжение, и она уснула в спальне, на своем небольшом тюфячке. Клонившееся к закату солнце постепенно погружалось в полосу облаков, рдевших кораллово-алым.

— Я свалял дурака, что вообще вернулся в Рим, — с горечью признал Альфонсо. Его природная веселость ушла в прошлое. Теперь в его голосе появилась жесткость и ощущение поражения. — Ты была права, Санча. Мне следовало остаться в Неаполе и настоять, чтобы Лукреция приехала ко мне туда. А теперь всем нам грозит опасность — из-за меня.

— Не всем, — устало возразила я. — Лукреции и маленькому Родриго не грозит. Папа никогда не позволит причинить вред своим кровным родственникам.

Альфонсо взглянул на меня с холодным осознанием действительности.

— Папа больше не контролирует Чезаре. Ты забыла, что он не смог помешать ему убить Хуана.

Я промолчала. Я не стала говорить ему, что замыслила покушение на жизнь Чезаре. Альфонсо никогда бы этого не одобрил. Это была наша с Эсмеральдой тайна.

Один из стражников тихонько, поскольку Лукреция спала, прошел на балкон и поклонился нам.

— Донна Санча, — сказал он. — Ваш супруг, принц Сквиллаче, просит разрешения нанести вам визит. Он ждет у входа в покои.

Я заколебалась и бросила взгляд на Альфонсо.

За все это время мой муж ни разу не попытался связаться со мной. Я знала, что он не участвовал в затее Чезаре — несомненно, он горько сожалеет о ней. Но я также знала, что Джофре в силу своего характера не склонен гневаться на старшего брата.

— Обыщите его, — приказал Альфонсо.

— Мы уже взяли на себя такую смелость, герцог, — сообщил солдат. — При нем нет оружия. Он говорит, что просто просит дозволения зайти сюда, чтобы переговорить с женой.

Я оставила Альфонсо на балконе и бесшумно прошла через спальню в прихожую. Здесь было уже не так многолюдно, как в первые дни после покушения на Альфонсо. Испанский и неаполитанский послы ушли, оставив вместо себя своих представителей; но неаполитанские врачи остались здесь, чтобы всегда быть под рукой.

Когда я подошла к уже открытой двери, стражники расступились и я увидела Джофре.

— Санча, — с жалким видом произнес он, — можно мне немного поговорить с тобой?

— Мне выйти? — спросила я.

За себя я не боялась. Мишенью был Альфонсо. Мой вопрос явно заставил Джофре занервничать.

— Нет, — сказал он. — Нам удобнее будет внутри. Он кивнул в сторону прихожей.

Я задумалась. На краткий миг мне пришла в голову мысль: уж не решил ли Чезаре использовать своего младшего брата в качестве убийцы? Ведь на него никто бы никогда не подумал. Но я тут же отмахнулась от этой идеи. Я знала Джофре. Да, он слаб по природе своей, но на злодеяние он неспособен.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101