Тайна Дома трех вязов - Мюссо Валентен

Стучат клавиши пишущей машинки. Какой восхитительно пьянящий звук! Как я скучал по стуку лапок моего «Адлера»! Как я мог столько лет не писать? Настоящий писатель пишет всю жизнь.

Проснувшись сегодня утром, я принял важное решение: как только закончу новую версию этой книги, сразу составлю завещание. Хочу, чтобы когда-нибудь читатели узнали, кем я был на самом деле, и восхитились, как изобретательно я совершил преступление. Поэтому я позабочусь о том, чтобы после моей смерти все материалы из моего сейфа увидели свет. Там будет все: рукопись Фабьена, его прощальное послание и текст, который я набираю в эту минуту. Воображаю, какой переполох они вызовут, и не только в тесном литературном мирке…

Разве достанется преступнику и самозванцу слава, если его преступления так и останутся нераскрытыми? Но еще рано, это произойдет только посмертно. А пока я постараюсь жить, ища удовольствия в мелких, незначительных забавах, которые предложит мне судьба. Буду неустанно искать развлечения, чтобы не смотреть в бездонную пропасть, в которую превратилась моя душа.

Сделаю все, чтобы снова не стать жалким человечишкой.

Париж, январь – март 2023 года

Часть III

Глава 1

Эмбрунс

Этот дом в Бретани, у мыса Гильбен, принадлежит мне уже около пятнадцати лет. Здесь я начал или закончил несколько романов. Здесь я обретаю и покой, и вдохновение. Обычно я приезжаю сюда дважды в год: летом, когда задыхаюсь в Париже, и на Рождество, потому что в праздники, как известно, одиноким бывает непросто, а я предпочитаю полное одиночество, а не его имитацию.

Впервые я увидел Эмбрунс, еще когда был женат. Мы с женой отдыхали в Кот-д’Арморе и, побывав в Пемполе, отправились по тропе Таможенников на мыс. Великолепные места – длинный палец, сложенный из каменистой почвы и вулканической породы, величественно выдается в бухту, – но я обратил внимание только на один дом, самый последний на обочине асфальтированной дороги, которая потом превращается в пешеходную тропинку; внушительный двухэтажный особняк с покатой крышей, украшенный высокими кирпичными дымоходами.

Впоследствии я часто думал об этом доме. Он возвращался ко мне во снах – как Мандерли в «Ребекке», – и я даже написал роман, события которого разворачивались в этом доме. Описывал я его по сохраненным фотографиям. В Бретань я вернулся только спустя четыре года после того, как опубликовал «Обещание рая». На мыс меня словно потянуло магнитом, и я не стал сопротивляться. Интересно, не слишком ли я приукрасил тот дом в воспоминаниях? Ничуть – дом стоял у дороги, все такой же таинственный и завораживающий, как при первой встрече. Когда я увидел на воротах табличку «Продается», у меня заколотилось сердце. Знак судьбы. В тот же день я переступил порог агентства по продаже недвижимости. Я даже не стал торговаться, чем привел агента в удивление и восторг.

В доме я только перекрыл крышу, которая нещадно протекала, и больше ничего менять не стал, боясь испортить его очарование. Клэр и Юэна, семейную пару лет пятидесяти, из Пемполя, которые уже много лет присматривали за Эмбрунсом по поручению предыдущих владельцев, я тоже попросил остаться. Мне ничего не хотелось менять в этом домашнем ритуале. Клэр занимается уборкой, а Юэн следит за садом и что-то чинит там и тут. Я плачу им нелегально. Они от природы сдержанны, не из тех, кто сплетничает на каждом перекрестке, и это меня вполне устраивает. Не знаю, что бы я без них делал. Гостей у меня почти не бывает.

Однажды летом приехала бывшая жена. Я пригласил ее просто так, ни на секунду не предполагая, что она воспримет приглашение всерьез. Она приехала – сияющая, очевидно совершенно довольная новой жизнью, стройная, загорелая, подтянутая – и с новым кавалером, пластическим хирургом, который переделывает женские тела. Наблюдая, как она выходит из роскошного «Астон Мартина» своего бойфренда, я ощутил укол ревности. «Если б я приложил чуть больше сил, – подумал я, – у нас все сложилось бы по-другому». Но стоило мне вспомнить, какие «любезности» она бросила мне в лицо, когда мы расставались, как эта мысль растаяла навсегда.

С мстительной гордостью парвеню я повел ее посмотреть особняк, и она вдруг сказала странным тоном, скорее проницательным, чем обидным:

– Я вовсе не удивлена, что ты купил этот мрачный дом. Должно быть, тебе здесь нравится.

Может, дом и мрачный, но мне здесь спокойно.

Две недели назад я приехал в Эмбрунс. Просто не выдержал давления прессы после выхода новой книги. Слишком много было просьб об интервью, телефонных звонков, шквал приглашений – надолго такой накал страстей не затянется. Я знал, что выход «Дома трех вязов» не пройдет незамеченным, но даже не предполагал, что полемика достигнет такой остроты. Через два дня после презентации книги я перестал читать газеты и социальные сети – критика, оскорбления, крики возмущения со стороны постоянно недовольных превратились в поток грязи, грозивший меня захлестнуть.